Дискуссия в США вокруг ближневосточного курса

Дискуссия в США вокруг ближневосточного курса

На рубеже 60—70-х годов в США в конгрессе, прессе, на конференциях и симпозиумах велась дискуссия по поводу того, в каких направлениях следует искать новые подходы к ближневосточной ситуации. «Раздающиеся подчас утверждения, что, поддерживая вооруженный до зубов Израиль, Соединенные Штаты в состоянии каким-то образом воспрепятствовать укреплению и даже способствовать размыву советских позиций в близких к его границам странах, не имеют под собой никаких оснований», — заявил в ходе слушаний в конгрессе бывший американский посол в Египте, директор Института Ближнего и Среднего Востока Колумбийского университета Дж. Бадо[19]. А профессор Принстонского университета М. Бернстейн подчеркнул на тех же слушаниях, что Соединенным Штатам нужно избегать таких мер на Ближнем Востоке, которые могут «поставить под угрозу нефть и другие материальные интересы США»[20].

Суть дискуссии заключалась не в спорах по поводу того, продолжать или не продолжать поддержку Израиля и консервативных арабских режимов. По этим вопросам в основном существовало единое мнение: продолжать. Но многие авторитетные представители американских политических и научных кругов, бизнеса при этом подчеркивали, что такая поддержка не должна мешать расширению американской опорной базы на Ближнем Востоке за счет изменения однозначной враждебности США к националистическим режимам. При этом некоторые имели в виду вероятную перспективу эволюции этих режимов, их уже проявившуюся на грани 70-х годов неудовлетворенность «ограниченной помощью» со стороны Советского Союза.

Дискуссии получили новый импульс после того, как в ноябре 1968 года президентские выборы в США выиграл Ричард Никсон. Так называемая доктрина Никсона характеризовалась необходимостью сблизить американские возможности с некоторыми реальностями международной жизни. Сопоставление американской позиции в отношении Ближнего Востока с ситуацией в этом регионе породило две противоположные точки зрения, о которых писал в то время X. Сондерс. Одни, отмечал он, считают, что сила позиций США в районе зависит от их способности поддержать дружественные режимы, «не дать им упасть» и с этой целью их подпирать. Другие — что нужно поддерживать «силы обновления», искать с ними контакты, иными словами, делать ставку и на националистические режимы. Одни считают, что первоочередной задачей является установление «стратегического консенсуса» с дружественными США государствами на Ближнем Востоке и приоритетное значение имеет подготовка района для «противоборства» с СССР — через это, дескать, можно приблизить решение ближневосточного конфликта. Другие — что нужно попытаться урегулировать этот конфликт и через это сохранить и усилить американские позиции. Одни считают, что США должны безоговорочно поддерживать Израиль, а любые попытки давления на него с целью компромисса с палестинцами могут ослабить Израиль как форпост американского влияния, да и собственно американские позиции. Другие — что лишь через решение палестинской проблемы можно ослабить антиамериканские силы и обезопасить поставки нефти из района. Одни считают, что нельзя поддаваться «шантажу со стороны нефтедобывающих стран», «как это сделала Западная Европа», а следует продолжать жесткий в отношении этих стран курс. Другие — что «свободный мир» полностью зависим от поставок ближневосточной нефти и нужно исходить из этого, принимая «компромиссные решения»[21].

Хал Сондерс, безусловно, принадлежал к «другим». С ним я сблизился в то время, когда мы оба участвовали в Дартмутских встречах[22] — он с американской стороны, а я — с советской возглавляли группу по ближневосточным проблемам. Эта группа очень активно действовала, когда у СССР и США еще были ограничены контакты по официальной линии. Хал тогда был бывшим заместителем Государственного секретаря США, а я еще не был лицом официальным, работал в Институте мировой экономики и международных отношений. Но наши «личные» позиции отнюдь не мешали пониманию, что о результатах обсуждений, о возможности сближения подходов двух сверхдержав в интересах стабилизации и установления мира на Ближнем Востоке информировались руководящие органы и СССР, и США.

X. Сондерс дал высокую оценку нашей активности в своей печатной работе о Дартмутских встречах. Я могу присоединиться к его оценке, особенно относящейся к нашей ближневосточной группе. Хотел бы также добавить: у меня не только с Халом Сондерсом, но и с Биллом Полком, Биллом Квандтом, Эдуардом Джареджаном было много общего в подходе к ближневосточной действительности. Я назвал лишь тех, кто был в прошлом или в то время, когда общался с ними, сотрудником Госдепартамента или Национального совета обороны США. Но встречи происходили и с другими американцами — учеными, экспертами, журналистами, которые отлично понимали смысл происходившего в этом бурлящем регионе, разбирались в деталях, не всегда соглашались с теми, кто подменял отсутствие знаний и опыта односторонней антисоветской ориентацией. Так что не следует всех, кто влиял или пытался влиять на выработку ближневосточной политики США, окрашивать в один цвет.

«Мы уделяем чрезмерное внимание советской военной угрозе, реальность которой не доказана, а величайшие угрозы нашей безопасности остаются теми же, что и раньше: созданная нами самими зависимость от арабской нефти и наше вовлечение в полностью нестабильные арабо-израильские отношения. Не забываем ли мы, что ни то ни другое не поддается исправлению военной силой и ни в том ни в другом случае Советский Союз не является главным фактором?» Этот вопрос на страницах «Нью-Йорк таймс» задал Дж. Кеннан. И он не был одинок в постановке таких вопросов.

Бывший представитель США в ООН Ч. Йост посчитал объяснения Кеннана «убедительными». Ч. Йост был эрудированным, широкомыслящим дипломатом-политиком. Мне пришлось не раз встречаться и беседовать с ним. Его отличало глубокое знание ближневосточных проблем, независимое, незапрограммированное мышление, деликатность, стремление разобраться в аргументах собеседника. Он понимал и высказывался совершенно определенно на тему о том, что без решения палестинской проблемы не может быть урегулирования на Ближнем Востоке, а достичь этого можно только через создание палестинского государства.