24 сентября 2007 года

24 сентября 2007 года

На ветке "Загадочный вист Путина" Valdi уж в который раз обвинил меня в необъективности и искажении образа польской действительности. Я (тоже в который раз…) спросила, что же мне переводить, чтобы представить совершенно объективный образ Польши и поляков? Он думал-думал, ни журналиста, ни форума подходящего не нашел и сообщил мне, что блогер matka_kurka имеет огромное влияние на польское общественное мнение и отражает эту самую действительность как следует. Дело, правда, в том, что matka_kurka пишет исключительно о внутренних польских проблемах, всяких скандалах в сейме и очень ехидно поносит ПиС и Каичньских. Только нам-то это к чему? Ну, дабы никто не подумал, что я злонамеренно укрываю от форумчан истинный образ Польши, перевела текст matka_kurka, выбравши такой, который российскому читателю все-таки будет интересен, поскольку о Варшавском восстании у нас все знают.

http://www.matka-kurka.net/post/?p=868

Демагог шепелявый! Наивысшая ценность — это жизнь человека, поляков и полек! Я обожаю эти торжества, отглаженные галстуки, все сытно позавтракали, трибуны, микрофоны, разноцветные флажки, крокодилы, дипломатические слезы — мы так тронуты. Все приятно пахнут, у всех физиономии, словно кол проглотили, официальный пафос, выученное наизусть страдание, в шестьдесят какой-то там раз чтим погибших героев.

Устроим себе небольшую экскурсию в машине времени и посмотрим, что там слышно у наших героев. Год 1944, дивное лето, молодые гуляют, женятся, любят друг друга, рожают детей, не смотря на то, что жизнь совсем невеселая и каждый неосторожный шаг может кончиться пулей в лоб. В Варшаве располагаются войска самой современной армии тогдашней Европы, армии, которая покорила пол-Европы и еще кусок мира, в том числе и такие державы, как Франция. Армия эта вооружена танками, пушками, пулеметами, противотанковыми орудиями, гранатами, огнеметами, минометами, бронемашинами и все это обслуживают вымуштрованные, немало повоевавшие солдаты. Вот что мы видим по одну сторону Вислы.

По другую сторону Вислы — Красная Армия, которая бьет эту самую современную и прекрасно вооруженную немецкую армию. Красная Армия довольно специфическим образом освобождает страны из-под немецкой оккупации, они освобождают, а потом сами оккупируют. Закончим эту панораму общим планом: с одной стороны — вооруженные до зубов немцы, с другой — Красная Армия, у которой нет выхода, она должна побеждать, потому что в спину стреляет НКВД. А что в центре этого пейзажа?

В центре этого пейзажа — юноши и девушки, как писал погибший повстанец, идущие теплым лесом, лугом малахитовым, глядящие на возвращающихся птиц, которые умирают. Юноши и девушки — это хорошая молодежь, здороваются с учителями, не торгуют наркотиками, знают цитаты из Уейского (Корнелий Уейский, польский поэт XIX века, «последний великий поэт романтизма», написал гимн повстанцев «С дымом пожаров» — прим. перев.), в трамвае уступают место старшим, пишут стихи, помнят рассказы отцов и дедов о временах Чуда над Вислой. Эта молодежь — всё лучшее, что есть в Польше, это о них следует сказать — «цвет молодежи польской». Казалось бы, такую многообещающую элиту, будущее нации следует беречь как зеницу ока, особенно в ту минуту, когда над Польшей вновь собираются черные тучи, и каждый мыслящий поляк понимает, что придется нам бороться с большевистской ордой. Увы, в стране, которой долгие годы руководили авантюристы, патриоты-крикуны и варвары из ополченцев, молодежь — элиту нации — никогда не берегли, молодежь одурманивали пустыми патриотическими лозунгами, и наивная молодежь шла на верную смерть во имя садистской стратегии с ярлычком «Бог, Честь и Родина». Только политический безумец с садистскими наклонностями мог послать восторженных молодых людей, с гвоздиками в дулах винтовок (самодельных — вроде пугачей из вишневого дерева), против сильнейшей армии затем, чтобы защититься от другой мощной армии, которая только что разгромила немцев под Сталинградом.

У этих молодых людей не было ничего. Каждый четвертый был вооружен какой-то стрелялкой, у них были гранаты из консервных банок и гвоздей, бутылки с бензином, стихи Бачиньского (Кшиштоф Камил Бачиньский, поэт, погибший в Варшавском восстании 23 лет от роду; в самом деле хороший поэт, мне лично очень жаль, что он погиб — прим. перев.) и цинизм руководителей, сервированный в виде патетического патриотизма. Циничные штабники, политические фанатики послали на верную смерть, на неизбежную бойню тех, которые определяли цену Польши. Осквернили молодость, загнали в канализацию тех, кто избежал пламени фашистских огнеметов, отдали под суд большевикам. Ни одна из захваченных немцами стран не решилась на такое варварство. Разве это значит, что чехи, французы и остальной мир — трусы, и только мы, поляки, показали, как надо бороться с Гитлером? Нет, это значит, что только в Польше политические идиоты устроили бойню собственному народу. Мало того, если кто-то думает, что это нас прославило, сообщаю, что это бесполезное варварство, бесцельное убийство польской молодежи не вошло в историю Второй мировой войны. Мир понятия не имел, что было какое-то Варшавское восстание, мир слышал и путал с Восстанием в Гетто, восстанием, в котором у повстанцев не было выбора, они могли погибнуть от пуль или в крематории. Варшавское восстание было преступлением против народа, привело к полному разрушению Варшавы, польскую молодежь унизили и заставили спасаться в сточных канавах. Те, кто выжил, закончили свою жизнь в большевистских тюрьмах или покинули Польшу. Травма Восстания — это очередная рана, которая ослабила способность поляков к конструктивной деятельности. Это очередная бессмысленная жертва, возложенная на алтарь национальной глупости. Понимание патриотизма в категориях преступления против народа — это патология, и такой патологией было послать горстку детей, вооруженных бутылками с бензином, против двух сильнейших армий Европы. Нечто подобное мог совершить лишь фанатик, бездушный политический варвар.

В результате этих безумных действий вся Польша, оплакивая погибших, отстраивала столицу в течение нескольких десятилетий. Варшава была единственным городом, который принял такой безумный бой с оккупантом. Если бы подобное сумасшествие произошло в других польских городах, у нас сейчас было бы больше циничных чиновников, прикрепляющих ордена чудом уцелевшим, у нас было бы больше могил и больше патриотизма.

Краков был освобожден от немцев практически без единой царапины. Благодаря здравому разуму краковян уцелели тысячи молодых людей и все памятники архитектуры, вся история и культурное наследие Польши, собранные в этом городе. После войны молодежь из уцелевшего Кракова прославила Польшу, Краков стал анклавом художников и национальной элиты. Краков притянул к себе, а потом дал Польше и миру Шимборскую, Мрожека, Вайду, Прейснера, Комеду, Пендерецкого, Пшибоша, десятки других и, в конце концов, II Речьпосполиту. Всех этих Мрожеков, всех Шимборских и уж точно Бачиньского фанатики дешевого патриотизма послали против немецких «Тигров», вооруживши бутылками с бензином. Это не патриотизм, эта штабная садистская глупость, это преступление против нации. Только варвары и фанатики могли послать на верную смерть детей и молодежь, у которых было совершенное иное и куда более важное предназначение. Они должны были кончить школу и бороться с коммуной, писать стихи, сочинять музыку, заниматься наукой и передавать своим детям веру, что большевиков и любых других варваров можно победить разумом и эффективной работой, а не кровавыми знаменами, уносимыми по канализационным стокам, чтобы через много лет какой-нибудь шепелявый царек мог потоптаться на них по случаю очередного нудного торжественного заседания, суть которого не в памяти о погибших, а в продолжении срока правления.