Юрий СЕНИН СООБЩЕСТВА МОЛОДЫХ САМОИЗГНАННИКОВ (по поводу некоторых выступлений печати США)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Юрий СЕНИН

СООБЩЕСТВА МОЛОДЫХ САМОИЗГНАННИКОВ

(по поводу некоторых выступлений печати США)

«Число юных беглецов в стране растет в поистине эпидемической пропорции. По самым скромным подсчетам, ныне оно составляет население, значительно превышающее один миллион человек. Почти в каждом из крупных городов Соединенных Штатов Америки появились организации, цель которых — вернуть этих «блудных сынов» домой. В Чикаго такой центр носит название «Лукинг гласс»[23]. Картина, которая в нем отражается, далеко не розовая. Работа здесь не прекращается ни днем, ни ночью, а телефоны звонят по двадцать четыре часа в сутки. Когда сотрудникам центра удается склонить на свою сторону «клиента», т. е., иными словами, убедить его в необходимости «репатриации», то ему первым делом предлагают самому позвонить родителям, с тем чтобы дирекцию, не дай бог, не обвинили бы в укрывательстве... беглецов».

Приведенный отрывок достаточно интересен сам по себе как документальное свидетельство катастрофически расширившейся за последние годы в США пропасти между поколениями — «generation gap». Таких свидетельств в американской прессе найдется немало и за 1971—1974 годы.

Пусть это и не главное направление молодежного протеста, пусть так называемые молодежные коммуны существуют лишь на далекой его периферии и не определяют его будущего, они по-своему показывают, что «американский образ жизни» недвусмысленно отвергается теми, кому надлежит быть его преемниками, — многими молодыми американцами. Отвергается в то время, когда с телевизионных рекламных объявлений, со стендов и журнальных обложек — отовсюду кажется, глядят на мир ясные, стопроцентно довольные лица стопроцентных американцев и американок. Это лица людей, делающих деньги, потребляющих продукты и производящих детей, дабы те, в свою очередь, делали затем то же самое. Но подросшие дети неожиданно говорят родителям и обществу: «No go!» («Не пойдет!») И не просто говорят, но и бросают отчий дом и сытую комфортабельную жизнь, где от угрызений совести, если бы таковые и возникли, всегда можно откупиться воскресным визитом в церковь. И чтобы многочисленные соблазны этого мира не звали их обратно, создают свои собственные поселения, отгораживаясь от мира алчности, лицемерия и душевной тупости, то есть всего того, что реклама старательно обходит стороной.

Средства массовой информации не любят анализировать это явление. И если журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», выступивший с обзором молодежного движения в США, уделил место и американским «коммунам», то на это есть свои причины. Попробуем в них разобраться...

«КОНЕЦ ВОССТАНИЯ МОЛОДЕЖИ?»

Так озаглавил свой обзор «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт». Собственно говоря, вопросительный знак в заголовке выполняет функцию чисто риторическую. Его задача — создать у читателя впечатление, будто журнал озабочен поисками истины. Но в действительности его усилия направлены на то, чтобы эту истину исказить. В этом убеждает внимательное прочтение материала.

«Никогда прежде молодежь Соединенных Штатов, — пишет журнал, — не занимала столь много места в сознании нации, как в последнее десятилетие. Время хиппи, восстаний в кэмпусах[24], наркотиков, наконец распространившейся практики «делай все, что хочется», — вот что такое эти десять лет. Однако сейчас происходят некоторые перемены, в результате которых многие из «расстроенного» поколения вновь «настраиваются» на более реалистическую волну. Для бунтующей американской молодежи наступает период «утра после похмелья», когда в голову начинают приходить трезвые мысли.

Молодые выпускники колледжей, которые еще недавно с издевкой давали от ворот поворот разным «рекрутерам», предлагавшим им работу, и все это ради того, чтобы, как они заявляли, их не отвлекали от поисков смысла собственной жизни, — так вот они вопреки этому своему «смыслу» опять вынуждены открывать для себя смысл таких вещей, как гарантированный заработок.

Другая часть молодежи, познакомившись на практике с утопией «свободной любви, наркотиков и делания всего, что хочется», впала в религиозность, мистицизм. Примером этого мог бы служить рост так называемого движения «Людей Иисуса»[25].

От апатии 50-х годов молодежь Соединенных Штатов очнулась после 1960 года, когда она приняла участие в «маршах свободы» на Юге. После этого на Америку буквально обрушились студенческие орды. Причиной этого явления был послевоенный демографический взрыв («бэби бум»). По мере того как представители этого поколения заполняли школьные классы и аудитории колледжей, его агрессивность все возрастала и возрастала...

Учащиеся и студенты сотнями тысяч бросали учебу, чтобы стать «людьми улицы» или же примкнуть к молодежным коммунам. Они поворачивались спиной к прошлому, осуждая «материализм» взрослых, высмеивая главенствующую роль разума и порядка».

В этом месте, пожалуй, имеет смысл прервать цитату и попытаться уяснить себе основную концепцию журнала. Нетрудно убедиться, что нарисованная им картина укладывается в нехитрую схему: на одном ее полюсе разместилась «реалистическая волна», готовая-де захлестнуть все молодежное движение в США, а на другом — так называемые коммуны. Но эта поляризация в расстановке сил и сами определения вроде «реалистической волны», «утра после похмелья» и т. п. при всей их внешней броскости явно не в ладу с американской действительностью. Молодежные сообщества — коммуны — лишь небольшая прослойка, которая по-своему иллюстрирует тот дух протеста, который характерен в наши дни для молодых американцев.

Впрочем, прогнозы об «угасании бунта молодежи» в последние годы делались прессой США не один раз — и почти всегда оказывались ошибочными. Так было, в частности, накануне грандиозных антивоенных демонстраций в мае 1971 года, когда в одном только Вашингтоне арестовали тысячи юношей и девушек. Так было и весной 1972 года, когда на эскалацию воздушной войны во Вьетнаме молодежь Америки ответила «эскалацией» антивоенных манифестаций.

«Спокойствие в кэмпусах», как видим, довольно относительно. К тому же журнал намеренно забывает упомянуть, что в конце 60-х годов экстремистские взгляды леваков в глазах широкой студенческой массы начали терять свою былую популярность. Студенческое движение в результате стало внешне «спокойнее», но это пошло ему только на пользу. Главное, что суть его при некоторой расплывчатости студенческих требований осталась неизменной и ни о каком внутреннем примирении с системой вопрос не стоит.

Характерно и стремление буржуазных пропагандистов объяснить, или, вернее, подменить такое ярко выраженное социальное явление, как «бунт молодежи», биологическим или демографическим «бэби бумом». В качестве примера можно сослаться на сентябрьский номер журнала «Ридерс дайджест» за 1971 год, в котором опубликована статья «Удивительные семидесятые». Материал посвящен «доказательству» того, что якобы наступает эра «молодежного конформизма».

«К 1975 году, — утверждает автор статьи Питер Друкер, — доминирующей возрастной группой станут уже не семнадцатилетние, а молодежь в возрасте двадцати одного года. Четыре года, отделяющие одну группу от другой в таком урбанизированном обществе, как наше, — это целая пропасть. Никакой другой период в человеческой жизни, если не считать возраста с 64-х до 65-ти, т. е. до получения пенсии, не влечет за собой столь коренной социальной и психологической ломки».

И, наконец, последнее по счету, но не по значению, это интересующие нас сообщества молодых самоизгнанников. Прежде чем перейти к их конкретному анализу в свете высказываний журнала, необходимо сразу же оговориться, что социальный состав молодежных «коммун» охарактеризован журналом в общем довольно точно. В основном это так называемые «dropouts», т. е. «выпавшие», недоучившиеся школьники и студенты. Дело в том, что в силу ряда причин многие молодые люди в США в последние годы начали смотреть на образование как на пустую формальность, устраивающую разве что самых ограниченных представителей «среднего класса». Именно они, бросив учебу, и стали той средой, которая породила нынешние молодежные сообщества.

Касаясь мотивов, побудивших этих американских юношей и девушек стать членами так называемых «коммун», журнал, как видим, не находит других определений, кроме расплывчатых понятий вроде «материализма» взрослых и «главенствующей роли разума и порядка», с одной стороны, и «полуанархической теории свободы, всеобщей любви, мира и самовыражения» — с другой.

Итак, «материализм взрослых»... Куда вернее было бы назвать его исконно американским деланием денег — «крысиными бегами». От «материализма взрослых» прямая дорога к порядку, символом которого служит полицейская дубинка, а реальный смысл которого заключен в пуле национального гвардейца... Что ж, такой порядок многие молодые американцы действительно отвергают, ибо в этом сочетании разум оказывается далеко не в главенствующем положении.

Стоит ли особенно удивляться, что подрастающее поколение «повернулось спиной к прошлому»? Вернее, даже к настоящему, поскольку в своих главных чертах американский образ жизни по сравнению с прошлым мало в чем изменился.

Вот свидетельство одного из членов могущественного клана Рокфеллеров, Джона Рокфеллера, сделанное им не в частной беседе, а в официальном выступлении:

«Сегодняшняя революция молодежи у нас в стране озадачивает многих из нас. Мы невольно задаемся вопросом: а новое ли это явление, отлично ли оно от того юношеского идеализма и склонности к протесту, которые наличествуют у любого поколения? Что же, мне представляется бесспорно ясным, что мы переживаем ныне несравненно большее, чем период традиционно наблюдаемой революционности молодежи...»

(Журнал «Сэтердей ревю»)

МОЛОДЕЖНЫЕ КОММУНЫ: ТРУДНОСТИ РЕАЛЬНЫЕ И МНИМЫЕ

Итак, точка зрения «Ю. С. ньюс»: «Коммуны» — это последние островки, еще не захлестнутые, по его мнению, пресловутой «реалистической волной» (правда, конец их представляется ему делом ближайшего будущего). Косвенно признавая, что молодежные сообщества в Америке возникли как одна из форм протеста молодого поколения, он сосредоточивает основное внимание на переживаемых ими трудностях. Да, эти трудности есть, и немалые, но все дело в том, какие выводы делаются из их анализа. Итак, еще раз предоставим слово журналу «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт».

«Несмотря на то, что время пирушки миновало и настала пора убирать со стола и мыть грязную посуду, «коммуны» все же остаются пока популярными в глазах молодежи и даже начинают распространяться по стране, особенно в отдельных сельских местностях. В настоящее время в США, как полагают, создано несколько тысяч молодежных сообществ, живущих «коммунами». Правда, многие из них уже успели распасться, просуществовав всего несколько месяцев. Причина? Чаще всего разногласия из-за бытовых неурядиц или вопросов пола...

В недавно опубликованной книге «Коммуны США» автор Дик Фэйерфилд приводит следующее высказывание одного из участников молодежной коммуны в штате Оригона:

— В конце концов наступает такой момент, когда приходится напоминать некоторым: «А ну, парень, шевелись-ка! Хочешь есть — так давай работай, как все остальные. Здесь без этого тоже не обойдешься». А они тебе в ответ: «Брехня! Ничего мы не станем делать. Пусть нас бог кормит». — «О’кей, — говоришь ты им, — в таком разе идите и ищите себе какого-нибудь другого бога, потому что этот не собирается вас тут задарма кормить, ясно?»

...Мне вспоминается сцена из увиденного во время пребывания в США фильма «Беспечный ездок». Патриархального вида юноши в американского покроя толстовках, босоногие девушки с распущенными волосами. Жилище этих «коммунаров» напоминает одновременно индейский вигвам и ночлежку из горьковского «Дна». Большинство обитателей блаженно полулежит, полусидит, кто где, лишь двое или трое в дальнем углу возле очага (может, дежурные?) заняты приготовлением, по всей видимости, лепешек. Неподалеку виднеется кукурузное поле, обрабатываемое (и это в Америке-то!) с помощью каких-то допотопных мотыг. Таков схваченный глазом кинокамеры внешний облик так называемой «коммуны». Судя по рассказам автора упоминавшейся выше книги «Коммуны США», с которым мне довелось встречаться в Америке, и беседами с молодыми американцами, облик этот запечатлен довольно верно. И первое, что бросается в глаза, это его нарочитая патриархальность.

Именно эта оторванность от времени и предопределяет трудности, переживаемые американскими молодежными сообществами. Их члены еще не осознали нежизнеспособности самой идеи коммуны в антагонистической по отношению к ним среде. Между тем это доказал уже опыт Роберта Оуэна, одного из великих утопистов прошлого. Кстати говоря, именно в Америке Оуэн около ста пятидесяти лот назад основал первую коммуну. Его «Новая Гармония» в штате Индиана продержалась около трех лет. Минувшие с тех пор полтора столетия во многом изменили условия жизни в США, но отнюдь не сделали их благоприятнее по отношению ко всякого рода утопическим начинаниям.

Не случайно поэтому — об этом мне доводилось в США и слышать и читать — в Техасе и ряде других штатов нежелательных пришельцев из коммуны (при молчаливом попустительстве местной администрации) избивали, отказывались продавать им необходимые для жизни продукты, портили их посевы...

Трудности молодежных сообществ объясняются далее философией, которую исповедуют ее члены. Сошлюсь на автора книги «Коммуны США». Я познакомился с этим немного стеснительным в обращении бородачом, сразу располагающим к себе и чем-то напоминающим (по моим представлениям, конечно) «народника», в городе Сан-Франциско. Бывший студент — Дик, насколько я понял, изучал историю религии, но потом разуверился в пользе образования и бросил университет, ныне редактирует и издает несколько молодежных журналов, относящихся к так называемой прессе «underground». В дословном переводе это означает «подпольная». Свои журналы Дик развозит подписчикам на видавшем виды «пикапе». И делает он это вполне легально.

Один из его журналов называется «Новый утопист» («Modern Utopian»), и речь в нем идет преимущественно о молодежных коммунах, которые представляются — и редактору и авторам — чуть ли не единственным антиподом современному американскому обществу, противостоящим миру наживы, комфорта и бездуховности. Журнал определяет их как «сознательно формируемые сообщества», подчеркивая их принципиально утопический характер и царящую в них свободу «делать все, что хочется»: от поглощения наркотиков до групповых браков. Причем все это сдабривается философией крайнего индивидуализма.

Как ни парадоксально это звучит, но сообщества молодых самоизгнанников во многом исповедуют именно эту философию. Вот ее характерный образчик, содержащийся в одной из статей «Нового утописта». «Если бы все человечество за исключением одного человека придерживалось единого мнения по какому-нибудь вопросу и только этот один был иного мнения, то все человечество имело бы не больше права заставить этого одного человека замолчать, чем он, имей он власть, заставить замолчать все человечество».

Авторы многих статей, одни с воинственной убежденностью в своей правоте, другие с горечью и даже разочарованием, отмечают, что на сегодня нигилизм (в сущности, одно из проявлений того же индивидуализма) — это единственное объединяющее начало для большинства обитателей молодежных сообществ.

Неудивительно поэтому, что, по словам журнала, «все, что мы (т. е. обитатели коммун в США. — Прим. Ю. С.) делаем, делается всегда только из оппозиции к системе. В действительности же это означает, что мы пленники системы, свободные не более, чем заключенные, которые время от времени в бессильной злобе сотрясают тюремные решетки и пишут лозунги на стенах своих камер».

ТРУДНОЕ ВЗРОСЛЕНИЕ

Здесь мы подходим к главному вопросу: а имеют ли будущее «коммуны» в Америке, и если да, то какое оно, это будущее.

Бегство от действительности, чтобы протестовать против самой этой действительности! Как ни симптоматично это явление, но ведь, в сущности, это политика страуса, прячущего голову в песок в наивном убеждении, что тем самым он противостоит опасности. Отсутствие или, вернее, расплывчатость того позитивного идеала, который хотели бы воплотить в жизнь обитатели сегодняшних американских молодежных «коммун», — такова одна из их наиболее очевидных слабостей.

В этом смысле будущего в нынешних условиях у них, конечно же, нет. И все же, если мы столь подробно останавливаемся на проблеме молодежных сообществ, то делаем это с умыслом. Пусть у них нет будущего и под влиянием множества трудностей они явно не выдерживают борьбы за существование. Зато тот опыт, который получают их участники, то реальное, а не умозрительное знание жизни, которое они приобретут, — все это не может не оставить глубокого следа в сознании молодых американцев.

Тем самым и бегство от действительности, от мира взрослых может обернуться стремлением эту действительность, этот мир сообща переделать. Тогда-то трудности сегодняшнего дня, нынешние ошибки и заблуждения станут залогом будущего прозрения, а слабости — предвестником силы.

Взять, к примеру, так явно обозначившееся в сообществах молодых самоизгнанных отсутствие элементарных трудовых навыков и даже презрение к работе у молодых американцев. Ч. Рейч в книге «Молодая Америка» справедливо указывает, что «для большинства американцев работа бесцельна, изнуряюща, скучна и ненавистна, тогда как слово «жить» означает увлекательное «времяпрепровождение».

Но молодежные сообщества с неизбежностью выявляют и другое, а именно: необходимость пересмотра наиболее зрелыми молодыми людьми своего взгляда на работу, на трудовую деятельность, на роль и значение рабочего класса. Такая необходимость уже стала на повестку дня.

Немаловажным отрезвляющим уроком, который извлекают члены коммуны, является и непосредственное столкновение с тем, что капитализм как система глубоко враждебен человеку и окружающему его миру. Дело в том, что последние годы в США остро стоит вопрос о борьбе с загрязнением трех сред: воздуха, воды и суши. Любому, кто бывал в Штатах, не могли не броситься в глаза мутные воды рек и плавающая кверху брюхом мертвая рыба в Великих озерах; гигантские автомобильные кладбища, как организованные, так и «дикие», упаковочные отбросы, толстенные газеты, валяющиеся прямо на улицах... А смог в Лос-Анджелесе, машинная гарь Нью-Йорка или Чикаго? В последнем, как гласила выпущенная местными студентами-экологами листовка, вдыхание воздуха в течение одного только дня равносильно выкуриванию 38 сигарет...

Так вот попытка молодых самоизгнанников выбраться из городского смрада на не тронутое цивилизацией лоно первозданной природы не удалась. Оказалось, во-первых, что этого лона в стране почти не осталось, а во-вторых, что там, где оно есть, его буквально на глазах сжирает ненасытный молох «прогресса». Алчность монополий, невзирая на протесты общественности, не оставляет нетронутыми ни живописные калифорнийские холмы, ни аризонские равнины. Все больше становится дорог, все многочисленнее стадо машин, и по мере того как сводят последние леса, все гуще делается лес рекламных объявлений.

Наконец, еще одна иллюзия, с которой «коммунары», похоже, начинают расставаться, — это иллюзия «свободной любви». Так называемое «половое раскрепощение» первоначально мыслилось ими как протест против ханжеской морали окружающего мира, в котором падение нравов прекрасно уживается с евангельским «не прелюбодействуй».

Но замена пуританского ханжества в отношениях между полами принципом «свободной любви» на практике не принесла желаемых результатов. Сплошь да рядом получалось, что «протест» был оборотной стороной той же медали...

Что будет с этими молодежными сообществами дальше? Поведет ли известное разочарование части американской молодежи, как полагает «Ю. С. ньюс опд Уорлд рипорт», к примирению с обществом, или, наоборот, результатом этого разочарования станет новый подъем молодежного движения, важная ступень в его возмужании?

Ответ на этот вопрос во многом зависит от того, сложится ли единый фронт передовых сил американской молодежи не только с передовой интеллигенцией, но прежде всего с теми, кого до недавнего времени многие молодые люди в Америке презрительно именовали «средним классом», «конформистами», «законобоязненным большинством», — с пролетариатом.

ТЕПЕРЬ ВРЕМЕНА МЕНЯЮТСЯ

Передовая молодежь Америки все больше осознает сложность стоящих перед ней задач. Этот необратимый процесс позволил создать в Чикаго в феврале 1970 года «Союз молодых рабочих за освобождение» («The Young Workers Liberation League»). Революционные традиции этой организации восходят к коммунистическому союзу молодежи, действовавшему еще в двадцатые годы в тесном контакте с коммунистической партией. Его платформа: чтобы победить государственно-монополистический капитализм, необходимо создать объединенный фронт всех прогрессивных групп, во главе которых должен стоять рабочий класс. II съезд союза, прошедший в мае 1972 года, еще раз подтвердил, что организация эта растет и крепнет.

Конечно, когда сопоставляешь с этой активной платформой убежденных борцов позицию тех молодых людей, кто еще недавно надеялся (да и сейчас, может быть, не до конца расстался со своей иллюзией!) спрятаться от действительности, вместо того чтобы стремиться ее переделать; когда сопоставляешь даже внешний облик первых с последними (я видел и тех и других: с одной стороны — волевые, целеустремленные лица, энергичные движения, одежда скромная, но опрятно-добротная; с другой — намеренная размагниченность и взгляда, и походки, намеренная небрежность в одежде), — так вот, когда сопоставляешь все это, то невозможно не видеть разительного контраста между ними.

Но процесс взросления не у всех протекает гладко. И то, что определенная часть молодых американцев, подавшихся в сообщества, и тех, кто им сочувствует, начинает понимать недостаточность такой формы протеста, в высшей степени симптоматично. Станут ли они, по крайней мере большая их часть, вернувшись из утопии в реальность, на путь осознанной борьбы, чтобы изменить эту реальность, или реальность сокрушит их самих, сказать трудно. Это дело не одного дня...