Асад ставит точки над i

Асад ставит точки над i

Между тем Садат не посвятил Асада, который вместе с Египтом вступил в войну в октябре 1973 года, в свои планы сугубо ограниченных военных действий. Интересное свидетельство на этот счет принадлежит бывшему начальнику Генерального штаба египетской армии С. Шазли, который написал об одном из своих разговоров с министром обороны Египта генералом Исмаилом Али, пришедшим на смену Садеку. Разговор состоялся в апреле 1973 года. Военный министр передал Шазли «политическую инструкцию президента Садата, находившегося в контакте с сирийским правительством». «Было совершенно ясно, — пишет Шазли, — если сирийцы поймут, что наши планы ограничены выходом на линию в пределах десятимильной зоны к востоку от канала, они не начнут войну вместе с нами… В итоге Исмаил предложил решение. Он приказал мне подготовить отдельно от плана форсирования канала другой план развития нашего наступления до перевалов. „Детали этого другого плана послужат тому, чтобы удовлетворить сирийцев“, — сказал он. Но тут же добавил, что этот план никогда не будет претворен в жизнь, разве что при наиболее благоприятных обстоятельствах… Я был потрясен этим двуличием. Но я был обязан подчиниться и сохранять этот секрет»[30].

И конечно, особый интерес на сей счет представляет мнение президента Сирии Хафеза Асада. Во время встречи с ним 2 июня 1983 года в Дамаске я задал Асаду вопрос, что он думает об идеях Садата, связанных с октябрьской войной 1973 года. Хафез Асад сказал (опять пересказываю по своим записям почти со стенографической точностью):

«У нас была предварительная договоренность с Садатом честно действовать вместе. Разумеется, он не информировал нас о своих подлинных целях, то есть о том, что он задумал войну лишь как средство сдвинуть ситуацию с мертвой точки и вступить в переговоры.

Мы в Сирии понимали, что конечным результатом войны должно быть политическое урегулирование на основе решений Совета Безопасности ООН. Однако планы свои мы строили на том, что к моменту вмешательства ООН нам удастся на обоих фронтах освободить территории, оккупированные Израилем в 1967 году. Поэтому планы военных действий на Голанских высотах разрабатывались на этой основе, то есть речь шла о том, что сирийская армия должна дойти до конца Голанских высот».

— Информировал ли вас Садат о планах ведения войны на своем фронте? — спросил я Асада. — Происходило согласование планов?

— С Садатом, — ответил президент Сирии, — у нас была договоренность, что сирийские и египетские войска выступят одновременно. Предусматривалось, что египетские войска, дойдя до перевалов на Синае, сделают там «оперативную паузу», а сирийские войска будут продолжать наступление на Голанских высотах. Такая «пауза» в районе перевалов была объективно необходимой, так как можно было предвидеть, что египетская армия понесет значительные потери и будет нуждаться в пополнении людьми, оружием и боеприпасами. Однако договоренность с Садатом предусматривала, что после этой «паузы» египетская армия продолжит наступление до границы с Израилем.

— А как получилось на самом деле? — спросил я.

— В действительности, — ответил президент Асад, — все было по-другому. Военные действия начались 6 октября на основе совместного плана, и Сирия неизменно его придерживалась. Садат же, судя по всему, действовал на основе собственного сценария. После форсирования Суэцкого канала египетские войска начали сразу окапываться. Даян уже 8 октября заявил, что положение на западном фронте стабилизировалось. Это позволило Израилю перебросить основную массу своих войск на сирийский фронт.

Мы могли бы выдержать этот натиск даже ценой потери каких-то территорий, если бы египетское наступление впоследствии было продолжено, так как в этом случае израильтяне были бы вынуждены перебросить свои войска на западный фронт. На самом деле, однако, этого не случилось. Поэтому основной израильский удар пришелся по сирийским войскам.

У египтян были резервные силы, которые по плану должны были быть задействованы в определенные сроки. Прошло два дня, сроки были нарушены, мы слали Садату телеграмму за телеграммой с просьбами выполнить договоренность в этом вопросе, но он не отвечал.

Мы не знали и о политических контактах Садата, которые он вел на протяжении войны, — продолжал Асад. — Для Сирии была неожиданной поступившая от него телеграмма, что он обратился в Совет Безопасности ООН с просьбой о прекращении огня. Садат мотивировал это тем, что он решил кончить войну, поскольку, дескать, в военные действия на стороне Израиля вступили США, а против них он воевать не может.

В ответной телеграмме я просил не прекращать военных действий, подчеркнув, что у Сирии есть возможность закрыть прорыв в районе Голанских высот и нанести серьезные контрудары. Садат не ответил на эту телеграмму и дал в одностороннем порядке согласие на прекращение огня, в то время как на сирийском фронте военные действия продолжались. Обнаружив, что Сирия не согласилась с прекращением огня, Садат позвонил мне по телефону и пытался убедить в необходимости такого шага. При этом он утверждал, что прекращение огня предусматривает американские гарантии освобождения территорий, оккупированных Израилем в 1967 году. Этот разговор состоялся 22 октября.