Глава 13 Жестокий экзамен в великой войне

Многие историки, анализируя непростой довоенный этап существования СССР, сознательно или невольно отстраняются от последующих событий, не учитывают их. В этом случае бесконечные дискуссии по поводу запутанных проблем, успехов и неудач 1930-х годов в СССР теряют смысл, так как без учета важного этапа их завершения и разрешения – победы в Великой Отечественной войне – невозможно по достоинству оценить идейную и экономическую мощь той общественной системы, которая была создана под руководством Сталина. Победа русского народа над врагом в жестоком кровопролитном открытом противоборстве показала, что плановая экономика, созданная в СССР и являющаяся альтернативой рыночной экономике капитализма, оказалась самым важным фактором в мобилизационных мероприятиях военной поры.

Мы, конечно, к войне с Германией были еще не готовы. Но уже с начала 1930-х годов США готовились к новой мировой схватке, то есть тогда, когда немцы не рассчитывали воевать. Янки, конечно, крупно рисковали, заваривая кашу мировой войны, но у них не было иного выбора. Подготовка к войне велась и явно, и завуалированно. Вопиющие факты и фактики говорят сами за себя. Беспримерный по тяжести и глубине экономический кризис обрушился на американцев в 1929 году. И Соединенным Штатам пришлось вести опаснейшие игры с войной, чтобы не допустить ужасный, грозящий гражданской войной развал американской экономики и, возможно, распад всей политической и социальной американской системы. Ситуация была аховая: 15 млн безработных, товары и еду приходилось сжигать, потому что у населения не было денег на покупки. Толпы людей громят банки и требуют «сделать так, как в Советской России». Казалось, наступил конец света – ведь экономический кризис охватил и Западную Европу. В то время в Америке были и пулеметы против демонстрантов, и «Новый курс», но все это не помогало. В 1937 году накатывает вторая волна кризиса, и Рузвельт, преодолевая противодействие изоляционистов и пацифистов, начинает подготовку к всемирной войне. Новая глобальная междоусобица становится последней надеждой США.

Всю вторую половину 1930-х годов Вашингтон делает все, чтобы разрушить всякие попытки создать систему коллективной безопасности в Европе, которая могла бы остановить Гитлера. Рузвельт приветствует Чемберлена, когда тот едет в Мюнхен «умиротворять» Гитлера и подталкивать его на Восток. С 1934 по 1938 год военный бюджет США удваивается. В результате Первой мировой США опутали Англию и Францию долгом в 21 млрд долларов. Но англичане и французы с началом всемирного экономического кризиса объявили дефолт, и без возврата этих долгов экономика США получила дополнительный к кризису удар. Рузвельт понимал, что, не будучи мировым гегемоном, США никак не могут заставить европейские державы раскошелиться.

С 1934 года экономика «миролюбивой» Америки вовсю пашет на грядущую мировую войну. «Новый курс» заставил всех американцев сократить потребление, они работают как проклятые. Помимо общественных работ, «новый курс» создал крупные государственные предприятия. Авиационная и судостроительная отрасли были сплошь национализированы. Правительство объясняло все просто: надо создавать рабочие места. В конце концов Рузвельту удалось получить полуплановую экономику, низкие издержки производства и относительно здоровый бюджет. В итоге вышла мобилизационная экономика, которая по многим статьям превосходила и гитлеровскую, и сталинскую. Почему сталинскую? Это объясняется тем, что Америка была и богаче нас, и по мощи индустрии всех в мире затмевала. И Америка вооружилась как никто.

Англичане, отношения которых с янки после Первой мировой войны ухудшились, вплоть до возникновения угрозы войны на Тихом океане, поддерживали Гитлера, думая использовать его против поднимающихся США, но и, конечно, против усиливающихся русских. Англичане и французы изо всех сил толкали Гитлера на русских, но их игра была намного примитивнее американской. Ни в одной из западных работ по истории до сих пор нет ответа на простой вопрос: почему Англия и Франция не раздавили Гитлера в 1936–1938 годах, не скрутили ему шею? Ведь в те годы в военном отношении режим фюрера был слаб, как никогда. Америка же ставила целью подчинить себе Европу, и прежде всего – Англию. Гитлер, абсолютно не готовый к войне, за счет невероятной дерзости и при попустительстве Англии и Франции, смог присоединить к своей империи Рурскую зону (за это нарушение Версальского договора англичане и французы имели право оккупировать Германию, Австрию, Чехословакию, Мемель-Клайпеду). Война официально началась в сентябре 1939 года, когда немцы напали на Польшу. Англичане и французы объявили немцам войну. Но по-настоящему мировой схватка стала лишь в 1941-м, когда немцы напали на нас, а японцы полгода спустя – на США.

Убирая ненадежную, по его мнению, часть высших военачальников, Сталин «зацепил» и внешнюю разведку. Центр срочно отзывал руководителей резидентур из всех самых важных стран. Они попадали в лагеря. На их место прибывали не имевшие опыта работы партийные выдвиженцы. Террор неизбежно вел к деморализации людей, к предательству. Росло число перебежчиков. Накануне войны в Западной Европе было провалено несколько наших резидентур. Но, тем не менее наша разведка знала о противнике многое. И 22 июня 1941 года не стало для нас внезапным. О реакции Сталина на информацию о планах Гитлера к вторжению проливает свет свидетельство П. Фитина, в то время возглавлявшего нашу внешнюю разведку: «16 июня 1941 года из нашей берлинской резидентуры пришло срочное сообщение о том, что Гитлер принял окончательное решение напасть на СССР 22 июня 1941 года. Эти данные тотчас же были доложены в соответствующие инстанции… Вызов к Сталину не застал нас врасплох. Нас пригласили в кабинет. Сталин поздоровался кивком головы, но сесть не предложил, да и сам за все время разговора не садился. Подойдя к большому столу, который находился слева от входа и на котором стопками лежали многочисленные сообщения и докладные записки, а на одной из них сверху было наше сообщение, И. В. Сталин, не поднимая головы, сказал: “Прочитал ваше донесение… Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз?”

Мы молчим. Ведь всего три дня назад – 14 июня – газеты опубликовали заявление ТАСС, в котором говорилось, что Германия также неукоснительно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз. И. В. Сталин продолжал расхаживать по кабинету, изредка попыхивая трубкой. Наконец, остановясь перед нами, он спросил: “Что за человек, сообщивший эти сведения?”

Мы готовы были к ответу на этот вопрос, я дал подробную характеристику нашему источнику… После окончания моего доклада вновь наступила длительная пауза. Сталин, подойдя к своему рабочему столу и повернувшись к нам, произнес: “Дезинформация! Можете быть свободны”». Нет возможности проникнуть в черепную коробку Сталина, но можно предположить такую его реакцию на полученные сведения: поскольку из разных источников поступает одна и та же информация (не имеет значения, ложная она или нет), это значит, что Гитлер обеспокоен сейчас тем, чтобы именно эта информация легла на стол Сталину. А для чего? Фюрер уже покорил Европу, демонстрируя незаурядные способности по организации провокаций, заговоров, блефа и других казуистических тонкостей. И все ему удавалось. Почему же он так хочет, чтобы Сталину стало известно, что именно 22 июня 1941 года германские войска атакуют западные границы Советского Союза? Сталина и осенило: раз Гитлер так хочет, значит, ему, Сталину, надо поступить так, как если бы он этой информации не знал.

И Сталин не бросил к границе все силы, а пожертвовал саперами, которые были заняты на строительстве оборонительных сооружений на западных границах (они все попали в немецкий плен), пожертвовал жизнями пограничников и героев Брестской крепости, пожертвовал многими – отдал на заклание и поругание, но сохранил, подобно Кутузову, главные вооруженные силы страны, не дав их уничтожить в первые дни войны, на что и рассчитывал Гитлер. Конечно, были и предательство, и большие просчеты. Например, как с нашими аэродромами. Тогда месяца на полтора Гитлер заболел. Возможно именно в этот момент бывший ефрейтор, который смог выбраться на верх в кастово-аристократической Германии, подталкиваемый Западом на восток, понял, что начал эту войну против коммунистической России напрасно. Идол немецкого народа, неординарный полководец и искусный дипломат, не упускавший ни одного мало-мальски благоприятного шанса для авантюр, с определенного момента начал допускать ошибку за ошибкой, раз за разом теряя шансы на победу.

Создается впечатление, что им кто-то управлял не в его пользу. Началось еще с Африки. Например, он почему-то не дал Роммелю пару дополнительных дивизий – и тот лишился возможности перерезать Суэцкий канал, чтобы вывести тем самым Англию из войны. Он вопреки логике бросает воздушно-десантные войска на Крит, а не на Мальту, только усложняя положение Роммеля. Он не использует восстание против англичан в Ираке. А там ведь нефть. И так далее. Буквально накануне Гитлер с поразительным чутьем угадывал «точки перелома» и самые потаенные слабины противника – и тут кто-то вдруг лишил его этой способности.

Первым сбоем в череде фантастических успехов Гитлера в Европе стала воздушная война против Британии в июле – сентябре 1940 г. Англичан воздушный натиск немцев летом – осенью так и не сломил. Потеряв свыше 20 тыс. человек в ходе отражения натиска люфтваффе, сыны Альбиона не вышли из войны. Дело в том, что Гитлер всерьез бить британцев не пожелал. Он выбивал в основном английскую авиацию, только потом переключившись на города. Он не пытался по-настоящему парализовать английскую экономику и утопить флот Британии в гаванях. И вообще, в воздушной войне со злейшим врагом России Гитлер предпочитал не напрягаться – выпуск самолетов не наращивал, не развертывал новую аэродромную сеть во Франции, Бельгии и Голландии. Англичане производили тогда самолетов больше, чем Германия. Разгадка такой политики Гитлера кроется в его планах. Разгромив Францию, он ожидал, что англичане запросят мира. Их главными союзниками на континенте были французы, а СССР (не в пример царской России) не собирался воевать за интересы туманного Альбиона. Более того, заключил с Германией договор о ненападении. Поэтому Гитлер имел все основания надеяться: джентльмены с островов пойдут на мир с Берлином. Прекрасный союз между Британской империей, обладающей колониями и сильным флотом, и мощной, индустриально развитой Германией, имеющей в распоряжении сильную сухопутную армию, мог стать хорошим противовесом и выскочкам-американцам, и этим непредсказуемым русским.

Но Гитлер не учел, что к власти в Лондоне пришли круги, желающие сражаться уже не за интересы Британии, а за будущее, где глобальная власть будет принадлежать финансовым магнатам. Новый премьер Уинстон Черчилль, сменивший Чемберлена, стал ставленником будущего Золотого интернационала. С центром, естественно, за Атлантикой. Британии в этой ставке отводилась роль жертвы: подрывая самое себя, не дать немцам стать конкурентами США. В этом положении Германию могла спасти только последовательная массированная атака на Англию с уничтожением ее флота и ВВС, уничтожением с воздуха электроэнергетики и транспортных узлов, блокадой островов подводными лодками, минированием Ла-Манша и десантной операцией. Не получив просьб о мире, Гитлер стал лихорадочно импровизировать. Известно, что импровизации хороши только в джазе.

Вместо того чтобы напрячься, Гитлер стал все делать нахрапом, залихватски-легкомысленно. Гитлер повел себя уже совсем немыслимым образом. Не наращивая выпуска боевых самолетов, он бросил в операцию всего 818 средних бомбардировщиков, 240 двухмоторных истребителей Ме-110 и всего 760 исправных одномоторных «мессеров». А англичане противопоставили всему этому не менее мощные истребители, ПВО с центральным управлением и сеть радарных станций. Сил Гитлеру явно не хватало. В операции немцы не смогли перед бомбардировщиками поставить приоритетные цели. А разбомбить надо было две важные цели: чтобы сорвать выпуск британских истребителей, достаточно было уничтожить завод моторов «Роллс-Ройс Мерлин» в Дерби и для нарушения производства самых сильных истребителей англичан типа «Спитфайр» стереть с лица земли завод «Супермарин» в Саутгемптоне. Потерявший терпение Гитлер приказал начать террористические бомбежки Лондона, чем только побудил волю британцев к сопротивлению и вызвал большие потери своей авиации.

С 1941 года Гитлер превращается почти в идеальное оружие для достижения американских целей. То есть шансы выиграть войну он упускает, но зато изо всех сил разит будущих конкурентов США в послевоенном мире: Британскую империю и СССР. Мы победили и благодаря, и… вопреки… дяде Сэму. Хотя американцы и тянули со вторым фронтом, но ранее они невольно спровоцировали своим нейтралитетом Гитлера на несвоевременное для него развязывание войны, они «отвлекли» Японию от нападения на СССР. Понятно, что Гитлер, нападая на СССР, надеялся, что японцы бросятся бить русских. В Маньчжурии, вплотную к русским границам, была развернута миллионная Квантунская армия, обладающая своими военными заводами и неисчерпаемыми ресурсами рабочих из числа покоренных китайцев. Россия на Дальнем Востоке была уязвима – перерезав Транссибирскую магистраль южнее Байкала и захватив гавани Владивостока, Находки и Николаевска-на-Амуре, можно дальше не воевать, так как СССР после тяжелых поражений на Западе вынужден был начать переброску войск с Дальнего Востока под Москву. Наш флот там был мизерным.

Но японцы надежд фюрера не оправдали. Они колебались, так как в геостратегическую игру вступил президент США Рузвельт. Он понимал, что столкновение русских и немцев – это то, что нужно. Но поражение России под совместными ударами немцев и японцев крайне опасно для Америки. Нужно другое – затяжная война России с Германией, которая обескровит и тех и других во имя интересов США. Таким образом, дядя Сэм тогда один раз Россию спас. Спас, спасая себя. Рузвельт предпринимает сильнейших ход, достойный занесения в хрестоматии по стратегии непрямых действий, – провоцирует Японию на войну с Америкой. Он вводит эмбарго на поставки нефти в Японию, требует от Токио вывести войска из Индокитая. Причем знает, что у самураев никакой возможности победить США нет.

Существует мнение, что и нападение японцев на главную базу американского флота на Гаваях в Пёрл-Харборе было спровоцировано. Блестяще спланированный удар, хотя и нанес большие потери в технике и живой силе, стратегического значения для японцев не имел: из Пёрл-Харбора заранее была выведена главная сила американского флота – авианосцы. А для Рузвельта – имел. Рузвельту нужно было выставить Японию наглым агрессором в глазах всех американцев, нанести удар по самолюбию американской нации, а затем спокойно начать заведомо победоносную для США войну на Тихом океане, пользуясь поддержкой электората.

Завязнув в борьбе с американцами, японцы даже не помышляли о нападении на русских. А немцы в Европе действовали тоже по американскому плану, к вящей выгоде дяди Сэма, старательно перемалывая в пыль и пепел огромные ресурсы Советской и Британской империй. С началом войны США обчистили англичан до нитки. В 1940–1941 годах Британия все свои золотовалютные резервы отдала американцам, заказав у них крупную партию боевой техники. Более того, англичане отдали США даже золотой запас оккупированной немцами Бельгии – его успели вывезти загодя.

Мало того, в конце 1940 года американский крейсер забрал в Южной Африке последние остатки британского золота на 42 млн фунтов стерлингов. Потом американцы вынудят англичан продать все принадлежащие им акции США. Такие «военные действия» наших союзников можно перечислять до бесконечности.

Ближе и больнее нашему сердцу то, что они ужасно тянули высадку англо-американских сил в Европе аж до 6 июня 1944 года. Поняв, что так и без Европы можно остаться, они снизошли. Пока под руководством Сталина, преодолевая бешеное сопротивление Гитлера, русский солдат шел до Берлина, американцы легко оккупировали Западную Европу. А тянули резину ужасно.

Отношение правящих кругов Запада к Советскому Союзу было самым вероломным. Они хотели, чтобы СССР и Германия обескровили друг друга, дабы США и Англия впоследствии уничтожили бы их обоих. Будущий президент США Г. Трумэн на следующий день после нападения Гитлера на СССР заявил, что если они увидят, что выигрывает Германия, то следует помогать России, а если Россия, то надо помогать Германии, и, таким образом, пусть немцы и русские убивают друг друга как можно больше. Влиятельная американская газета «Нью-Йорк дейли ньюс» изобразила СССР и фашистскую Германию в виде двух змей, образовавших клубок и пожирающих друг друга. Под рисунком надпись: «Не мешайте им съесть друг друга».

Стараясь использовать войну в своих интересах, англо-американские союзники всеми возможными способами стремились, с одной стороны, как можно дольше затягивать открытие второго фронта, рассчитывая на окончательное истощение главных воюющих держав, а с другой – убедить советское руководство отвести войска с тех территорий, которые Англия и США считали сферой своих национальных притязаний (Закавказье, Иран, Приполярье). В этих стремлениях отчетливо чувствовалось желание ослабить как можно сильнее не только Германию, но и СССР. Дядя Сэм, например, стремился вступить в войну лишь в тот момент, когда обе стороны будут измотаны до крайности или одна из них станет решительно побеждать другую. Роль США в войне, стоившей России огромных жертв, американский президент Рузвельт рассматривал в категориях циничного стороннего наблюдателя, для которого жестокие страдания десятков миллионов русских людей ничего не стоили.

Уже с осени 1941 года США и Англия имели все возможности открыть второй фронт в Европе. Но вместо этого они неоднократно предлагали нашей стране заменить советские войска в Иране, Закавказье и Заполярье. Удивляешься терпению Сталина, вынужденного играть трудную роль при общении с Рузвельтом и Черчиллем. Единственной реальной помощью союзников России до открытия второго фронта в 1944 году стали поставки продовольствия и вооружения. Однако вклад этих поставок в общую победу был очень скромен. Советские солдаты иронически называли консервы и другие продукты, присылаемые из США, «вторым фронтом». Все поставки по ленд-лизу составляли незначительную часть по отношению к тем военно-экономическим ресурсам, которые Советский Союз производил самостоятельно. Общие англо-американские поставки в сопоставлении с объемом отечественного производства составляли во время войны всего лишь около 4 %.

Как вспоминает Жуков, с назначением Сталина Верховным Главнокомандующим все сразу же почувствовали его твердую руку. Своей жесткой требовательностью Сталин добивался невозможного. В стратегической обстановке он умел найти главное звено и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной операции. Весь советский народ – от простого солдата и крестьянина до министра – оказался скованным железными обручами военной необходимости. Людей могли наказать, чаще всего расстрелять, за любую провинность. Сталин в сложных ситуациях со своими свирепыми шуточками был действительно незаменим, когда вновь сосредоточил всю власть в своих руках. Сталин был крут с высокими начальниками. В начале войны он так напутствовал наркома нефтяной промышленности Николая Константиновича Байбакова: «Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Имейте в виду, если это случится, то будет очень плохо для нас. Поэтому я вас предупреждаю: если вы оставите хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы, а немец не придет, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем». Будет справедливым отдать должное тем качествам Сталина, которые обеспечили нашу победу в Великой Отечественной войне. Ведь во главе государства в те годы мог оказаться человек другого калибра и другой прочности. Он мог бы пролить столько же крови, что и Сталин, но при этом проиграть войну. Понятно, что это означало бы для всех нас. В самый отчаянный момент, когда немцы стояли под Москвой, Сталин нашел мужество ловко блефовать перед Гопкинсом, Гарриманом и Бивербруком, излучая олимпийское спокойствие, непринужденность и уверенность в победе. Посланцы Рузвельта и Черчилля, ранее считавшие, что советское сопротивление иссякнет через 4–5 недель, после беседы убеждали своих шефов оказать Сталину военную и техническую помощь.

Было время, когда сильно преувеличивали роль Георгия Константиновича Жукова. Всемерно восхваляли его полководческий талант, провозглашая его творцом победы. Конечно, в его военном гении сомневаться не приходится. Не случайно Сталин доверял ему ответственейшие операции. Но разве можно не воздать должное другим советским полководцам? А роль Сталина не то, чтобы принижалась, а фактически до настоящего времени еще неполностью осознана. Был задуман и остался в голове у Сталина (так как до сих пор не был освещен) план заманивания немцев в глубину России. Немцев начали заманивать с начала лета 1942 года, воспользовавшись стремлением Гитлера соединиться с турками.

Ранний Жуков, будущий маршал, был прекрасным партийцем, но имел партийный выговор за многоженство. На фронтах Жуков никогда не носил личного оружия, но при нем всегда была любовница. Сталин терпимо относился к «любовным» делам своих соратников (вспомните Кирова), но не к их алчности, которой сам не страдал. После победы над Германией Сталин, зная законы войны, разрешил своим маршалам некоторую вольность – вывозить из Берлина на родину кое-какие дорогие вещички: картины, там, и прочее. На всякий случай, для будущего компромата. Пусть повольничают! Будет потом у Жукова на даче секретный обыск, при котором обнаружат шестнадцать норковых шуб, четыре тысячи метров панбархата, сорок гобеленов и всякое другое барахло.

Под руководством Жукова людей не жалели. В операциях по завершению войны и при штурме Берлина потери наших солдат были соизмеримы со всеми предыдущими во всей войне. Надо подчеркнуть, что война нанесла тяжелейший удар по настоящим коммунистам. На фронт, на передовую шли лучшие, и гибли они гораздо чаще. А были и такие: если и не смогли остаться в тылу, то добывали себе должности подальше от фронта, а по окончании войны бросились вывозить из Германии добро. Некоторые генералы и маршалы вывозили его вагонами. Имели фору в этих делах офицеры КГБ и всякие прихлебатели при высоких начальниках. С тех пор в руках такой нечисти оказались огромнейшие богатства, которые их обладатели должны были скрывать от посторонних глаз. Эти люди могли продолжать жить, только надеясь на те времена, когда можно будет пустить в «дело» все то, что они украли у советского народа, понесшего огромнейшие потери и вынесшего на своих плечах невероятные тяготы войны. И эти люди дождались-таки своего часа; живут теперь их потомки среди нас.

Не терялись и американцы. Во время Второй мировой войны значительную роль играли флоты стратегических бомбардировщиков, «летающих крепостей» США, базирующихся в Англии. Армадами в сотни (иногда – свыше тысячи) воздушных кораблей они налетали на немецкие города, сбрасывали на них сотни тонн взрывчатки за ночь и превращали их в подобие лунных пейзажей. Бомбардировки «проклятыми тевтонцами» английского города Ковентри унесли жизни 30 тысяч человек. Бомбежки немецких городов союзной авиацией лишили жизни 3 млн человек. Насколько необходимо было бомбить жилые кварталы Дрездена, Кёльна, Гамбурга, Лейпцига, Берлина, совершенно не ставя целью разрушить только находившиеся в них промышленные и военные объекты? Апофеозом налетов стала трагедия Дрездена в феврале 1945-го. Там находились испытательные ядерные реакторы. Но была еще одна цель – озлобить немецкого солдата.

В результате военное противостояние рейха стало «до последнего солдата». Немецкие солдаты, у которых в тылу погибали семьи, дрались упорно до самого конца. Узнавая о гибели своих родных и родимых очагов, часто дрались, чтобы отомстить. А где шли самые главные наземные сражения войны? На Востоке, с русскими. Именно там немцы понесли 80 процентов всех своих потерь во Второй мировой. Тем самым американцы перебрасывали волны ненависти немцев на нас. Обреченные гитлеровцы наносили русским большие потери, и это устраивало США. Ведь они не хотели слишком далекого продвижения России в Западную Европу. Эти налеты как бы показывали русским: если вы столкнетесь с нами после победы над Гитлером, наши воздушные армады доломают все у вас, что не доломали немцы.

Ковровые бомбежки вынудили немцев после сорок пятого года обратиться за помощью к американцам и надолго попасть в экономическую и геополитическую зависимость от них. «Летающие крепости» растерли в порошок Германию, стремившуюся к мировому господству. Это позволило создать ФРГ – государство невоинственных бюргеров. США по результатам войны получили мощный технологический толчок. Его обеспечили огромные военные заказы и поток трофейных изобретений и специалистов из побежденной нами Германии. Благодаря немцам США обрели ракетную промышленность и вырвались в космос. Черчилль в середине 1942 года соглашается на перевод британских ядерных испытаний в США, а чуть позже они с Рузвельтом заключают ядерный союз, обязуясь монопольно создавать ядерное оружие и не передавать его другим. Было это не более чем «подслащением горькой пилюли» для обобранных англичан. Горько осознавать, что вся русская доблесть в Великой Отечественной войне нашего народа поневоле стала частью, одной из козырных карт в большой игре дяди Сэма, что, сражаясь за Родину с лютым врагом, русские невольно сражались за мировое господство доллара, за власть хозяев Америки над миром, за их прибыли и за их контроль над Западной Европой.

Ни одна страна мира за всю свою историю не имела таких хозяйственных потерь и разрушений, которые понесла Россия в результате войны. Гибель десятков миллионов людей в самом трудоспособном возрасте, уничтожение огромной части заводов, фабрик, предприятий, организаций и учреждений поставили нашу страну на грань экономической катастрофы. Казалось, что экономический потенциал СССР подорван на многие десятилетия, а чтобы покончить с той разрухой, которую принесло нам германское нашествие, понадобятся многие годы. Западные эксперты полагали, что восстановительный период у нас затянется не менее чем на 20 лет. Однако они не могли предвидеть огромного патриотического энтузиазма победившего народа (мало кто задумывался, какой ценой далась нам победа), наиболее сознательные представители которого готовы были идти на лишения и трудности, чтобы поднять страну из руин и пепла.

Это были оставшиеся в живых люди, вернувшиеся к мирной жизни и готовые в который раз пройти все невзгоды и лишения. Но были и такие, которые не пошли на фронт, а после окончания войны оставались на «тепленьких» местах, занимались скупкой картин и других ценностей. Сталину было очень трудно отличить одних от других. Он, естественно, знал, что советские воины повидали, как люди живут на Западе. Те, кто за годы войны разбогател, врастали в круги себе подобных: входили в элиту идеологического фронта, репрессивных органов, советских бюрократов. Такие люди сейчас составляют большинство преуспевающих. Только существенным является то, что в советское время они были фактически гонимыми, могли существовать только полулегально, так сказать, а сейчас в связи с новой идеологией (рынка) они полностью реабилитированы, легальны и почитаемы.

Тогда восстановление народного хозяйства начиналось в условиях тяжелейшего голода, охватившего страну в результате засухи и последствий войны. В 1945 году колхозы собрали урожай зерновых наполовину меньше довоенных лет. Хотя в 1947 году карточки на продукты питания были отменены, твердые цены на хлеб повысились в 2,5–3,5 раза. Многие люди недоедали, были даже случаи голодной смерти. По призыву Сталина началась перестройка экономики на мирный лад. Благодаря огромному напряжению сил эта перестройка завершилась в 1946 году. Советский Союз к 1948 году восстановил все разрушенные войной предприятия и по объему валового продукта превысил довоенный уровень. В марте 1949 года было проведено очередное снижение цен. В мае был принят Указ Президиума Верховного Совета «Об отмене смертной казни». Все подумали, что с репрессиями покончено. Несмотря на то что Сталин вел затворнический образ жизни, никогда не бывал на заводах, стройках, фабриках или в колхозах, редко кого принимал, он на основе обширной информации, аккумулировавшейся в ЦК и правительстве, был хорошо информирован о положении дел внутри страны и за ее пределами. Народ был настроен на подвиг, и он его совершил. И Сталин спокойно, неторопливо, тщательно взвешивал все назревшие вопросы, выдвигал новые задачи и идеи. Весь механизм управления великим государством, несмотря на отмеченные ранее недостатки в управлении, функционировал размеренно и безотказно.

Но появились другие проблемы. Вождь был уже немолод. За его спиной стали более активно действовать силы, которые хотели заранее, в предвидении возможной смерти кормчего, стоять ближе всех к штурвалу государственного корабля. Им было важно заблаговременно исключить всякие неожиданности, оттеснить, а, если можно, то и уничтожить тех, кого они считали для себя опасными. И давно отлаженная Сталиным репрессивная машина и с ним могла сыграть злую шутку. В силу своей засекреченности она была неподконтрольна даже ему. Достаточно было «органам» сформировать компромат на одного, как за этим сразу могла потянуться цепочка. «От сумы и тюрьмы не зарекайся» – гласит русская пословица. Было такое время и такие люди, которым тюрьма снилась по ночам. Особенно тем, кто в свое время нажился на людском горе, жилось не вполне уютно.

О так называемом «Ленинградском деле» материалов стало более чем достаточно. Меня интересуют экономические взгляды одного из фигурантов этого дела – Николая Алексеевича Вознесенского. Это был молодой, полный энергии, образованный и талантливый человек. Он был близок к Жданову и Молотову. Время от времени Сталин оказывал ему предпочтение перед всеми другими. Еще в начале 1930-х годов Вознесенский выступил с серией статей, в которых пытался раскрыть закономерности развития советской экономики. Использование экономических законов социализма он, по мере возможности, внедрял в своей практической плановой работе. В 1935 году Вознесенскому была присвоена степень доктора экономических наук, а в 1943-м он избирается академиком. В 1947 году вышла его книга «Военная экономика СССР в период Отечественной войны». Известно, что рукопись этой книги была с карандашом в руках прочитана Сталиным. Он сделал к ней некоторые вставки и редакционные поправки. Книга получила Сталинскую премию 1-й степени. Всю премию Вознесенский пожертвовал на содержание детских домов, в которых воспитывались дети воинов, партизан и советских работников, погибших от рук оккупантов.

Вознесенский был на взлете, поэтому Берия и Каганович, нашептывали Сталину о том, что Вознесенский выходит в вожди и превышает свои права председателя Госплана, и довели «вождя всех народов» до того, что он занял в отношении книги и самого автора резко отрицательную позицию. Люди умны задним числом, и мы тоже: теперь можно сказать, что активнейший сторонник введения товарно-денежных отношений в народном хозяйстве СССР в форме хозрасчета, Вознесенский был автором таких взглядов, которые впоследствии получили широкую известность и сыграли зловещую роль в истории нашей страны. Сталин, возможно, это предвидел еще тогда. Вождь всегда видел в преследуемых им людях прежде всего врагов идеологических, то есть людей капиталистического толка. Когда Вознесенский оказался не у дел и ожидал своего смертного часа, книга его была изъята из библиотек как антимарксистская и вражеская. Некоторыми современными «экономистами» она оценивается сейчас хорошо. Дело против Вознесенского формировалось по отработанному сценарию. На него попросту донесли. Проверяющая комиссия установила, что в аппарате Госплана какой-то недотепа засунул не туда несколько документов, имеющих гриф «секретно». Это возвели в ранг государственного преступления и инкриминировали лично Вознесенскому. Далее все вертелось и строилось вокруг своеобразия города на Неве.

Своеобразие Петербурга заключается в создании миражей властного плана. Столетие правления случайных девок, дворянские мятежи с цареубийствами Петра III и Павла I, дворянская реакция на правовую реформу и отмену крепостничества при Александре II, три русские революции, правление «единственного и незаменимого» Григория Зиновьева и прочие инсинуации. Даже такой гений альтернативы, как Ленин, моментально покинул Петербург, едва только представилась возможность. В 1920-е годы партийная организация Ленинграда почти поголовно состояла из сторонников «левого» марша. Поэтому отношение Сталина ко второй столице страны было предвзятым.

Летом 1948 года партийная организация города Ленинграда и области в лице ее руководителя П. С. Попкова обратилась к первому заместителю председателя Совета Министров СССР, члену Политбюро ЦК ВКП (б) Н. А. Вознесенскому с предложением (не подумав, конечно) взять «шефство» над Ленинградом. Вознесенский ответил отказом, однако не доложил в Политбюро об «инциденте». Как оказалось, такие же разговоры велись и с А. А. Кузнецовым, членом Оргбюро, секретарем ЦК по кадрам. Эти переговоры были негласно зафиксированы и легли в основу материалов «Ленинградского дела». Даже с позиций дня нынешнего подобные действия нельзя признать полностью безобидными и абсолютно нравственными. Дело в том, что после смерти Жданова, любимца и преемника Сталина, генсек известил членов Политбюро и других высших партийных лидеров, что считает А. А. Кузнецова своим преемником по партийной линии, а Н. А. Вознесенского – по государственной. Это решение необходимо было утвердить на партийном съезде, который не собирался в связи с войной уже больше десяти лет.

В свете этих «фактов» закулисные переговоры претендентов на верховную власть в стране, да еще подкрепленные «авторитетом» всегда готовой к сепаратизму мощной объединенной парторганизации города и области, были неприятным сюрпризом для Сталина. Вознесенский имел право без доклада входить к генсеку. Но потом еще одно деликатное дело получилось. 14 октября 1948 года бюро Совмина СССР рассмотрело вопрос о разработке мероприятий по реализации остатков товаров народного потребления на сумму 5 млрд рублей, скопившихся на складах Министерства торговли СССР.

Некоторое время спустя бюро принимает постановление об организации в декабре межобластных торговых ярмарок. Совет Министров РСФСР в лице его председателя Н. И. Родионова организует в Ленинграде в январе 1949 года Всероссийскую оптовую ярмарку с привлечением торговых организаций союзных республик. В этом «бдительные» люди усмотрели превышение должностных полномочий организаторов (не соблюдены были сроки и привлечены союзные республики). В связи с недостаточным спросом на товары на них были понижены цены, что инкриминировалось потом, как разбазаривание государственных товарных фондов. Промышленная ярмарка Российской Федерации была преподнесена Сталину как заговор против руководства партии и Союза ССР. Сам Вознесенский, бывший секретарь Ленинградского обкома и горкома, а в 1949 году секретарь ЦК ВКП (б) Кузнецов и многие другие обвинялись слишком предвзято: они ставили-де своей целью под видом ярмарки отторгнуть Ленинград от Советского Союза.

Известно, что у Сталина были расхождения с Лениным по поводу устройства СССР: Сталин считал, что Советский Союз должен быть федеративным, т. е. республики не должны по Конституции иметь право выхода из СССР. Но Ленин настоял на этом их праве. Тем не менее к вопросу о федерации Сталин больше не возвращался. Причиной могло быть то, что целостность СССР определяла правящая партия – ВКП (б), а она по национальному признаку не могла разделиться технически. В ее составе были национальные компартии всех республик, кроме России. У России своей компартии не было, коммунисты России – это и была ВКП (б), коммунисты России являлись коммунистами всего СССР сразу. Они были цементом, скрепляющим ВКП (б) и, следовательно, СССР. Было такое, или это были только слухи, но якобы Вознесенский и Кузнецов хотели тайно созвать в Ленинграде съезд и объявить отдельную российскую компартию, т. е. восстановить справедливость в отношении русского народа. О такой несправедливости и сейчас некоторые вспоминают. Но любая попытка вычленения из ВКП (б) российской компартии всегда рассматривалась как прямая подготовка к расчленению СССР. Так оно, между прочим, и случилось. 5 марта 1949 года Вознесенский был снят со всех занимаемых им постов, через несколько дней и выведен из состава Политбюро, а затем и из членов ЦК. Он пишет письмо Сталину. В нем клянется, что всегда был честен перед партией и ни в чем не повинен. Никакого ответа на это не последовало. Вознесенский пытается поговорить со Сталиным хотя бы по телефону, тот оказывается недоступным. Вознесенский, как доктор экономических наук и академик, просит, чтобы ему разрешили вести работу в системе Академии научным сотрудником. Эта просьба повисла в воздухе. Вознесенский не опускает рук. Сразу же после отстранения от работы он садится за исследования по экономике. Семь месяцев вынужденной безработицы для него стали месяцами напряженного труда – он пишет капитальное теоретическое исследование «Политическая экономия коммунизма». За семь месяцев он отстукал на машинке труд в 822 страницы. К сожалению, рукопись не сохранилась. А в это время Берия и Абакумов (которые вообще-то между собой не ладили) приложили все усилия и сформировали «Ленинградское дело». Там были и вредительство, и шпионаж, и измена Родине. Вознесенский после 7 месяцев вынужденной безработицы был арестован. В Ленинград направили новых партийных руководителей В. М. Андрианова и Ф. Р. Козлова. Началась поголовная чистка. Гордое слово «ленинградец» превращено было в политическое ругательство. Всем ленинградским кадрам выражено было политическое недоверие. «Ленинградское дело» родило океан человеческих страданий. Желание режиссеров «Дела Вознесенского» изобразить все так, будто тот везде имел своих «сторонников» и «последователей», породило «Дело журнала «Большевик». Журнал на своих страницах довольно широко пропагандировал книгу Вознесенского «Военная экономика». Но теперь Вознесенский объявлен государственным преступником. Все, что ранее считалось хорошим, стало плохим. Все знали, что книга апробирована Сталиным и получила Сталинскую премию 1-й степени. Но доброе слово о книге стало криминалом, и редактор журнала «Большевик» П. Н. Федосеев отрекся от прежнего.