4. Изменения в смертности за полвека в России и во Франции

4. Изменения в смертности за полвека в России и во Франции

Теперь обратимся к России, в которой, как уже отмечалось, вторая эпидемиологическая революция пока не состоялась. В чем конкретно проявляется российская стагнация и где мы несем наибольшие потери?

Сначала рассмотрим особенности изменений смертности в России за последние полстолетия.

Мы видели, какие огромные изменения в распределении времени жизни мужского поколения по времени, проживаемому умирающими от крупных классов причин смерти, произошли за 50 лет между 1960 и 2010 гг. во Франции. Какие-то изменения происходили и в России. Однако если во Франции эти изменения дают все основания говорить о второй эпидемиологической революции, то в России скорее, напротив, свидетельствуют о ее отсутствии.

Для начала сравним ситуацию в двух странах с помощью графиков на рис. 4 на с. 238 (Франция) и 7 (Россия).

Различия сразу бросаются в глаза. В России – практически никакого роста высоты основных столбиков при их значительном росте во Франции; расширение основания прямоугольника, соответствующего болезням системы крово обращения при сужении основания прямоугольника новообразований (во Франции – наоборот); значительное расширение низкого столбика внешних причин при том, что во Франции он стал несколько у же, но намного выше; сужение и снижение столбика «других причин» – полная противоположность тому, что наблюдалось во Франции. В итоге сумма закрашенных площадей (т. е. совокупное время, прожитое условным поколением) на российском графике не изменилась, что говорит о полной стагнации, на французском же графике значительно увеличилась, свидетельствуя о приросте средней продолжительности жизни для поколения на 11 лет.

Рис. 7. Распределение совокупного времени, проживаемого условным поколением, по времени, проживаемому умирающими от крупных классов причин. Россия, мужчины, 1960 и 2010 гг. Пунктирная линия соответствует ожидаемой продолжительности жизни для новорожденного – е(0)

Рис. 8. Распределение совокупного времени, проживаемого условным поколением, по времени, проживаемому умирающими от крупных классов причин. Франция, мужчины, 1960 и 2010 гг. и Россия, 2010 г. Пунктирная линия соответствует ожидаемой продолжительности жизни для новорожденного – е(0)

Нынешняя (2010 г.) российская «картинка» заметно хуже французской картинки 50?летней давности (верхняя часть рис. 8 на с. 242). А уж ее сравнение с современной французской картинкой (нижняя часть того же рисунка) с очевидностью говорит о потерянных 50 годах: на фоне второй эпидемиологической революции во Франции ни о чем подобном в России говорить не приходится.

Попытаемся рассмотреть изменения, происходившие в двух странах, более подробно (табл. 2–5). Для этого также воспользуемся возможностями, предоставляемыми таблицами смертности по причинам смерти, которые содержат, в частности, данные о распределении чисел умирающих по возрасту и причинам смерти – числа d_xi (x – возраст, i – причина смерти). Это так называемые табличные числа, не зависящие от фактической возрастной структуры.

Сопоставим матрицы изменений чисел d_xi в двух странах (₂₀₁₀d_xi – ₁₉₆₀d_xi).

Таблица 2. Изменения чисел умирающих по возрастным группам и причинам смерти между 1960 и 2010 гг. (₂₀₁₀d_xi – ₁₉₆₀d_xi). Мужское население Франции, на 100 тыс. смертей

Таблица 3. Изменения чисел умирающих по возрастным группам и причинам смерти между 1960 и 2010 гг. (₂₀₁₀d_xi – ₁₉₆₀d_xi). Мужское население России, на 100 тыс. смертей

Таблица 4. Изменения чисел умирающих по возрастным группам и причинам смерти между 1960 и 2010 гг. (₂₀₁₀d_xi – ₁₉₆₀d_xi). Женское население Франции, на 100 тыс. смертей

Таблица 5. Изменения чисел умирающих по возрастным группам и причинам смерти между 1960 и 2010 гг. (₂₀₁₀d_xi – ₁₉₆₀d_xi). Женское население России, на 100 тыс. смертей

Отрицательные значения в таблицах означают уменьшение числа смертей между 1960 и 2010 гг., положительные – увеличение.

Рассмотрим вначале интересующие нас изменения в возрастном разрезе. В правом, итоговом, столбце французской таблицы для мужчин все числа, за исключением двух последних – в возрасте 80 лет и старше, – отрицательные. Это значит, что во всех возрастах до 80 лет общее число смертей сократилось: из каждых 100 тыс. смертей более 31 тыс. сдвинулись в самые старшие возрасты[130]. В российской таблице изменений мало, отрицательные числа, причем часто очень небольшие, относятся к возрастам до 20 и старше 70 лет, здесь число смертей сокращалось. Но зато оно увеличивалось, и довольно заметно, в средних возрастах – от 20 до 70 лет именно в эти возрастные группы сдвинулось почти 12 тыс. из каждых 100 тыс. смертей.

Во французской таблице для женщин в правом столбце знаком «минус» отмечены все значения до 85 лет – сдвиг смертей к старшим возрастам заметнее, чем у мужчин, за границу 85 лет сместилось более 37 тыс. из каждых 100 тыс. смертей. Российская таблица для женщин еще больше, чем мужская, характеризует долговременный застой ситуации со смертностью, изменения едва заметны, а там, где они есть, далеко не всегда благоприятны. Отрицательные значения, говорящие об уменьшении числа смертей, в правом столбце – только в возрастах до 25 лет и 65–74 года. В старшие возрасты – 75 лет и старше – сдвинулось всего (округленно) 3200 на каждые 100 тыс. смертей, из них на возрасты 85 лет и старше – менее 1300 на 100 тыс. При этом прибавилось 1850 на каждые 100 тыс. смертей в средних возрастах – от 25 до 65 лет. Вся эта картина наглядно отражена на рис. 9.

Рис. 9. Изменения табличных чисел умирающих (d_x) за 1960–2010 гг. по возрастным группам во Франции и в России, на 100 тыс. смертей

Посмотрим теперь, как табличные числа смертей изменялись в разрезе крупных классов причин смерти.

В последней, итоговой, строке французской таблицы для мужчин все числа, за исключением числа смертей от рака, – отрицательные, а все приращение числа смертей от рака пришлось на возрасты старше 65, а особенно – старше 75 лет. В последней строке российской таблицы число смертей от рака – отрицательное, причем, в противоположность Франции, их наибольшее сокращение произошло именно в самых старших возрастах. Но зато примерно на столько, на сколько во Франции увеличилось число смертей от новообразований (12 760 на 100 тыс.), в России выросло число смертей от болезней системы кровообращения (12 734 на 100 тыс.). Разница только в том, что в России почти 90 % этого прироста составили смерти в возрасте до 80 лет, в том числе 62 % – от 35 до 70 лет.

Отдельно скажем о внешних причинах смерти. У мужского населения Франции их число увеличилось только в возрастах старше 75, а особенно старше 85 лет, но в целом для всех возрастов оно сократилось. В России это число значительно выросло, причем рост шел во всех возрастных группах от 20 до 80 лет, прирост в возрастах от 20 до 45 лет был бо льшим, чем от болезней системы кровообращения.

Характер различий последних строк французской и российской таблиц для женщин примерно такой же, что и для мужчин. Несколько чаще изменения идут не в противоположном, а в одном и том же направлении, хотя масштаб изменений – разный. Например, число смертей от внешних причин у женщин выросло и в России, и во Франции, но во Франции он был значительно меньшим (см. также рис. 10).

Рис. 10. Изменения табличных чисел умирающих (d_x) за 1960–2010 гг. по крупным группам причин смерти во Франции и в России, на 100 тыс. смертей

Если коротко обобщить результаты нашего сравнительного анализа изменений смертности в двух странах, то можно сказать, что рядом с безостановочными успехами в оттеснении смерти от всех причин к старшим возрастам во Франции, которая, как мы видели, в этом отношении мало отличается от большинства развитых стран, ситуация в России на протяжении полувека выглядит беспомощным топтанием на месте.