48. Чокан Валиханов – славный сын двух народов

Яркий пример благотворного влияния России на казахскую Степь в ее приобщении к русской и европейской культуре без всякого преувеличения являет собой Чокан Валиханов (1835–1865) – первый казахский ученый, просветитель, историк-востоковед, географ, этнолог, фольклорист, художник и путешественник. К этому перечню можно добавить такие современные понятия, как политолог, социолог, экономист и истинный интернационалист. А по происхождению, как уже было сказано, он был чингизид, прямой потомок Аблай-хана.

Чокан Валиханов

Выше уже шла речь о его знаменитой бабушке Айганым, и, пожалуй, справедливо предположение, что от нее Чокан унаследовал искреннюю преданность и любовь к России. Укреплению этих чувств способствовала дружба, которая связывала его с замечательными русскими людьми – настоящими интеллигентами, среди которых были талантливые ученые, военные, географы, геологи, топографы, этнографы, историки, писатели, политики, дипломаты и путешественники.

Этот уникальный человек, наделенный от природы многими дарованиями и талантами, в том числе и бесконечной жаждой знаний, обогатившей его серьезными познаниями во множестве наук, во многом опередил свое время. Его многогранные интересы, прозорливость и широчайший кругозор поражают, особенно, если учитывать, что породила его феодально-патриархальная среда Казахского ханства той эпохи. Перефразируя слова великого русского поэта и ученого М.В. Ломоносова, пример Чокана Валиханова показывает, что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Казахская земля рождать.

Исключительно одаренного юношу заметили, и после окончания в 1853 году Омского кадетского корпуса корнет Чокан Валиханов получил должность в канцелярии Западно-Сибирского генерал-губернатора Г.Х. Гасфорта. Через год Валиханов стал адъютантом Гасфорта и быстро завоевал его благосклонность и доверие своей безупречной службой. Одновременно Валиханов выполнял обязанности офицера по особым связям с Казахской степью и Средней Азией Главного управления Западно-Сибирского края. Уже 19-летним юношей он оказывался посвященным в тонкости внешней колониальной политики Российской империи.

Густав Христианович Гасфорт

Очевидно, тем самым преследовались далеко идущие цели, для исполнения которых и велась планомерная подготовка Чокана – владеющего многими восточными языками, хорошо образованного и всесторонне развитого азиата.

В 1855 году вновь образованная Семипалатинская область вошла в состав Западно-Сибирской губернии, а летом генерал-губернатор Густав Христианович Гасфорт отправился в поездку по этой области. По дороге его свиту встречали прекрасно обустроенные в соответствии с «Уставом о сибирских киргизах» аулы, подобие потемкинских деревень в России. Местная знать – волостные султаны и старшины аулов – не только организовали эти встречи по маршруту продвижения Гасфорта, но и устроили показательный степной праздник, который поразил Чокана, сопровождавшего губернатора.

Семипалатинская крепость встретила генерал-губернатора пушечным салютом. Она построена в исключительно удачном месте, здесь сходились многие торговые пути: из Китая, Средней Азии и Казахской степи. В 1851 году знаменитый путешественник и дипломат Егор Петрович Ковалевский через Семипалатинск проследовал в китайский город Кульджу и заключил с Китаем Кульджинский договор, позволивший России открыть в Кульдже и Чугучаке русские торговые консульства и торговать в этих городах.

В Семипалатинске Гасфорт встретился с депутацией азиатского купечества. Речь купцов переводил губернатору Чокан. Например, среднеазиатский купец Букаш просил русское начальство на законном основании отвести купцам землю для выпаса вьючного скота, поскольку у казахов очень много свободных пастбищ. Гасфорт дипломатично ушел от прямого ответа.

Из Семипалатинска губернаторский кортеж двинулся на юг, в сторону крепости Копал. Там его встретил полковник С.М. Авакумов, командир 10-го казачьего полка, правитель казахов Алатавского округа. Крепость Копал тоже удачно расположена: отсюда можно легко наблюдать за Кульджой и Кокандом. Очень живописная местность, рядом озеро Алакуль.

Следующим и последним пунктом поездки генерал-губернатора было укрепление Верное. Здесь губернатор получил два неприятнейших известия: пал Севастополь, а в Чугучаке взбунтовавшаяся толпа сожгла русскую факторию, недавно открытую стараниями российского посла Ковалевского.

В том же 1855 году двадцатилетний Чокан вошел в состав особой военно-научной экспедиции, которую возглавляли русские офицеры К.К. Гутковский, М.М. Хоментовский, М.Д. Перемышельский и которая должна была детально изучить обстановку в Семиречье.

Ч.Валиханов. Прием у китайского сановника в Кульдже. Карандаш. 1856 г.

Вот маршрут движения экспедиции: Омск – Семипалатинск – Аягуз – Копал – Заилийский Алатау – Джунгарские ворота – Алакуль – Каркаралы – Баян Аул – Кокчетав – Омск. Возвратившись из экспедиции, Чокан получил звание поручика.

Работа Чокана в непосредственном контакте с главой Западно-Сибирской губернии отразилась на положении его отца Чингиса Валиханова и дяди Мусы Чорманова. В 1854 году подполковника Чингиса Валиханова и сотника Мусу Чорманова назначили советниками Пограничного управления. Они прекрасно владели политической и социальной обстановкой в Казахской степи и могли принести немало пользы российскому пограничному ведомству. Переехав в Омск, они близко познакомились с весьма незаурядными людьми. Еще в должности старшего султана Кокчетавского округа Чингис опекал ссыльного и разжалованного в солдаты петрашевца Сергея Федоровича Дурова, когда он был болен. В Сырымбет, усадьбе бабушки Айганым, Чокан близко познакомился с ним. Дуров открыл Чокану теоретиков утопического социализма: Фурье, Сен-Симона, Оуэна. Позже Дурова освободили от солдатчины по болезни.

Вскоре после того, как Ф.М. Достоевский, тоже разжалованный в солдаты, попал в Семипалатинск, семипалатинский губернатор П.М. Спиридонов, приятель генерал-губернатора А.Е. Врангель и адъютант Ч.Ч. Валиханов уговорили Гасфорта написать военному министру представление о присвоении опальному писателю Достоевскому унтер-офицерского чина. Спустя некоторое время в пакете, привезенном фельдъегерем из Петербурга, Чокан обнаружил приказ о производстве Ф.М. Достоевского в унтер-офицеры. Федора Михайловича и Чокана связывали самая искренняя дружба и глубокое взаимное уважение.

Весной 1856 года военно-топографическая экспедиция во главе с полковником М.М. Хоментовским, участвовавшим в свое время в походе против султана Кенесары, отправилась проводить топографические работы вокруг озера Иссык-Куль.

Генерал-губернатор Гасфорт решил, что участие его адъютанта Чокана Валиханова в этой экспедиции не будет лишним, поскольку Чокан был очень полезным в вопросах дипломатии. Дело в том, что киргизский род Бугу, возглавляемый манапом Боромбаем, в 1854 году просил предоставить им российское подданство, а теперь Боромбай пригласил русских для разрешения внутренних споров между киргизскими бугинцами и сарыбагышами, а также между бугинцами и казахскими родами албан и дулат. Отношения между бугинцами и сарыбагышами были весьма натянутами, так как в одном из боев был убит манап сарыбагышей Ормон. Тем не менее сарыбагыши вытеснили бугинцев из их исторически сложившихся кочевий и очень доходных караванных переходов на Кашгар. Свои претензии конфликтующие стороны передали российским властям через участников экспедиции Хоментовского.

Назад Чокан возвращался другим путем, отдельно от своих товарищей по экспедиции. По дороге он был поглощен киргизским эпосом «Манас» и устной историей дикокаменных киргизов, как тогда их называли русские путешественники.

Чокан Валиханов и Федор Достоевский

В Семипалатинске, в доме Демчинского, с которым Валихановы были дружны еще в Омске, на исходе 1856 года состоялась встреча Ф.М. Достоевского, П.П. Семенова-Тян-Шанского и Ч.Ч. Валиханова. Эта встреча кардинально повлияла на судьбу Чокана и в итоге привела к признанию его заслуг на высочайшем уровне.

21 февраля следующего года по рекомендации П.П. Семенова поручик Чокан Валиханов стал действительным членом Русского географического общества. Много позже стало известно, что именно Семенов-Тян-Шанский подсказал Западно-Сибирскому генерал-губернатору идею отправить Чокана в Кашгар для выполнения задачи государственной важности. Европейцам путь туда был закрыт. А 15 июля 1857 года в Омск из Кульджи пришло донесение русского консула Ивана Ильича Захарова о том, что китайцы, встревоженные сообщениями из Кашгара, отправляют туда войска. Восстание против маньчжурской династии организовал в Кашгаре, якобы, Коканд, направив туда правоверных мусульман во главе с ходжами. Серьезность этого донесения оценил Егор Петрович Ковалевский, в бытность свою дипломатом заключивший с Китаем Кульджинский договор, а теперь он был директором Азиатского департамента в Петербурге. Дело усугублялось большой заинтересованностью англичан в происходящей в Кашгаре смуте.

Годом раньше Чокан Валиханов встречался с российским консулом в Кульдже И.И. Захаровым. На территории, отведенной китайскими властями в соответствии с Кульджинским договором, там была построена русская фактория, куда Захаров возил тогда членов военно-научной экспедиции и где уже успели построить двухэтажный каменный дом консула, дома для сотрудников, гостиный ряд, баню, торговые ряды, складские помещения и казармы для казаков. Наблюдательный Чокан потом писал:

«Если бы не дешевизна и не эта доступность, то нет никакого сомнения, что все оборванцы и бедняки, которыми так обилен Китай, вымерли бы давно от голода. Народу тысячи, и все это народ рабочий, дельный, трудолюбивый, но что же делать? Нет работы. Сколько рабочих рук пропадает даром! Сколько полезного народа. Труд здесь ставится в ничто. Китаец за 100 рублей складывает каменный дом, который стоил бы у нас 300 рублей. Вот до чего не ценят они труд и время».

За три долгих месяца, проведенных в Кульдже в составе русской экспедиции, Чокану удается узнать, что уйгуры переселены для выращивания хлеба и снабжения им войска, что купцы называют Кашгарией весь Восточный Туркестан с такими главными и торговыми городами, как Кашгар и Яркенд, что городов всего шесть, но китайские власти разрешили «западным народам» посещать только Кашгар. На встрече в Семипалатинске П.П. Семенов рассказал Чокану, что доктора Мюнхенского университета братья Шлагинтвейты планируют путешествие в ТяньШань, а один из них – Адольф Шлагинтвейт уже держит туда путь через Индию, колонию Англии.

Повествуя о дальнейших событиях, биограф Чокана Валиханова И.И. Стрелкова308 пишет, что «8 июня 1858 года Чокан присоединился к семипалатинскому каравану, который остановился для торга в урочище Карамула309, в тридцати верстах от Капала». 1 июля по древней караванной тропе караван отправился в дальнейший путь и 6 августа остановился возле аила Чон-Кара. «Род бугу собрался на пышные поминки – исполнилась годовщина после смерти старого манапа Боромбая», с которым Чокан Валиханов, как сказано выше, встречался во время экспедиции на Иссык-Куль. Почти месяц шла торговля с бугинцами, а затем под охраной казачьего отряда, загодя вышедшего для охраны семипалатинского каравана, купцы направились в Кашгар по Аксайской дороге.

«26 сентября, – пишет И.И. Стрелкова, – сидя у себя в коше, Чокан торопливо дописывал в дорожную тетрадь: «Южный склон, где мы теперь стоим, заметно потеплел, есть полыньи чий310. От высоты Теректы до Ислыка (китайского пикета) 60, до Кашгара 135 верст. Тороплюсь: дневник сейчас зарывается в землю… Аминь». Чокан завернул тетрадь в кусок коленкора и упрятал в деревянный сундук. Зарыв свой клад в землю, Чокан показал место Мусабаю311».

Очень предусмотрительно: а вдруг не удастся вернуться.

Дальше караван двигался в сопровождении сипаев312. После длительных переговоров, потребовавшихся, чтобы пройти через китайский пикет, после общения с кокандским чиновником – караулбеги, «в обязанность которого входила запись приходящих и уходящих караванов» и который «без китайских церемоний» «взял с каждого «огня» (коша) по барану», караван наконец подошел к Кашгару.

«Вечером пошли за советом к Насреддину-дахте 313 . Он ругательски ругал китайцев и обещал, что волос не упадет с головы его старого друга Мусабая…

Назавтра Мусабай приказал начинать торговлю. Иностранные купцы в Кашгаре нанимали лавки в особых сараях. Семипалатинский караван вывез свои товары в одиннадцать лавок сарая «Кунак». Торговля сразу пошла бойко, потому что после восстания Валихана-тюре караваны из Коканда в Кашгар не ходили, семипалатинский был первым, привезшим товары в столь большом количестве, причем такие пользующиеся большим спросом русские товары, как ситец ивановских фабрик, рижский бархат, тульские самовары.

…Уяснив себе, что в Кашгаре относительное спокойствие бывает редко и кратковременно, а новое восстание вот-вот, по слухам, вспыхнет, Чокан решил воспользоваться мирной обстановкой и съездить в Яркенд…

Сам город куда больше Кашгара, а крепостные стены в три раза выше кашгарских.

…Сколько материалов, причем наиболее ценных, он хранил в памяти – своей блистательной памяти сына кочевого, поэтического, памятливого народа! Географический обзор. Исторический очерк. Народонаселение. Правительственная система и политическое состояние края. Промышленность и торговля. И все это о крае, про который до поездки Валиханова европейской науке не было известно ничего.

Еще до поездки в Кашгар Чокан встречал в трудах ориенталистов ссылки на «Тарих-и-Рашиди» и небольшие отрывки из этого удивительного исторического труда, написанного в середине XVI века Мухаммедом Хайдаром и излагающего события с XIV по XVI век, происходившие в Восточном Туркестане и прилегающих к нему землях, в узбекском и казахском ханствах, у киргизов и уйгуров». 314

12 апреля 1858 года семипалатинский караван возвратился из Кашгарии в укрепление Верное. Поручика Чокана Валиханова – купца Алимбая – сердечно встречал майор Герасим Алексеевич Колпаковский, новый начальник Алатавского округа и казахов Большого жуза.

Через 13 дней, несмотря на болезнь, Чокан отправился в Семипалатинск, оставив свой караван позади.

13 июля 1859 года генерал-губернатор Г.К. Гасфорт отправил министру иностранных дел князю А.М. Горчакову рапорт о благополучном возвращении поручика султана Валиханова, собравшего много полезных сведений. С отчетом для Азиатского департамента Чокан должен был ехать в Петербург, как только поправится подорванное трудностями и лишениями здоровье.

16 декабря 1860 года Г.К. Гасфорт вновь пишет А.М. Горчакову: «Возвратившийся с караваном …поручик Валиханов, вследствие испытанных в течение продолжительного путешествия лишений, физических трудов, неудобств и нравственных потрясений от опасностей, которым подвергался, рискуя жизнью, если бы настоящее звание его сделалось известным, о чем уже высказывалось некоторое подозрение, прибыв в Омск, сильно занемог, так что по его природной слабой организации нельзя было определить исход болезни, долго продолжавшейся». 315

Перед поездкой в Петербург Чокан Валиханов все сведения, выводы и предложения, касающиеся российской политики в Восточном Туркестане изложил письменно и на всякий случай сделал копии. Как известил генерал-губернатор директора Азиатского департамента Ковалевского, отчет Валиханова был отправлен 27 января 1860 года с фельдъегерской связью. Только после этого, более или менее поправив здоровье, Чокан отправился в столицу из Омска.

Император Александр II проявил большой интерес к экспедиции Валиханова в Восточный Туркестан, к личности российского офицера – инородца, так блестяще охарактеризованного генерал-губернатором Гасфортом. В представление о награждении Чокана Александр II внес исправление, указав наградить его не орденом Святой Анны, а орденом Святого Владимира, имеющим более высокий статус. Награду Чокан получил из рук царя. Его приняли в штат Азиатского департамента, одновременно он числился в военном ведомстве. В Петербурге перед Чоканом открылась хорошая карьерная перспектива.

4 мая 1860 года в Русском географическом обществе, действительным членом которого он уже состоял, Чокан сделал первое сообщение о своем путешествии в Кашгар в присутствии известных географов, историков, востоковедов и, конечно же, представителей российского военного и дипломатического ведомств, среди которых были Потанин, Ядринцев, Голубев, Венюков, Макшеев. Аскер-хан. Был здесь и самый близкий друг Чокана – Ф.М. Достоевский.

Тогда же шла работа над «Очерками Джунгарии», которые принесли Чокану Валиханову известность в научном мире не только России, но и Германии, и других стран Западной Европы. В Петербурге Чокан встречался с известными востоковедами: Владимиром Владимировичем Веньяминовым-Зерновым, Галсаном Гомбоевым, Александром Касимовичем Каз-Беком. Он непосредственно участвовал в составлении «Карты пространства между озером Балхаш и хребтом Алатау», «Рекогносцировки западной части Заилийского края», «Плана города Кульджи», «Карты к отчету о результатах экспедиции на Иссык-Куль», «Карты Западного края Китайской империи». Описание пути в Кашгар и обратно в Алатавский округ, подготовленное Чоканом Валихановым тогда же в Петербурге, вышло в свет в 1868 году, уже после смерти автора. Он умер 10 апреля 1865 года, не дожив и до тридцати лет (родился в ноябре 1835 года).

Попытки европейских путешественников проникнуть в загадочную Кашгарию заканчивались неудачно. В 1857 году в Кашгаре погиб известный немецкий путешественник и исследователь Адольф Шлагинтвейт, верные сведения о его гибели доставил Чокан. Казахскому ученому первому выпала честь ознакомить мировую науку и общественность с политическим и торгово-экономическим положением Восточного Туркестана того времени. Об этом крае он написал 22 работы, главная из них – «О состоянии Алтышара, или шести городов китайской провинции Нан-Лу (Малой Бухарии) в 1858–1859 годах».

Рассказывая о дальнейшей судьбе Чокана Валиханова, уже штабс-ротмистра, И.И. Стрелкова пишет316:

«Работу над «Запиской» 317 Чокан Валиханов закончил 28 февраля 1864 года. 8 марта в Омске появился полковник Черняев. Он направлялся в укрепление Верное, чтобы возглавить поход Зачуйского отряда на кокандскую крепость Аулие-Ата318. Следуя примеру Перовского и Муравьева-Амурского Черняев постарался заинтересовать ученых возможностью совершить путешествие в неведомые края. В походе согласились принять участие зоолог Н.А. Северцов, энтнограф Ю.Д. Южаков, художник М.С. Знаменский. Дюгамель (новый Западно-Сибирский генерал-губернатор) писал военному министру Д.А. Милютину, что полковнику даны инструкции предложить киргизам присоединиться к России, а если правитель Ташкента или Туркестана изъявит желание, полковник Черняев должен вступить в предварительные переговоры. Для такого рода отношений при нем будет состоять штабс-ротмистр Валиханов, весьма ловкий и развитый азиатец, хорошо знающий русский и татарский языки».

Дюгамель тут конечно «пересолил», так как военный министр Милютин и без его характеристик уже был знаком с Чоканом по его блестящему отчету по Кашгарии…

В тех краях, где Коканд понаставил свои крепости – Куртку, Пишпек, Токмак, Туркестан, Аулие-Ату, Чимкент, – издревле кочевали казахи и их родные братья киргизы. Кокандскому господству там приходил конец. В 1860 году отряд полковника Циммермана в 1 750 человек пехоты и конницы при 15 орудиях взял кокандские крепости Токмак и Пишпек. В этом походе участвовали казахские султаны, в том числе и Тезек (который впоследствии близко породнился с Чоканом), награжденный за храбрость золотой медалью и орденом святого Станислава…

Тогда же, в 1860 году, двадцатитысячное кокандское войско двумя отрядами двинулось на укрепление Верное…

Начальник Алатавского округа Колпаковский располагал не очень большими силами. Четыре сотни казаков, три роты пехоты, горстка артиллеристов с шестью орудиями и двумя ракетными станками. Но вместе с русскими против кокандцев выступило многочисленное казахское ополчение. В этом сражении при Узун-Агаче кокандцы были разбиты. На сопке около Узун-Агача воздвигли затем памятник в честь совместной победы русских и казахов…

Продвижение на юг велось одновременно со стороны форта Перовского (на Аральском море) и со стороны укрепления Верного. Полковник Черняев еще в 1863 году, двигаясь из форта Перовского, занял кокандские крепости Сузак и Чулак-Курган. Из Верного выступил тогда же отряд Проценко – того самого, который уточнял составленные Валихановым маршруты…

Зачуйский отряд выступил из Верного 1 мая 1864 года. За полмесяца до выступления Черняев заслал киргизам прокламацию, написанную Валихановым. По совету Валиханова Михаил Григорьевич Черняев пригласил участвовать в походе казахских и киргизских биев…

В рапорте Черняева Дюгамелю от 17 мая 1864 года особо отмечены усердие и знания штабс-ротмистра Валиханова, способствовавшие ослаблению вражды между казахами и киргизами. 28 мая отряд Черняева, оставив в Мерке стрелковую роту… выступил на Аулие-Ату. Кокандцы боя не принимали, казачья разведка докладывала, что они отходят к крепости…

Штабс-ротмистр Валиханов сделал все, что он мог сделать при сложившихся обстоятельствах… Известно только, что Нияз-Али 319 отказался сдать крепость…

Нияз-Али-датха (после артобстрела и штурма) с 400 конными успел улизнуть из цитадели. Черняев писал в рапорте, что успех достался легко, во всем отряде ранены трое и контужены двое…

Сомнение вызывает только вот какое место. Черняев пишет, что по его распоряжению погребено 307 человек и что убитые почти все принадлежат к гарнизону. Вряд ли снаряды, рвавшиеся в городе два дня подряд, поражали только солдат и щадили мирное население…

В воспоминаниях Потанина причиной разрыва Валиханова с Черняевым названа расправа русских войск над единоверцами Чокана или, может быть, и над соплеменниками…

Чокан в отставку не подал…

Между тем султаны Старшего жуза во главе с Гази (поручик Гази Валиханов, который после взятия Аулие-Аты подал в отставку) строчили доносы на штабс-ротмистра Валиханова, взявшегося защищать «степной пролетариат».

…Кашгарский отчет Валиханова, затребованный срочно из архива, лежал на столе начальника Главного штаба генерал-адъютанта графа Гейдена, которому было поручено изучить вопросы Кульджинского восстания. И возможно, не случайно именно Гейден докладывал 7 апреля 1865 года военному министру Д.А. Милютину о мерах, принимаемых вследствие «вредного влияния, производимого на умы киргизов Семиреченской области штабс-ротмистром Валихановым»…

Граф Гейден вышел от Д.А. Милютина с резолюцией: «Перевести в один из кавалерийских полков по выбору самого штабс-ротмистра Валиханова. Генерал-лейтенант Хрущев мог бы ныне же прислать его сюда курьером».

9 апреля распоряжение военного министра полетело телеграммой в Омск».

Чокан Валиханов мог бы служить и в Петербурге. Но он умер 10 апреля 1865 года в семиреченском урочище Кочен-Тоган, в ауле своего родственника султана Тезека. Он так и не узнал ни о своем производстве в ротмистры, ни о том, что его кашгарские записки изданы на английском языке в книге Алексиса Краусса «Русские в Средней Азии».

Итоги жизни Чокана подведены в официальном некрологе:

«Чокан Чингисович Валиханов, известный своим путешествием в Кашгар. Он происходил из рода султанов Средней Киргизской Орды, но получил воспитание в Сибирском кадетском корпусе в Омске, в 1853 году поступил на службу в Сибирскую казачью линию, а в 1854 году стал адъютантом генерал-губернатора Западной Сибири. Для выяснения общего состояния и торговых путей в одной из частей Центральной Азии он, по заданию правительства, предпринял в 1858 году путешествие в Кашгар и в 1859 году после многих приключений и опасностей благополучно возвратился в укрепление Верное. Со времени Марко Поло он был первым европейцем, посетившим Кашгар, не считая Адольфа Шлагинтвейта, о смерти которого он собрал более точные сведения. «Очерки Джунгарии» и «О состоянии шести больших восточных городов китайской провинции Нань-лу» (Записки Императорского Русского Географического Общества, 1861) далеко не исчерпывают тех важнейших материалов – особенно этнографических, – которые он привез из этого путешествия. Климат Петербурга, где он жил после этого, стал причиной легочной болезни, которая погубила его после возвращения в степь, где он тщетно искал исцеления, в возрасте 31 года». 320

Высокую честь от имени высшей власти Туркестанского края Российской империи оказал праху Чокана генерал-губернатор К.П. Кауфман – его заботами на гробнице Чокана Валиханова установлена мраморная плита с надписью на казахском и русском языках. Текст составлен К.П. Кауфманом, а надписи по его поручению вырезаны архитектором П. Зенковым. Плиту заказали в Екатеринбурге, везли ее через Омск и Семипалатинск на Алтын-Эмель, где водрузили на могиле Чокана Валиханова. Надпись, составленная генерал-губернатором Кауфманом, гласит:

«Здесъ покоится прахъ штабсъ-ротмистра Чокана Чингисовича Валиханова, скончавшегося в 1865 г. По желанiю Туркестанскаго генералъ-губернатора, Генералъ-Адъютанта фонъ Кауфмана 1го, во вниманiе ученыхъ заслугъ Валиханова положенъ сей памятникъ генералъ-лейтенантомъ Колпаковским в 1881 г.».

Обелиск на могиле Ч.Валиханова

Время, увы, не пощадило памятник. В 1985 году на могиле Чокана воздвигли высокий обелиск в ознаменование его 150-летия, у подножия обелиска – копия надгробной плиты 1881 года. В 1979 году в ауле Шанханай построен мемориальный комплекс и сооружен скульптурный памятник. Памятники Чокану Валиханову установлены в Алма-Ате и Кокчетаве.