«Мир палестинцам и израильтянам в равной степени»

«Мир палестинцам и израильтянам в равной степени»

Заслуга Арафата и его коллег заключается прежде всего в том, что он преодолел сопротивление тех сил в ООП и вне ее, которые занимали крайне негативные позиции в отношении резолюций 242 и 338 Совета Безопасности ООН. В 1988 году на XIX сессии Национального совета Палестины эти резолюции были признаны. Его заслуга и в том, что он сумел связать признание резолюций 242 и 338 с согласием США и Израиля на создание палестинского государства на Западном берегу и в секторе Газа. Такая увязка была достигнута, пройдя и через интифаду — восстание на оккупированных территориях, вспыхнувшее 7 декабря 1987 года, — и через решение короля Хусейна об отказе от своего контроля над Западным берегом, — это фактически вело и в конце концов привело к признанию Организации освобождения Палестины в качестве представителя палестинского народа, с которым израильское руководство так или иначе стало вести дело. Одновременно возрастала международная поддержка ООП как стороны в переговорах по решению палестинской проблемы.

После некоторых колебаний и не без внутренней борьбы Арафат определил свою позицию на пресс-конференции в Женеве на следующий день после своего выступления 14 декабря 1988 года на Генеральной Ассамблее ООН[56]. Сделанное им заявление, пожалуй, даже важнее его выступления на Генеральной Ассамблее, так как во время этой пресс-конференции Арафат, по сути, отвечал тем, кто пытался представить, будто он, находясь на трибуне Генассамблеи, ушел от многих вопросов. Приведу важнейшие части заявления Арафата. «Создание нашего государства, — сказал он, — дает палестинцам свободу — оно обеспечит мир и палестинцам, и израильтянам в равной степени… Вчера в своем выступлении я говорил о резолюции 181 Генеральной Ассамблеи как основе для палестинской независимости. Я также подчеркнул, что мы признаем резолюции 242 и 338 как основу для переговоров с Израилем в рамках международной конференции. Именно о признании этих трех резолюций заявил Национальный совет Палестины на сессии в Алжире.

В моем выступлении было ясно сказано, что под правами нашего народа мы понимаем его право на свободу и национальную независимость в соответствии с резолюцией 181 и право всех вовлеченных в ближневосточный конфликт сторон жить в мире и безопасности, включая государства Палестина, Израиль и другие соседние государства в соответствии с резолюциями 242 и 338.

Что касается терроризма, то вчера я объявил со всей очевидностью, и я повторяю, чтобы зафиксировать нашу позицию, что мы полностью и решительно отвергаем все виды терроризма, включая одиночный, групповой и государственный… Пусть все поймут, что ни Арафат, ни кто-либо другой не сможет остановить интифаду. Она прекратится только тогда, когда будут предприняты конкретные практические шаги для достижения наших национальных целей и создания палестинского государства.

В заключение, — сказал Арафат, — заявляю перед вами и прошу вас передать мои слова: мы хотим мира, мы обязуемся сохранить мир, мы хотим жить в собственном палестинском государстве, и пусть другие также живут».

Ряд западных, да и не только западных авторов, пишущих о последовавшем периоде, особенно о секретных палестино-израильских переговорах в Осло, в которых ведущую роль играл Махмуд Аббас, о трудной подготовке Декларации о принципах, подписанной в Вашингтоне 3 сентября 1993 года, а затем о не менее трудном переговорном процессе в рамках двустороннего «трека» Мадридской мирной конференции, сознательно принижают роль Арафата. Некоторые даже договорились до того, что прогресс в политических контактах происходил помимо его воли, что он стал «заложником событий». На основе своих бесед с Абу Амаром я полностью отвергаю такие заключения. Более того, без Арафата практически не принималось ни одно принципиальное решение палестинских представителей как в Осло, так и на официальных палестино-израильских переговорах в Вашингтоне. Вместе с тем Арафат лучше, чем другие, понимал необходимость доведения договоренностей с Израилем до такого уровня, который позволит принять их большинством палестинцев. Когда ему доложили о результатах одной из встреч в Осло, во время которой израильские представители, имея предварительные контакты со своим высшим руководством, согласились начать «переходный этап» с вывода войск из сектора Газа, он сказал: «Этого недостаточно. Нужно прибавить сюда Иерихон — Израилю легче будет пойти на это, так как в этом районе нет еврейских поселений». Арафат дал указание настаивать на принятии проекта «Газа — Иерихон». Описывая, как трудно было пробить израильское сопротивление в этом вопросе, Абу Мазен признает, что эта тема, ставшая особым пунктом Декларации о принципах, «явилась лакмусовой бумагой, с помощью которой проверялись и испытывались искренность израильтян и их планы на будущее»[57]. Эти слова актуально звучат и сегодня, когда в Израиле многие политики требуют воздержаться от вывода войск с Западного берега, ограничившись одной Газой.

Именно Арафат настоял, даже пригрозив в последний момент перед подписанием декларации, что палестинцы не прибудут в Белый дом, если в ее тексте будет просто ссылка на палестинскую делегацию, а не на ООП. Под угрозой срыва подписания израильская сторона и Соединенные Штаты согласились перепечатать последнюю страницу подготовленных экземпляров Декларации о принципах.

В этом был весь Арафат: научившись проявлять политическую гибкость, он твердо знал, каковы ее пределы, переход за которые может разрушить с таким трудом строящееся здание урегулирования с Израилем. Арафат прекрасно понимал расстановку сил в Палестинском движении сопротивления, тонко чувствовал настроения палестинских масс и умел мастерски использовать аргументы в пользу палестинского соглашения.