Глава 10 Война 1973 года: тайные пружины

Глава 10

Война 1973 года: тайные пружины

В Соединенных Штатах мало кто верил, что арабские страны смогут начать войну с Израилем, особенно после сокрушительного поражения в 1967 году. Вооруженные стычки — да. Артиллерийский и танковый обстрелы через Суэцкий канал израильских позиций — это тоже имело место. Но атака на «неприступную» линию Барлева, сооруженную Израилем вдоль оккупированного восточного берега канала, или тем более синхронные военные действия Египта и Сирии — форсирование Суэцкого канала и наступления на Голанских высотах? Никому в США это не приходило в голову.

Помню, как в мае 1973 года мы с академиком В.В. Журкиным, находясь в Нью-Йорке, были приглашены выступить в Совете по внешним отношениям — очень престижном внешнеполитическом клубе. На наших выступлениях, которые практически свелись к диалогу с аудиторией, присутствовали в основном американские эксперты, занимающиеся ближневосточными проблемами. В качестве одной из версий развития обстановки нами была названа инициативная с арабской стороны война против Израиля, включая применение нефтяного эмбарго. Самой резкой критике подверглась эта версия. Дама, объявив себя сотрудником Госдепартамента, сказала, что арабские страны хорошо понимают военное преимущество Израиля и к тому же не будут заинтересованы противопоставлять себе весь западный мир. Примерно с такой же оценкой выступили и другие участники обсуждения.

Должен сказать, что мы с Журкиным, естественно, не знали о готовящейся Египтом и Сирией военной операции, но по нашей логике ее не следовало исключать в условиях усиливающегося недовольства на «арабской улице» тем, что не предпринимаются решительные шаги по освобождению территорий, оккупированных в 1967 году. В дальнейшем, когда война разразилась чуть ли не по описанному нами сценарию, у нас с Журкиным возникли визовые трудности. Первым сигналом стала ситуация в 1976 году, когда нам отказали в продлении визы для участия в заседании Ассоциации содействия ООН, и только вмешательство нашего коллеги — уважаемого Маршалла Шульмана, который оставался ученым, работая в Госдепартаменте, — помогло преодолеть этот запрет.