Глава 2 Есть еще и плановая экономика без кризисов

Поскольку капитализм приводит к не поддающейся контролю экономической власти (господство на рынке крупных монополий, которые реализуют свои интересы за счет потребителей, поставщиков и конкурентов; господствующая власть капитала над людьми в процессе труда и на рынке труда; возможность превращать экономическую власть в политическую; дискриминационная инвестиционная политика), в будущем экономическом порядке России не исключена смешанная экономика, в которой органически сочетались бы государственное регулирование и рыночная конкуренция. В этом экономическом порядке, иногда называемом социально-рыночным хозяйством, превалировать должно все-таки государственное регулирование.

Первым исходным условием для такого утверждения следует взять то, что в истории постоянно борются две линии (подмечено профессором Кара-Мурзой С. Г.): одна – производящая, творящая; другая – грабительская, присваивающая.

Второе: необходимо уяснить также, что не всякая организация производства и деловой жизни общества осуществляется в соответствии с экономическими принципами. Экономические критерии основываются на соотношении затрат на какое-то дело и его результатов. Социальные же критерии основываются на том, в какой мере деятельность людей соответствует интересам общества в целом. Третье: в природе не существует абсолютно положительных или отрицательных вещей. Что-то преобладает, но чаще – одно переходит в другое. Так и в экономике.

Для простоты рассуждений рассмотрим деятельность предприятия. Советскому предприятию устанавливались определенные рамки деятельности, включая перечень выпускаемой продукции, источники сырья и сферу сбыта продукции. И эффективность предприятия характеризовалась тем, насколько успешно оно придерживалось установленных правил и норм, а не его экономическими показателями. Тем, кто хочет возразить или оспорить необходимость такого подхода, сразу же напомню: они сами же будут бранить собственников продовольственного магазина рядом с их домом, если хозяева перепрофилируют его на продажу, например, антиквариата или оружия.

Сегодня нам говорят, что рынок решит все проблемы. Тогда следует еще раз определиться, что такое рынок. В современной России рыночной называют экономику Запада. При этом ей не дают реалистическое описание, хотя специалистов, способных сделать это, более чем достаточно. Не хотят давать. Не говорят о том, что идеи рыночной экономики играют не столько экономическую, сколько идеологическую и политическую роль.

Забегая вперед скажем: при рынке легче криминалу. По большому счету рынок это и есть криминал. Непонятно? Объясню. Либерализм штука обоюдоострая. Вы не задумывались над таким вопросом? Как это получается? Я, к примеру, окончил институт, даже два. Начало моей трудовой деятельности (до того, как меня «вытолкали» на якобы соблазнительную стезю – быть руководителем) характеризовалось ответственной работой и умственным напряжением.

Но деваться было некуда – «отрабатывай» диплом. Это неприкрытое насилие над личностью, но насилие благородное, разумное и действенное. Таких «закабаленных» в СССР был легион. И они были «трудоголиками», творцами, не понимающими своей «кабалы», свободными и счастливыми людьми. А что при рынке? Каждый волен податься туда, где ни мозгами, ни руками работать не надо: тут купил – там продал, тут прикинулся «чайником», обманул, обокрал, соврал, а там, глядишь, – лауреат и уважаемый человек. Либеральное общество, отлучающее людей от труда, хуже каторги, так как идет и ведет людей в никуда. Тех, кто прошел такое отлучение, уже не повернешь в былую «кабалу»: «За мою свободу кто-то отвечает наверху? Хрен вам!»

Итак, рынок. Только наивные люди могут поверить, будто эта важнейшая сфера жизни западного общества пущена на самотек, предоставлена самой себе или какой-то мифической «невидимой руке». Самоорганизующийся рынок – идеологический миф. При таком понятии легче воровать.

При рынке денежный механизм в его высшей функции власти над экономикой определяет судьбы стран, отраслей экономики, народов и даже целых регионов планеты. В этих условиях СМИ становятся одной из сфер приложения и активности капитала. Они не только вторгаются во все сферы общества, но и получают колоссальную власть над умами и чувствами людей. С другой стороны, современные «рыночные» попытки превратить информацию в «товар» с помощью разного рода патентов, копирайтов и прочих охранных мер препятствуют широкому внедрению в современную экономику инноваций, по сути, являются скрытым, но мощным источником инфляции.

Апологет свободного рынка Дэвид Хендерсон в книге «Радость свободы, или Рынок без тормозов» утверждал, что рынок решает все проблемы, особенно если государство не вмешивается. Полнейшая свобода даже в употреблении наркотиков. Никто не может запретить делать то, что я хочу. Но кризис опровергает все аргументы Хендерсона. В действительности везде и всюду никаких проблем рынок не решает. И все потому, что он нацелен не на производство и удовлетворение потребностей общества, а преследует цель – получение максимально возможной прибыли. И никак не мотивирует честный труд.

Огромные пространства России, особенно привлекающие алчущих «соседей» в приграничных областях, никогда не будут освоены без этой мотивации (даже путем дотации) и будут постоянно привлекать внимание наших экспансивных «друзей».

Установлено, что рыночные механизмы за всю историю человечества ничего, кроме хищничества не породили. Нигде и никогда капитал добровольно не защищал окружающую среду, используя ее только исключительно ради все той же прибыли и истребляя ее. В мировой практике гидротехники не было таких катастроф, как на Саяно-Шушенской ГЭС в августе 2009 года. В последние четыре месяца по распоряжению хозяев ГЭС турбины, даже требующие ремонта, во имя прибыли крутили с бешеной нагрузкой. А на техперевооружение и повышение безопасности СШГЭС ни рубля из прибыли не было израсходовано. Вот и произошла катастрофа, стоившая 75 человеческих жизней.

Вот что значит рынок… Природа мстит рынку за уничтожение жизни на земле. Кризис носит системный характер. Темпы и моды диктовал Запад. Несколько веков история цивилизации шла по его сценарию. И если описать результат кратко, то получается «развитие через разрушение». Создавая промышленность, капиталы и высокий уровень жизни, лидеры планеты все время разрушали – природу, другие цивилизации и культуры, общество и даже самого человека.

И вот произошел трагический надлом. Разрушать больше нечего. Земля балансирует на грани экономического коллапса. Демографический кризис налицо. Мировая война между стареющим богатым Севером и нищим, бурно развивающимся Югом – вот она, родимая, уже идет на всех фронтах. Некогда благополучный Запад, раскалываясь изнутри, стремительно распадаясь на бесконечно чуждые друг другу человеческие миры, стал устраивать глобальные финансовые казино. Обрабатывая мозги, они внушили всему миру мысль, что пришла эра «новой экономики», вечного роста котировок американских Кайтек и Интернет-компаний. Вкладывайте в них! И пошли вкладывать. Но разразился всемирный финансовый кризис. Начавшийся в США финансовый кризис распространился на всю мировую экономику, которая постепенно скатывается в рецессию.

При рынке эффективность производства – это не полезность продукции, а соотношение между издержкой и выручкой. Конкуренция лишь тогда действенна, когда она разоряет и губит отстающих. Основной принцип рынка: если производители соревнуются в «эффективности», то удовлетворение потребностей населения происходит автоматически, само собой.

Когда-то так и было, и предприятие, приносящее прибыль, богатело, но медленнее, чем его прибыльный конкурент. Ситуация изменилась с появлением фондовой биржи, когда появилась возможность относительно свободно и анонимно перемещать капиталы из предприятия в предприятие, из отрасли в отрасль.

Более прибыльное предприятие имеет большую инвестиционную привлекательность. Отток капитала из отстающей фирмы и ее разорение стали неизбежными. Это происходит и на уровне национальных экономик. Система свободного перемещения капитала в более прибыльные отрасли обескровливает некоторые из них, причем не убыточные, а просто менее конкурентоспособные. И где же выход? Опять план? Нет возражений против плана: когда речь идет о сравнении экономик стран, в качестве критериев используется не конкурентоспособность, а уровень гражданских свобод, наличие свободы печати, совершенство законодательной власти и т. д. На основании этих, непонятно как рассчитываемых показателей, ведется рейтинг инвестиционной привлекательности стран.

Конкурентоспособность. Критерий конкурентоспособности – это превышение доходов над расходами. В мировой рыночной экономике в конкурентной борьбе не обязательно побеждает тот, кто первый внедряет новые изобретения, новые технические решения, технологии. Выигрывает иногда тот, кто «внедряет» всякие нечистоплотные приемы. Коррупция и взятки играют более значительную роль, чем все остальное. Часто предложение более низких цен ведет не к победе в конкуренции, а к разорению.

И как тут не вспомнить рассуждения Явлинского? Достигаем качества в авиации так: строим три авиационных завода. Два разоряются, а третий выживает, но выпускает хорошие самолеты. Хорош гусь! Разорившиеся заводы – это разве не народное добро? В плановой экономике при планируемой прибыли снижение цен к разорению производителя не приводит. Оно приводит к увеличению спроса (см. ниже, главу о Косыгине).

Инвестиции – это долгосрочные вложения капитала в промышленность. Главное отличие инвестиций от дачи денег в долг состоит в том, что инвестор рассчитывает только на прибыль от производства. Опять неувязочка получается.

Конкретно для России с рынком все еще сложнее. В России чистый рынок – это еще большая утопия, чем коммунизм. Мы находимся в той зоне планеты, где для поддержания жизнедеятельности нужны гораздо большие затраты, чем в любом другом заселенном регионе Земли. Резко континентальный климат с долгой студеной зимой и коротким засушливым летом, огромные массивы земель, скованные вечной мерзлотой, громадные сухопутные расстояния, которые приходится преодолевать не на дешевом морском транспорте, а на дорогом наземном, – вот извечные проблемы русской экономики. Поэтому прибавочного продукта и ресурсов для развития в России всегда получали меньше, чем в других цивилизациях. Ресурсы, конечно, можно было бы у кого-нибудь отнять, воспользовавшись методами «добывателей трофеев». Но это все не для нас. Мы в последние годы не славились агрессивностью, хотя неразумно иногда грозили всем всемирной революцией. А сами на Севере уперлись в Ледовитый океан, где у моржей и белых медведей ничего не возьмешь. На востоке, слава богу, вышли к Тихому океану. Аляску задарма отдали Америке. В Европе русским противостоит объективно более сильная в экономическом и более устойчивая в политическом плане цивилизация, которая понимает, что вкладывать в нашу экономику деньги, – себе дороже будет. Можно, конечно, вкладывать, если платить работающим меньше или преследовать какие-то другие цели.

Существует ли альтернатива западному рынку? Существует. Даже в том виде, в каком коммунизм сложился в Советском Союзе, он стал реальной альтернативой западному образу жизни во всех основных его аспектах. Особенно если выделить в реальном коммунизме то, что образует сущность его социальной организации, что обусловлено его объективными социальными законами, и отбросить то, что было исторически случайным, поверхностным, ошибочным, обусловленным необычайно трудными условиями выживания, внешним влиянием и т. д.

Требуются, естественно, некоторые корректировки теории и практики. Это задача непростая. Но если исходить из исторического опыта русского коммунизма, то эта сложность может теперь быть сведена к минимуму. Ведь мы прошли колоссальный поисковый путь. Многое уже проверено временем. Вспомните: понадобилось несколько десятков лет на то, чтобы в государстве, уже живущем по экономическим законам социализма, сформулировать эти законы.

Почему я применяю слово «коммунизм», а не «социализм»? А применяю это скомпрометированное сейчас слово с целью отмежеваться от разрешенных для пользования терминов «социал-демократия» и разного рода «социализмов», например, хотя бы такого, как бывший шведский или какой другой, в которых от капитализма гораздо больше, чем от социализма.

Чтобы вернуться к прежнему нашему экономическому величию, к нашему свободному труду, к труду на благо тех, кто трудится, нужны героические усилия и историческое терпение. Но какие бы планы по улучшению жизни людей мы ни строили, Россия как точка отсчета роста мировой идейности существовать не будет до тех пор, пока на разговоры о коммунизме наложено табу. Даже на тот коммунизм, который был насквозь пропитан зловонной жижей конвергенции. Но сдаваться не следует, так как будущее за плановой экономикой. Говорят: так это уже было. В том-то и дело, что плановой экономики у нас как раз и не было. Почему – смотри ниже.

По мнению многих аналитиков, шансы Запада по преодолению неизбежных проблем сейчас и в будущем сомнительны, а шансы России (при возрождении) более обнадеживающие. Будущее русской нации неразрывно связано с возможностями российской экономики и с тем, насколько страна сможет дистанцироваться от Запада.

Наша «отсталость», наша естественная невозможность обустроить всю нашу территорию в обозримом будущем могут в очередной раз спасти Россию, поскольку нет ни одного явления в природе и обществе, которое нельзя применить с пользой для человека разумного. И еще раз заостряю внимание читателя на одном нюансе: если бы в России в посткоммунистическое время возобладали тенденции «нормального» капиталистического развития, то на идее «реставрации коммунизма» можно было бы поставить крест раз и навсегда. Но поскольку в стране продолжает твориться, при всей благопристойной видимости, экономический беспредел (наличие коррупции, а главное – криминальная фора для одних и невероятные поборы для других), а все «новые» с их награбленным никогда не получат легитимности, проблема смены ориентиров в экономике рано или поздно созреет до необходимости радикальных мер. Не обязательно это должен быть революционный взрыв со множеством жертв. Мы знаем, что Октябрьский переворот был почти бескровным.

У нас теперь коммунизм еще не победил в умах, но практически начал осуществляться в делах. В первой книге я показал, как в России капитализм долго не «прекращался» до тех пор, пока не произошла национализация промышленности, земли и банков. Только при вмешательстве государства в важнейшие сферы управления, в том числе – промышленностью, и при национализации собственности в стратегических отраслях нам можно выкарабкаться из кризиса.

Нет! Я не призываю «закрыться» полностью. Такая изоляция от внешнего мира, или самодостаточность, или изоляционализм, или полное самообеспечение, по-научному называется «автаркия». Ни одна сколько-нибудь разумная экономическая теория не отрицает, что самостоятельная экономика возможна. Но полная автаркия практически невозможна. Самый первейший недостаток автаркии – повышенный расход ресурсов из-за невозможности увеличить серийность производства. Выгодно было бы выменять побольше чего-то «у них» на часть крупной серии, производимой «у нас». Да и невозможно иметь все виды полезных ископаемых. Средства обороны и нетрадиционные виды производств в полной изоляции развивать крайне затруднительно. Но общий принцип должен быть таким: если уж продаем, то только те товары, в которых наименьшая доля стоимости определяется затратами на борьбу с неблагоприятными условиями, а покупаем то, что изготавливать приходится с большими издержками.

Россия, стремящаяся без ущемления своих национальных интересов интегрироваться в мировую хозяйственную систему, встречает и еще встретит на этом пути огромное количество проблем. И стремление скорейшего вступления в ВТО является не самым лучшим решением. Так как выгоды от международной торговли часто нейтрализуются нежелательными последствиями, являющимися следствием нестабильности западных экономик как таковых. Международная торговля является выгодной или невыгодной в тех же пределах, как и любая другая акция в экономиках капиталистического мира, основана эта выгода – на чем? Правильно: на конкуренции, выгоде, манипуляциях трудовыми, финансовыми, сырьевыми ресурсами и т. д. и т. п. Страны с менее эффективной экономикой (а в случае с Россией – с повышенным затратным механизмом) могут обеспечить конкурентную способность своей продукции только за счет более низкой заработной платы. Бывает так, что сдача в аренду спортивного сооружения для проведения, например, международного футбольного матча выгоднее, и хлопот меньше. Естественно, нам нужно избегать подпитки западных «друзей» такими активами, как облигации и акции. Но это мы уже «проходили» и осудили (жаль, что никого за это еще не посадили). Помня, что мы живем в мире всеобщей глобализации, мы наряду с отказом от буржуазной идеологии рынка должны выстроить такую модель плановой экономики, которая не помешала бы вписаться нам в мировую экономику, независимо от того, нравится она нам или нет.

Попытаемся разобраться в современной теории мировой экономики: что в ней является приемлемым, а что нет. Международная экономика может быть разделена на две основные области, одна из которых включает международную торговлю, а другая – оборот денег между государствами. Международная торговля соотносится с реальными сделками международной экономики, т. е. с теми операциями, которые подразумевают реальное перемещение товаров или фактическое вложение экономических ресурсов. Международная монетарная область содержит денежный аспект международной экономики, т. е. финансовые сделки, в частности приобретение американских долларов иностранными фирмами. И тут возникают проблемы. Примером одной из таких проблем международной торговли являлся конфликт между США и Европой по поводу европейских субсидий экспортерам сельхозпродукции. Примером международной монетарной проблемы служит спор по поводу того, должен ли курс доллара для внешних операций быть свободно плавающим или его следует стабилизировать правительственными решениями.

Страны участвуют в международной торговле по двум причинам. Во-первых, они занимаются внешней торговлей потому, что не похожи друг на друга. Они могут извлечь выгоду из своих различий за счет заключения договоренностей, согласно которым каждый должен производить то, что он умеет производить лучше других. И примеры таких договоренностей имеются. Во-вторых, страны занимаются торговлей для того, чтобы добиться экономии, обусловленной ростом масштаба производства. Другими словами, если каждая страна выпускает лишь ограниченный ассортимент продукции, то она может изготавливать товары этого вида в большем количестве, а значит, и более эффективно. Другие товары она покупает у торговых партнеров. Эффект увеличивается за счет того, что это получится дешевле, чем если бы она пыталась производить все необходимое самостоятельно. Против таких доводов возражений быть не может.

Сейчас в результате борьбы с кризисом Россия как держава начинает приобретать мировое значение как духовное понятие, с ее историей, великой культурой. А что ей противостоит? Даже до кризиса в развитых западных странах в режиме глобализации в ближайшие 10–20 лет ожидалось, что половина трудоспособного населения окажется без работы. А у нас работа будет всегда. Замечено, что дороги у нас разрушаются быстрее, чем на Западе, и не потому, что мы не умеем их строить. И дома, и коммуникации тоже разрушаются здесь быстрее. Виной тому континентальный климат на большей части страны и глубокое промерзание почв, вызывающее подвижки и разрушение строений и дорог. И чем больше мы строим, тем больше придется ремонтировать.

Только не следует пытаться догнать и перегнать Запад в «идиотизме» производства и потребления. У нас своя дорога не потому, что мы не хотим жить как все, а потому, что условия не позволяют нам делать это. Житель севера не потому пасет оленей, что не хочет выращивать бананы: на это есть множество причин, носящих естественный характер. И рынок не преемлим для нас, потому что оленеводу нужно постоянно помогать – при чистом рынке он не выживет.

В кризисных ситуациях капиталисты постоянно хватаются за плановые начала экономики как утопающий за соломинку. И это помогает. События 17 августа 1998 года подвели Россию к пропасти. Ельцин вынужден был, спасая себя и страну, во главе Правительства Российской Федерации поставить Евгения Примакова, который согласился на этот пост при условии, что его первым заместителем станет Юрий Маслюков. Неуверенность Ельцина в своей безопасности, желание вывести страну из катастрофически тяжелой ситуации и выиграть время заставили его согласиться ввести в Кабинет министров вторым человеком члена фракции КПРФ в Госдуме. Восемь месяцев Примаков и Маслюков боролись с кризисом и коварством Ельцина. Им удалось удержать ситуацию в руках, хотя они и не ставили своей целью очередной передел собственности или полную замену той экономической модели, которая тогда установилась в России.

Подобно зарубежной практике Ф. Д. Рузвельта в кризисный 1929-й в США, они стали проводить властное вмешательство государства в экономическую жизнь во имя общности интересов различных групп граждан, регионов и отраслей народного хозяйства. Но в борьбе с коррупцией они не смогли противостоять Семье, и все вернулось на круги своя.

Нехватка энергоносителей, нефти и газа сейчас, и особенно в будущем, поменяют правила игры. Никакого рынка в распределении нефти и газа в будущем не будет. Будет только план. Их распределение попадет в руки касты сверхгоспод, в руки тех, кто будет контролировать последние крупные запасы углеводородов в Персидском заливе, на Каспии, в дельте Оби и на востоке Сибири. Для США не будет задачи важнее, чем пробиться к этим запасам. А задача всего человечества – противостоять этим планам.

Итак, в плановой экономике имеются известные плюсовые стороны. Их не отрицают и даже используют. Расхожее мнение, что в крахе русского коммунизма «повинны» объективные минусы планового способа производства, не совсем верно.

Гипотетическая плановая экономика минусов, по определению, иметь не может, так как предполагает плановое же самосовершенствование. Самосовершенствование без предела (если, конечно, нет волюнтаризма).

Научно-технический прогресс и современное состояние электроники, при разумном планировании, способны решать задачи любой сложности. Я иногда ловлю себя на мысли, когда, задрав голову, смотрю на бесконечный ряд окон в каком-нибудь огромном офисе: что могли бы «напланировать» все эти робяты, если бы не протирали штаны с посредническими бумагами по спекуляции, а взялись за настоящее мужское дело – планирование производства в разрезе, скажем, отрасли.

Ошибки при планировании могут быть (и они были), но это были ошибки субъективного характера. О них поговорим ниже.

Это на практике, а в теории…

Давайте, читатель, разберемся с вопросами теоретического порядка.