Глава 4 «За победу истинной веры!»

Из самой просвещенной страны с самым высоким уровнем идеологии Россия в поразительно короткий (с исторической точки зрения) срок превратилась в страну идеологического беспредела и религиозного умопомрачения, сопоставимого с таковым в исламских странах. Россиянам усиленно навязывается убеждение, будто православная религия и Церковь выражают национальные интересы русского народа. Являющееся «утешительным призом» христианское православие, рьяно поддерживаемое нынешней российской властью, фактически является средством обмана и направлено на поддержание существующего режима и на деидеологизацию населения России.

Имеет ли оно то влияние на души россиян, на которое претендует? Обман всегда имеет ограниченное распространение во времени. Не следует преувеличивать кажущуюся бесповоротность в таком важном деле, как совесть людей. Теперешняя мода на православие у нас пройдет (хотя православие никуда не денется), поскольку оно, православие, на деле не предохраняет от нравственного разложения населения и от преступности, не несет с собой никакого подлинного духовного возрождения и национального единения, создавая лишь имитацию их. Точно так же, как помои западной идеологии нисколько не западнизируют менталитет россиян по существу, способствуя лишь имитации внешних форм поведения на самом примитивном уровне. Несмотря на то, что все понимают, что религия помогает власть предержащим превращать людей в рабов, никто в нынешней России не осмеливается произнести хотя бы слово против Церкви. Но история знает множество примеров, когда смелые люди говорили: религия – мракобесие.

В год восхождения на престол новый папа удостоил чрезвычайной почести французского писателя Лео Таксиля (настоящее имя – Габриэль Антуан Пажес) аудиенции. Папа во время приема сказал Таксилю, что жизнь писателя «нужна для борьбы за католическую веру». Таксиль ушел от папы, ничем не выдав своих намерений, а 19 апреля 1897 года пошел на отчаянный поступок в зале Парижского географического общества на собрании представителей печати и католического духовенства, пришедших, чтобы послушать лекцию о дьявольских и диких проделках масонов. Он сказал собравшимся совершено неожиданные слова: «Папа побуждал всех срывать маску с масонов. А я сорвал маску с католического невежества, фальши и суеверия… Я доказал, что папа и высшие сановники церкви верят в этот абсурд…» Таксиля предали анафеме. А он в тот же год опубликовал давно им подготовленную «Забавную Библию».

Это было в конце ХIХ века. А вот пример ближе к нашим дням. Немецкий писатель, критик историографии и знаток Востока Уве Топпер в своей книге «Великий обман. Выдуманная история Европы», независимо от А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского демонстрирует механизм конструирования церковной и светской истории и «растягивание» хронологии в Европе и на Ближнем и Дальнем Востоке. Топпер, которого называют человеком Вселенной, сразу после гимназии (родился в 1940 году) отправился в шестимесячное путешествие по Египту. Потом поступил в Берлине в Художественную академию (всю жизнь – пусть худо-бедно – его кормили картины). Но любовь к Востоку снова срывает его с места, и он уезжает учиться в Пакистан: языкам, философии, этнографии, увозит туда молодую жену. Через несколько лет, спасаясь от влюбившегося в нее молодого князя, студент с женой оказывается в Северной Африке.

Затем страны Магриба, а также Пиренейский полуостров стали на всю оставшуюся жизнь главной любовью любознательного исследователя, желавшего все увидеть своими глазами. Около двадцати лет семья кочует с племенем берберов, только вместо верблюдов – берберские шатры. Скромный скарб, библиотеку и письменный стол с пишущей машинкой перевозит старый всеядный газогенераторный грузовик. В шатрах Топперы вырастили четырех детей. После воссоединения Германии Топпер, обосновавшийся тем временем сначала в Испании, а потом в Португалии, решает вернуться в Германию, не расставаясь тем не менее с жилой башней посредине виноградника, приобретенного в окрестности Порто. Начинается жизнь на два дома. Дважды в год Топпер с женой пересекает всю Западную Европу, каждый раз по новому маршруту. Каждый такой переезд превращается в исследовательскую экспедицию со сбором материала для новых книг.

Исключительно хорошо зная предмет и став на путь бесстрашного разоблачения искажения исторической картины мира, имея доказательства того, в частности, что датировки, относящиеся к теологии, не имеют ничего общего с действительностью, Топпер, между прочим, пишет: «Даже если Библия возникла на тысячу лет позже, мне-то какая разница? Я не верю содержащимся в ней историям и не признаю Библию ни как исторический документ, ни, тем более, как Слово Божье».

Согражданам, держащим в руках Библию, хотелось бы сказать, что Библия в Америке или в Англии, да и в Ватикане, совсем не такая, как наша. То, что Библия – не первоисточник, известно давно. «Официальный» канон Библии установлен лишь со времени нового Тридентского собора, длившегося с 1545 по 1563 год (во времена Реформации). По распоряжению собора было уничтожено огромное количество книг на ту же тему, признанных апокрифическими (неканоническими), в частности – «Летописи о царях иудейских и израильских», на которые ссылается сама Библия. То есть люди решали, что от Бога, а что нет. Следует осознать, что «летописи», в отличие от Библии, документ более достоверный, проверяемый и менее идеологизированный. А учитывая исторический факт, что Библия начала издаваться до Тридентского собора и что Церковь запрещала мирянам ее читать, следует думать, что она издавалась подпольно, в противовес официальной религии. Борьба за власть (а Реформация была именно такой борьбой) всегда сопровождается фальсификацией истории.

Именно поэтому Собор длился достаточно долго. И поэтому о религии до Реформации не сохранилось никаких свидетельств, ни письменных, ни архитектурных. Они полностью были уничтожены победителями (это древняя человеческая традиция). И не надо удивляться тому, как «демократы» поступают с историей. И еще. Фактически нет никаких археологических данных, подтверждающих события, отраженные в Библии. Практически каждое названное там историческое лицо либо не существовало в природе, либо имело иное имя, либо жило в другую эпоху. Да и текст Библии таков, что искренне и глубоко верующие люди, пытаясь вникнуть в суть сказанного в ней и понять Бога, нередко сходили с ума. И не только потому, что понять написанное почти невозможно, а исключительно вследствие попыток совмещения в одном человеческом сознании несовместимых нравственных категорий, якобы исходящих от единого разума – разума Бога. Невозможно для нормального человека представить, как некто может быть одновременно святым до самоотречения и в то же время убийцей, насильником и жуликом. Невозможно одновременно совместить в одном разуме сознание хищника и жертвы. Пример удручающего несоответствия для психики человека дан в самой основе христианства – Ветхом Завете и его заповедях.

Как сказал древнегреческий философ Эпикур, вера наивных людей во всемогущего и милосердного не выдерживает даже простого логического испытания:

а) Бог желает избавить мир от несчастий – и не может;

б) может, но не хочет;

в) не может и не желает;

г) и желает, и может это сделать.

Первые три варианта не согласуются с представлениями о самом Боге, а последний не согласуется с непрестанными несчастиями, которые преследуют человечество.

Наверняка молодой публицист-историк Егор Холмогоров знает все это, но, следуя моде, уделяет Русской Церкви слишком большое внимание и договаривается до того, что, мол, святость русского человека является потенциальной целью его жизни и «уже реализована в идее “Святой Руси”, то есть бесчисленного сонма прославленных и непрославленных русских святых, тех, кто уже достиг конца лестницы на Небо» (подлинные слова Егора Станиславовича). Такая лестница, предположим, и существует где-то на краю Земли (Земля, по Холмогорову, наверняка плоская), но как быть со «святыми» типа внебрачного садиста, убившего своих родных братьев, Владимира Красное Солнышко. Этот в прошлом язычник, грешным делом, кроме нескольких законных жен (что обычно для язычников), имел восемьсот наложниц и три гарема. К тому же он приводил к себе и незамужних женщин, и девиц, был «ненасытен в блуде». Подлость этого «святого» не знала границ. В результате его принудительной христианизации Руси погибла (по некоторым источникам) добрая половина народа.

Шибко верующий в Бога Холмогоров утверждает, что «Русь уже прочно укоренилась на небесах, и, возможно, именно это и вызывает остервенелые попытки ее уничтожить». С «остервенелыми попытками» можно согласиться, но назвать хотя бы дюжину русских, которых без взятки могли бы взять на Небо, я не решился бы. Ну, может быть, Сергий Радонежский? А то – вся Россия! Прошу огласить весь список, а я попытаюсь доказать, что никакое отпущение грехов (даже за деньги) не даст право тому или иному кандидату попасть на небеса.

Христианство, как известно, на протяжении всей истории умело приспосабливалось к тем условиям, в которых ему довелось существовать. Католическая церковь была опорой феодального строя, она, по словам Энгельса, «окружила феодальный строй ореолом божественной благодати».

Когда на смену феодализму пришел капитализм, Церковь стала защищать его устои. Уже в период революции 1848 года папство выступило в качестве верного союзника буржуазии, утверждавшей свою диктатуру в Европе. В то же время оно объявило войну всему тому, что могло подорвать незыблемость буржуазного строя.

Опубликованный папой Пием IХ в 1864 году «Перечень главнейших заблуждений нашего времени» («Силлабус») предавал анафеме социализм и коммунизм, отвергал свободу науки и философии, общественный прогресс. Занявший в 1878 году ватиканский престол папа Лев ХIII рьяно доказывал, что главная опасность для империализма заключена в социалистическом рабочем движении и что Церковь располагает широкими возможностями для противоборства с ним. Но не только в рабочем движении видел Ватикан опасность для существующего строя.

Любое проявление свободомыслия, любое отступление от христианских канонов рассматривалось как посягательство на те порядки, которые установлены в обществе. Хотя религия все-таки дает человеку право выбора. Но если выбрал, тогда прощай свобода. Революция права выбора не давала: «Кто не с нами – тот против нас».

Нынешняя наша власть и иже с ними сохранили большевистские замашки: они тоже не имеют права выбора. Лишены элементарного человеческого права, данного каждому при рождении, определить, хотя бы для себя, что хорошо, а что плохо. Не имеют они права быть атеистами, так как стали заложниками своего положения.

Кто будет отрицать, что нехорошо храмы разрушать и в архитектурных памятниках устраивать конюшни. Прочитав о конюшнях, читатель, конечно, сразу подумал о коммунистах. Но задолго до большевиков конюшней в годы упадка Киевской Руси, в XV веке, служил в Киеве храм Св. Софии, удивительное произведение по архитектуре и отделке.

Можно не одобрять варварские действия большевиков в отношении храмов, но…

После Октябрьской революции во главе церкви встал московский митрополит Тихон, 5 ноября 1917 года избранный на Всероссийском церковном соборе Патриархом всея Руси.

Советская власть в первые месяцы своего существования приняла законы о свободе совести и верований и отделила Церковь от государства и школу от Церкви. Религия была признана частным делом граждан, Церковь потеряла право участия в государственной деятельности. Преподавание Закона Божьего в школах отменялось. Устанавливался гражданский брак и развод по суду.

Церковная собственность, в том числе крупные монастырские поместья, декретами Советской власти объявлялась народным достоянием. Эти декреты лишали православную церковь положения государственного института и в значительной степени подрывали источники ее доходов. Реакционные церковники с ожесточением выступили как против этих, так и других декретов Советского правительства. Только от имени Всероссийского священного собора вновь избранный Патриарх Московский и всея Руси Тихон (В. И. Белавин) подписал 16 антисоветских посланий к духовенству и верующим. Советская власть предавалась анафеме. Советские декреты объявлялись «сатанинским гонением».

О церковной антисоветчине подробно пишет Д. Л. Голинков в своей книге «Правда о врагах народа». Он пишет, что многие служители культа являлись непосредственными участниками вооруженных антисоветских выступлений. Но когда против патриарха Тихона, в связи сего публичным раскаянием в своих контрреволюционных выступлениях против власти, судебное дело было прекращено, он призвал верующих и духовенство православной церкви «со спокойной совестью, без боязни погрешить против святой веры, подчиняться Советской власти не за страх, а за совесть».

После революции массы населения, даже не знакомые с марксистской доктриной, сами и с ликованием ринулись в безбожие как в новую религию, сулившую им рай на земле и в ближайшем будущем. Более того, они ринулись в безбожие даже не ради этого рая, в который они в глубине души никогда не верили, а ради самого безбожия как такового, хотя это стало трагедией для многих людей, которые этого как раз и не приняли.

Но для большинства людей это был беспрецедентный в истории человечества праздник – освобождение от пут религии. Какую бы великую историческую роль религия ни играла, она играла эту роль, накладывая на людей тяжелые обязательства и ограничения в их поведении, взваливала на людей тяжелый груз, служила средством их порабощения. Подобно тому, как многомиллионные массы населения в революцию и в Гражданскую войну сбросили путы социального гнета, не имея ни малейшего представления о том, получат ли они новое социальное закрепощение в будущем или нет, они следом за этим сбросили путы религиозного духовного гнета. И это было бесценным завоеванием революции, равным которому ничего нет. Без поддержки населения власти не смогли бы добиться такой блистательной и стремительной победы над религией, прораставшей в душах людей в течение многих столетий.

Чтобы новое общество, рожденное революцией, выжило и укрепилось, власть должна была определенным образом перевоспитать и воспитать многомиллионные массы населения, она должна была «вытащить на свет» многие миллионы более или менее образованных людей, способных осуществлять бесчисленные и разнообразные функции в обществе. Эти люди (кадры) должны были быть в разных сферах, начиная от простых рабочих и кончая руководителями всех рангов и профилей, в том числе и государственных руководителей. Коммунистическая идеология должна была в этом беспрецедентном в истории социальном, культурном и духовном перевороте сыграть решающую роль.

Начиналась битва за души и умы людей. А для этого необходимо было менять условия жизни и учиться, учиться и еще раз учиться. Чему? Да этому же самому – марксизму-ленинизму и всему прочему, что может пригодиться в земной жизни. Коммунисты получили такой человеческий материал, какой получили.

И после революции 1917 года проблема воспитания «нового человека», необходимого для реального коммунизма, встала перед творцами нового общества как проблема первостепенной важности. Коммунисты в беспрецедентных масштабах развернули работу по воспитанию, образованию, просвещению и идеологической обработке широких слоев населения всех возрастов и сословий, и молодых поколений – в первую очередь.

Для руководства этим грандиозным процессом и для его организации в повседневной жизни и была создана «религия» и «церковь» коммунизма – единая безальтернативная государственная идеология и сложный механизм идеологической обработки населения. Не буду вдаваться в суть гносеологических корней марксизма (это читатель может легко найти в литературе советского периода), но хочу сказать, что идеология систематизировала наши представления об окружающем мире, давала правильное определение человеческих ценностей и воспитывала нас в духе «человек человеку друг и брат». И настолько успешным было это воспитание, что по результатам оно не шло ни в какое сравнение с лицемерной моралью, насаждаемой религией. Хотя заповеди-правила одни и те же, но религия человеку их навязывает, а атеист их принимает добровольно. А то, что принято добровольно, всегда более твердо.

Отдавая должное религии, которая веками была социо-культур-ным механизмом, обеспечивающим единство всякой цивилизации, преодолевающим местную, этническую и хозяйственную разделенность наций и народов (в этом ее положительная роль в истории человечества), не следует забывать, что она приводила и к ужасным войнам на религиозной почве. Число жертв было ужасающим. В этих войнах не щадили ни стариков, ни детей. Наше православие здесь не является исключением.

Напомню читателю о неблаговидной роли Филофея с его идеей «Третьего Рима». В сочинении эпистолярного жанра, датируемом 1523–1524 годами, этот инок изложил «концепцию», краткая суть которой заключалась в следующем. Москва – последний оплот истинной веры. Сначала светоч ее горел в Древнем Риме, потом в Риме Втором – Константинополе. Но вот Константинополь, пойдя на сговор с Западом, утратил истинную веру и в наказание в 1453 году пал под ударами турок-османов. Значит, русские – это единственные подлинные христиане, а все остальные – еретики поганые и враги. Филофей и его последователи объявили нас богоизбранным народом, что, в общем, очень смахивало на ортодоксальный иудаизм с его идей исключительности евреев. Видимо поэтому некоторые острословы и называют нашу религию иудеохристианством. Отныне – мы Крепость Божия. Русь становится святой, но при одном условии: теперь главный авторитет – светская власть, а не духовная. Филофей произвел подмену того, чему учил Сергий Радонежский: самое главное – это дух, любовь и созидание. По Радонежскому, деятельность человека священна. Сакрален труд земледельца, ремесленника, ратный труд воина. Все они через свой труд выполняют божественное предназначение, охраняют и укрепляют веру. А по Филофею, отныне главным для русских стало не налаживание богоугодной жизни, а борьба с мечом в руках «за победу истинной веры». У русских не может быть союзников. Все кругом – неверные нехристи и еретики: немцы, татарва и прочие. Соответственно, ради осуществления христианского идеала Россия должна начать расширение – на восток и запад, север и юг. А во главе этой экспансии встанет царь, который понесет Божье слово другим народам на острие русских мечей.

Было бы неплохо, да задача для России оказалась неимоверно трудной. Климат был суровее, чем в Европе. Негров ввозить было неоткуда, крестьянских рабочих рук остро не хватало. Почвы – дрянь. Бояре за крестьян дрались друг с другом, переманивая их, старались всячески затруднить переход землепашцев из одной вотчины или поместья в другие. Это привело к тотальному закрепощению крестьян, которое началось с 1649 года.

Первой катастрофической неудачей проекта «Третий Рим» стала Ливонская война 1558–1583 гг. Молодое Московское царство решило прорваться к берегам Балтики, уничтожить одряхлевшее государство ранее могучего Ливонского ордена, а заодно и продвинуться на запад, отбив древнерусские земли, попавшие под власть Литвы, – Полоцк и его окрестности. Ивана Грозного «бес попутал»: вместо того, чтобы тягаться с Европой, он мог бы продолжить движение на восток и, вслед за покорением Астрахани и Казани, отрядить войско на завоевание Урала и Сибири. Его соблазняло западное направление, так как при благоприятном исходе дел это позволяло решить три безумно сложные задачи: во-первых, можно было отвоевать у литовцев и поляков благодатные юго-западные земли бывшей Киевской Руси – то, что потом назовут «Украиной», во-вторых, обеспечить прямой транспортный коридор через Балтийское море в Европу – Англию, Голландию, Северную Германию, выступавшие основными торговыми партнерами России; в-третьих, жизненно важно было ослабить Речь Посполитую – не только главного экспортера зерна в Европу, но и основного геополитического противника Московии.

Сначала все шло как нельзя лучше. Распался переживший свое время рыцарский орден. Русские войска заняли Нарву и Ревель. Наша мощная артиллерия «щелкала» старые замки рыцарей словно семечки. Но тут на помощь распадающемуся Ливонскому ордену выступила Речь Посполитая. Затем к ней присоединилась одна из сильнейших военных держав того времени – Швеция. Не остались в стороне могущественная Турция и Крымское ханство. А потом к ним добавились и венгерские отряды, сражавшиеся под знаменем Стефана Батория. На полях сражений против русских войск действовали наемники из Англии, Шотландии, Италии и немецких княжеств. Это была первая мировая война Запада против Востока. Начавшись как экономическая, война превратилась в схватку цивилизаций, в войну католиков и протестантов-лютеран против православных. Именно в результате этой войны русским навсегда отказали в праве войти в Европейскую цивилизацию. Это пришлось осознать нашим старым «западникам», и чем раньше осознают и новые, тем лучше.

Именно тогда, во время трагической для России Ливонской войны, которая была спровоцирована нашей православной церковью, сформировался архетип европейского воззрения на русских как на жестокую бородатую варварскую орду, как на вечных агрессоров, врагов «свободного мира». Этот образ вот уже много веков определяет взаимоотношения наших цивилизаций. Родился тот самый образ русских, который так умело использовали потом и Гитлер, и Рейган. Истинные агрессоры воспрянули духом.

Задолго до того, как родились и Гитлер, и автор плана «Ост» Альфред Розенберг, и Геббельс, и Рейган, и все другие, с их воплями о «советской угрозе», то есть более четырех веков назад, из-за маленькой шалости – идеи создания «Третьего Рима», стали вынашиваться планы подчинить, завоевать, покорить, навсегда лишить права на независимость этот легендарный библейский народ Мосх, с нападением которого на Европу связывались предсказания конца света.

Столкнувшись с объединенными силами Европы, изнуренная неурожаями, застуженная морозами, обескровленная внутренними усобицами, Московия потерпела сокрушительное поражение. Отпали от Московского царства исконно русские земли. Был отдан Смоленск, территориальные уступки пришлось сделать на севере. Русские ушли с Балтики. Унизительный мир не останавливал падение нашей страны в пропасть. Пройдет еще два десятилетия – польские войска войдут в Кремль, а на царском троне будут сменять друг друга самозванцы – люди без рода, без племени, посаженные польскими шляхтичами и католическими иезуитами. Страна погрузится в пучину разрухи и запустения. На нашу страну надвинется страшная Смута – гибрид гражданской войны, иностранной интервенции и диких рейдов по Руси жестоких казацких шаек, грабящих православных братьев наряду с поляками и другими иноверцами.