До штурма Межигорья было полшага

Первая поездка АвтоМайдана была «в гости» к Януковичу. Поскольку для меня и моих единомышленников Янукович был эпицентром зла, то решили ехать к нему. Лично я ездил по дороге домой после Майдана в Межигорье каждый вечер, чтобы потроллить и просто ради фана. Один раз меня там задержали, начали угрожать гаишниками и штрафом «за адміністративне правопорушення». Буквально через 10 минут 10 машин автомайдановцев приехали меня освобождать — и освободили. Чуть позже ребята поддержали мою идею приехать в Межигорье автоколонной, что мы и сделали. А уже на следующий день появилось заграждение из автобусов — за метров 300 от въезда в «резиденцию». К «силь­ным мира сего» — Медведчуку, Азарову, Пшонке и коррупционеру Захарченко мы также «в гости» приезжали и оставляли следы своего пребывания — на заборах, на дорогах, устраивали перфоменсы... Это сплотило всех и подняло наш боевой дух.

В один день три тисячи автомобилей заявились в Межигорье. Мы объединились с ВелоМайданом и другими активистами. Люди стояли везде, толпе не видно было конца-края. До штурма было полшага. Нас было много, а беркутовцев только несколько десятков человек. Тягныбок, оппозиционери-псевдолидеры пре­достерегли нас не делать агрессивных движений, хотя мы тогда могли всех и вся смести… Мы, увы, поверили оппозиционерам. После этой массовой поездки в Межигорье против автомайдановцев начались репрессии: снимали на видео автоколонну людей, которые ехали возле Межигорья — и без причины лишали их водительских удостоверений. Меня лично остановили и заявили, что моя машина под арестом и ее конфискуют, при этом приписывая мне неуплаченные штрафы. Потом за мной началась слежка, я ее заметил, но она не прекращалась, гаишники придирались ко всему: что у меня не под тем углом номерные знаки и т. п. После принятия в январе «диктаторских законов» могли «посадить» уже кого угодно, мы же понимали, что АвтоМайдан первым попадет под удар.

Накал страстей среди нас был такой, что все были готовы взять оружие в руки. Но мы верили, что удастся все изменить мирным путем. Хаджинов, Булатов, Гриценко, Поярков и я собрались вме­сте и написали текст обращения к псевдолидерам Майдана с требованием — избрать среди них одного — настоящего лидера сопротивления, которого бы принял народ. Потому что когда Яценюк, Кличко и Тягнибок выходили втроем, люди не понимали — кто из них гетьман и к кому обращаться. Мы теряли надежду — Майдан «сливали». На Майдане ждали плана действий, хотелось плакать от мысли: «Все, конец… Псевдолидеры неадекватны, они не слышат всех нас!» Меня переполнял гнев, хотелось кричать… Я вежливо попросил дать мне возможность выйти на сцену. Ведущий Нищук (он же будущий министр культуры) и команда, которая проводила жесткий фейсконтроль и вела свои кулуарные игры, взбунтовались, угрожали, что выведут нас со сцены силой, если мы не согласуем с ними речь выступления, мы были против такого соглашения. Яценюк нам сказал, мол, давайте еще постоим две недели.

Мы пригрозили, что устроим драку прямо на сцене, если нам не дадут слово. У меня была перепалка с Кличко, я пытался оппозиционерам объяснить, что они останутся без нашей поддержки через свою бездеятельность, а нас — посадят или убьют. Зачем мы теряем время, ждем, когда враг усилит свои позиции? Мне сказали, что прольется кровь, я ответил, что она прольется в любом случае, но… Я сказал тогда: «Ты подумай хоть на секунду, если ты позовешь народ к Верховной Раде, он пойдет за тобой!» Мы все равно на свой ультиматум выбрать одного лидера получили категорический отказ, нас обозвали провокаторами. В ответ на это я со сцены призвал народ идти на Грушевского к Верховной Раде вместе с АвтоМайданом. Это был призыв на мирный протест, будь у меня второй шанс, я бы сделал это намного раньше. И люди пошли за нами, они шли как в последний бой. Мы отправились все вместе и не чувствовали страха, адреналин зашкаливал. А я был счастлив, что высказал все, что накипело. Мне терять было нечего — по новым «законам» меня могли посадить на 15 лет, но не это самое страшное, ведь могли просто не довезти к милицейскому участку, как многих других…

Мы первыми с друзьями приехали на Грушевского и уперлись в «Беркут» и ВВшников. Мы сигналили и кричали: почему нас не пускают?! Злость людей столкнулась с противодействием силовиков, началось восстание, настоящая война против власти. Мы с друзьями первые два дня стояли в первых рядах, в сердце событий на Грушевского. Кто-то подвозил покрышки на Майдан, кто-то возил людей, сигналил-призывал киевлян выходить на ули­цы. Потом наши постовые (посты АвтоМайдана были не только по Киеву) сообщили нам, что беркутовцы выезжают с Межигорья и едут на Грушевского, мы моментально сели в машины — и погнали в сторону Межигорья, чтобы преградить силовикам дорогу. Когда приехали, увидели 20 автобусов «Беркута» — задержать их на семи машинах было нереально. Мы поняли, что намного проще создать пробки из автомобилей киевлян, чтобы «Беркут» не смог добраться к нам и потерял время. Но случилось неожиданное: наш активист бросил свою машину под автобус, его побили, автомобиль разбили «в хлам»… Нашу колонну прорвали, мы задержали автобусы на часа два, время как будто исчезло, я не осознавал: день или ночь, сколько времени прошло… Правительственный квартал был в огне, начали пропадать люди…

Мне позвонили осведомленные люди из правоохранитель­ных органов, из прокуратуры, из других органов власти с сообщениями, что на меня «пошла ориентировка» и что мне нужно бежать со страны. Потому что надо мной хотят устроить показательный суд. Я спрятал машину и пересел на другой автомобиль, переоделся во все черное, надел маску, шлем, меня в новом образе не узнавали… Ночевал у друзей, пока Булатов и Гриценко не сказали, что мне надо спрятаться, что я уже сделал свое дело. Булатов предложил ехать в Доминикану. Я сидел ночью и думал: как я могу валяться на пляже и прохлаждаться, когда народ воюет?.. Но мелькнула мысль, что у меня открыта шенген-виза — надо ехать в Европу и рассказать из первых уст, что происходит в Украине. На границе проскочить было шансов больше, чем в аэропорту, и я поехал на машине друга. Через 5 часов я был на границе с Польшей — и ребята с Западной Украины пропустили меня без очереди. А в Европе мы с друзьями организовали еще один АвтоМайдан…

Мне рассказали, что в Мюнхене живет Андрей Куцан, зять Сте­пана Бандеры. Я не упустил возможность с ним встретиться. Он меня узнал, предложил поехать на могилу Степана Бандеры. Мы вместе небольшой группой активистов приехали на могилу, где зять Бандеры мне рассказал то, что нигде не прочтешь, раскрыл мне глаза на историю… Меня по-настоящему удивил этот приятный добрый старичок… Много людей считают Степана Бандеру предателем и убийцей, я же осознал — какая мощная махина российской пропаганды: из героя она сделала антигероя. И я понял, что такие люди, как Бандера, это — те, которые не предали свою идею, свою страну, это те, благодаря которым Украина как страна выжила. Без них Украины уже не было бы, а историю переписали бы так, что даже слова «Украина» не стало… Герои не умирают. За идею освобождения Украины, страны будущего для наших детей, которой мы бы гордились, и погибли герои «Небесной сотни» — об этом нужно помнить.

Разговор вел Антин Мухарский.

04/2014