За вводом сирийских войск стояли США

За вводом сирийских войск стояли США

Сирийцы выступили вначале с миссией примирения, но она не сработала, так как НПС, предполагая, что могут добиться большего силой, выдвинули требования, выходящие за границы компромисса, предложенного Сирией. В таких условиях в апреле 1976 года в Ливан вступили подразделения сирийских войск, а 1 июня началось широкомасштабное вторжение и продвижение сирийских войск по территории Ливана. Сирийские войска на том этапе оказали поддержку правым христианам. Момент действительно был критический. Как мне сказал Камаль Джумблат 17 апреля 1976 года, «…если б Сирия была хотя бы нейтральной, мы в течение трех месяцев были бы у власти».

В 2005 году, после убийства бывшего ливанского премьер-министра Рафика Харири, Дамаск был вынужден, под давлением в первую очередь США, вывести свои войска из Ливана. Именно в настоящее время особенно важно точно представлять себе, как сирийские войска вошли в Ливан. Просьба о вводе войск поступила от президента Ливана. Взывали к вводу сирийских войск и христианские партии, оказавшиеся в весьма тяжелом положении. Не против ввода сирийских войск, во всяком случае не говорили об этом, был также ряд руководителей НПС. А как к этому отнеслись СССР и США?

Советский Союз не был проинформирован заранее о намерении сирийцев. Находящемуся в Сирии А.Н. Косыгину не сказали об этом ни Асад, ни его приближенные. Косыгин был в поездке по Сирии, когда заместитель заведующего отделом Ближнего Востока МИД СССР О.А. Гриневский примчался из Дамаска и передал ему эту новость. Интересна реакция Косыгина.

«Вся эта история с вводом войск ставит и Советский Союз, и меня лично в дурацкое положение, — сказал Косыгин. — Что бы я ни сделал — будет плохо или очень плохо. Если сказать публично всю правду — что наши союзники сирийцы с нами не советовались, — то, во-первых, никто не поверит, а во-вторых, спросят: кто же ведущая сила в этом союзе — Советский Союз или Сирия? Получается так, что хвост крутит собакой. Это очень плохо.

Еще хуже будет, если я выступлю с осуждением. Это подольет масла в огонь гражданской войны в Ливане и, может быть, даже подтолкнет Израиль и американцев ввести туда собственные войска. Но никак нельзя выступать и в поддержку сирийского вторжения. Это побудит горячие головы к расширению конфликта и вовлечению в него Израиля. Что нам тогда — вмешиваться в их конфликт?

Остается одно — поступить просто плохо и промолчать. Хотя все решат, что эта акция совершена с нашего молчаливого одобрения — недаром же в эти дни я находился в Сирии»[49].

Посол СССР в Дамаске Н.А. Мухитдинов пытался приглушить его возмущение тем, что, дескать, «сирийцы понимали: Москва не поддержит этот шаг и это может испортить атмосферу важнейших переговоров товарищей Асада и Косыгина, к которому сирийское руководство относится с великим уважением». А тот факт, что ввод сирийских войск в Ливан произошел практически во время пребывания в Дамаске председателя Совета министров СССР, «как раз демонстрирует стремление Сирии показать всем, что ее отношения с СССР безупречны». Такое объяснение явно не удовлетворило Косыгина, которому претило, когда СССР играл роль «ведомого» своих ближневосточных партнеров, часто уверенных в том, что в силу обстоятельств Москва в конце концов согласится с не обговоренными с ней действиями. Так было и на этот раз. Советский Союз постфактум поддержал ввод сирийских войск в Ливан, надеясь, что это будет способствовать стабилизации положения в этой стране.

А Соединенные Штаты, как выяснилось, были у истоков сирийского решения о посылке в Ливан вооруженных сил. Хафез Асад во время одной из своих встреч с палестинскими руководителями сказал, по словам Наифа Хаватмы, что он еще 16 октября 1975 года обговаривал эту идею с американским послом в Дамаске и США тогда впервые уведомили его о поддержке ввода сирийских войск в Ливан. Американский посол, как рассказал палестинцам Асад, просил лишь не вводить регулярные части.

О роли США говорил мне и член Исполкома ООП Ясир Абдрабо: «…сирийцы просили короля Хусейна убедить американцев, чтобы они поддержали или, во всяком случае, не мешали Сирии ввести свои войска». По мнению Абдрабо, на момент ввода войск в Ливан Дамаск хотел «…получить в свои руки серьезный козырь для резкого увеличения своей роли и для этого установить контроль над Ливаном и Палестинским движением сопротивления». Позже, уже после ввода сирийской армии, по словам К. Джумблата, американский представитель Браун, предлагая ему выступить посредником между ливанскими левыми и сирийцами, подчеркнул, что «общая линия у Дамаска с Вашингтоном согласована».

Однако уже в это время начали проявляться разногласия между США и Сирией. Американцы, посчитав, что чисто сирийское военное вмешательство будет не таким эффективным по многим причинам, уходящим корнями в ливано-сирийские отношения, предложили осуществить военную акцию как общеарабскую, имея в виду, что 80 процентов общеарабских сил все-таки составят сирийцы. Американское предложение поддержали Египет, Саудовская Аравия и Ирак, видя в нем путь к ослаблению сирийских позиций в Ливане. Что касается К. Джумблата, то он не согласился с идеей общеарабских сил, настаивая на использовании смешанных отрядов — ливанских и палестинских, — чтобы не допустить хаоса в стране.

Беседы с Н. Хаватмой, Я. Абдрабо и К. Джумблатом состоялись в Бейруте в апреле 1976 года. Каждый из них настойчиво призывал усилить роль Советского Союза в разрешении внутриливанского кризиса, в который во все большей степени втягивались внешние силы. Но как на активизацию роли СССР посмотрят христиане-марониты? Насколько далеко зашла их вражда с палестинскими организациями? Насколько они сблизились, с одной стороны, с Сирией, а с другой — с Израилем? Эти и другие вопросы оставались открытыми. И именно в таких условиях родилась идея встречи с Пьером Жмайелем — руководителем маронитской партии «Катаиб».

С действующим президентом Франжье в тех условиях встреча была бы менее значимой. Мусульманский лагерь и НПС требовали его отставки. Он хотя и отказывался выполнить эти требования, но в мае уже должны были состояться выборы, и все, кто внимательно следил за развитием обстановки в Ливане, понимали: Франжье не останется в президентском кресле. К тому же конституционный срок его президентских полномочий истекал в сентябре. Естественно, большой интерес 1 для выяснения позиций христианской стороны по всем названным выше вопросам, что было небесполезно для определения линии СССР в столь сложной ливанской обстановке, вызывала встреча с реальным предводителем маронитов Пьером Жмайелем.