У Франции и России общие стратегические интересы

У Франции и России общие стратегические интересы

(выступление Марин Ле Пен перед студентами МГИМО, 20 июня 2013 г.)

Марин Ле Пен: Я, прежде всего, хотела бы поблагодарить от всего сердца руководство вашего университета, которое позволило нам встретиться с вами сегодня. Я хотела бы также, учитывая то, что сегодня я принимала участие в церемонии у мемориальной доски эскадрильи Нормандия-Неман, поблагодарить Россию, которая (об этом забывают часто в Европе) ценой бесчисленных жертв победила фашизм, потеряв около 25 миллионов человек. И я хотела отдать должное этому братству по оружию между французскими солдатами и русскими солдатами. Я также не забываю о том, что крупнейшее поражение, которое было нанесено фашистской армией, случилось в декабре 1941 года у стен Москвы. И в нашем Национальном фронте мы культивируем этот патриотизм. Роже Соваж один из основателей Национального фронта. В 1956 году он основал нашу политическую партию вместе с моим отцом. И в общих чертах я хотела, прежде всего, сказать, что Франция помнит о долгосрочном характере дружбы между Россией и Францией, которая, наверно, началась в XI веке, когда Анна Киевская вышла замуж за Генриха I, а затем стала регентшей Франции. Ну и конечно, я не хотела бы говорить о плохих новостях, но мы констатируем, что Франция, свободная Франция, суверенная Франция, особая дорога которой была предначертана в мире и которая хотела бы добиться процветания и равенства в социальном плане. Это пока еще недостижимая мечта. То искусство жизни, которое всегда вызывало восхищение во всем мире, сейчас находится в опасности.

Вот почему я веду неустанную политическую борьбу на посту президента Национального фронта. Вот уже два года я занимаю этот пост. И я хотела бы бороться с этой опасностью, которая нависла над Францией. Вы, конечно, обратили внимание на то, безусловно, вы являетесь студентами, которые интересуются международной политикой, что не все хорошо состоит во Франции. Франция чувствует себя плохо. С тех пор как мы начали развивать этот проект технократический, бюрократический Евросоюза, который является антидемократическим к тому, рушится на глазах. И в экономическом, социальном, культурном, дипломатическом плане Евросоюз чувствует себя плохо. Франция сегодня завязла в НАТО. Я не могу понять против какого врага мы собираемся воевать в НАТО. И никто не может ответить на этот вопрос. Когда мы задаем этот вопрос руководителям стран, которые входят в организацию НАТО, и с моей точки зрения, я хотела бы чтобы Франция вышла из НАТО.

Франция также завязла в Евросоюзе, который действительно сейчас предъявляет сегодня всем свое лицо. Это тоталитарный процесс, когда решение принимается без мнения народа, и даже против мнения народа. В 2005 году был проведён референдум во Франции. И французский народ спросили, действительно ли французский народ хочет принятия евро конституции. И наш народ сказал нет. «Нет» сказали 55 процентов. И вот почему через три года сенаторы и депутаты национального собрания навязали французскому народу евро конституцию. И вот почему я называю сейчас Евросоюз Европейский советский союз. Он антидемократичен и не только. Он абсолютно неэффективен с экономической точки зрения. Посмотрите на результаты. Это машина, которая порождает бедность. Прежде всего, это касается единой валюты. Через 12 лет после появления евро мы можем констатировать, что это полный провал. И также Евросоюз вместе с крупнейшими банками, крупнейшими международными финансовыми институтами сделал так, что мы полностью зависим от брюссельских руководящих органов. Это ведет к неслыханным прибылям крупнейших компаний, но также к огромным финансовым потерям, которые ложатся на простых людей, потому что налоги постоянно растут, а банкам нужно всё больше и больше денег. Вы все это наблюдаете вокруг ситуации с Кипром.

Я это называю приватизацией доходов. Я, банк, поэтому если я зарабатываю деньги, то это мои деньги. Если я их потеряю, то это вы потеряли деньги. Вот почему в этом Евросоюзе нация, родина — это настоящие враги, с ними нужно бороться. И я думаю, что я должна вам объяснить, в чём дело. Не случайно, что такая ситуация сложилась. Евросоюз на самом деле подвержен идеологии, которую я называю мондиализм, то есть глобализм. Это своего рода ультра либерализм, в котором царствует закон коммерции. Эта идеология предполагает то, что у нас есть новая религия, которая исключает любые другие правила и любые границы. Это своего рода закон джунглей. И поскольку это закон джунглей, то это своего рода новый Бог коммерции. Он ничем не ограничен. Постоянно вводят запреты всем государствам на регулирование злоупотреблений и различных нарушений в функционировании коммерческих институтов. Во всяком случае, так всё происходит в Евросоюзе. Тем не менее, закон, нация границы, ценности — все это призвано защищать человека. А человек, прежде всего, связан со своей семьей. И вы понимаете, что все это нарушает нормальное функционирование торговли, коммерции, потому что мы связаны различными запретами. Эта евро конституция идет в противоречие с ценностями, с традициями. Если это нам мешает, то все мы это будем убирать. И вот, что происходит благодаря этой идеологии Евросоюза. Все, что является препятствием для коммерции, должно быть либо разрушено, либо ослаблено.

Я хотела бы вернуться к этому объяснению, но я хотела бы сказать каковы причины того, что мы убираем границы, мы размываем понятие суверенитет. И, безусловно, весь пакет этих законов, которые принимаются и которые нарушают нормальное функционирование семей. Принадлежность к Евросоюзу сегодня стала синонимом дипломатического уничтожения. Моя страна, Франция, вынуждена идти в фарватере европейской дипломатии. Иногда это Вашингтон, иногда Берлин, и всё решается в Брюсселе. Если конечно не в Катаре или в Саудовской Аравии, которые иногда просто диктуют какие-то правила и действия. И мы ощущаем все более сильное влияние этой мельчайшей страны Катара, которая навязывает сейчас Франции свои правила и ее действия внутри страны, ее в Сирии. Евросоюз это также синоним исчезновения границ. Мы больше не имеем возможности принимать решения (мы, Франция). Того, кто будет приезжать во Францию, оставаться на нашей территории. Представляете, завтра откроют дверь вашей квартиры и скажут: «В вашу квартиру любой может войти, потому что у вас все двери открыты и все окна распахнуты». Но ведь мой дом это Франция. Франция открыла все двери и все окна. Последствия — это массовые иммиграция абсолютно анархического плана, абсолютно не регулируемая, которая абсолютно изменила лицо нашей страны. Массовая иммиграция, которая нарушает экономический баланс, социальный баланс, ну, и которая нарушает также образ жизни, и которая способствует (об этом, к сожалению, мало говорят) росту преступности. В чём ещё последствия Евросоюза? Это ослабление нашей системы социального обеспечения. Ведь система социального обеспечения должна иметь национальный характер. И она обречена, если она становится всеобщей.

Сегодня во Франции ситуация такова, что существует глубочайшая несправедливость между лицами, которые даже нелегально проникли на нашу территорию, то есть подпольными иммигрантами, которые часто имеют больше прав, чем настоящие коренные французы. Они получают бесплатное медицинское обслуживание, когда целая треть французов не имеет доступа к медицинскому обслуживанию, потому что у них просто на это нет денег. Их размещают в приоритетном порядке в различных социальных домах, в то время как полтора миллиона французов ждут сегодня какого-то социального жилья. И принадлежность к Евросоюзу сегодня, сейчас синоним массовой безработицы, потому что международная торговля подчинена тем самым правилам игры, которые являются несправедливыми. Поэтому предприятия переводятся в те страны, где имеется дешевая рабочая сила. Поэтому здесь мы закрываем глаза на какой-то гуманитарный аспект. Здесь я это назову неорабством, потому что мы таким образом порабощаем самые бедные страны и в восточной Европе.

Кстати, в восточной Европе сейчас слишком дорого становится. Потом Китай становится дороже, поэтому мы приезжаем в Бангладеш и так далее. И вот этот неорабский строй приводит к полному забвению ценностей, гуманитарных ценностей, уважения и соблюдения прав человека. И вот почему мы наблюдали несколько дней назад в Бангладеш трагедию в этом заводе, где случился пожар, потому что там абсолютно не заботились о правилах охраны труда, потому что главное — это прибыль и ничего иного. Где же сейчас мы можем говорить о правах человека, о закрытии предприятий? Это становится массовым явлением. И мы сейчас побили рекорд и по количеству безработных, и по количеству бедных. Принадлежность к Евросоюзу — это синоним также исчезновения государства-стратега.

Я объясню, что это такое. Европейские технократы заставляют нас фактически отдать на растерзание наши стратегические отрасли экономики. Например, энергетика, металлургия. Они, собственно, устанавливают свой контроль над этими отраслями. Тем самым подрывают силу народа, потому что народ не может себя прокормить, потому что он полностью зависит от продовольствия, которое ввозится в страну. И страна начинает полностью зависеть от стали, которая импортируется. И вот такие отношения недопустимы. Следовательно, мы теряем свою свободу. Таким образом, возникает крупная проблема. Это проблема независимости народа. Когда ваша энергетическая система зависит полностью от импорта энергии в страну, когда все зависит от иностранного импорта, то мы перестаем быть свободной страной. И наконец, Европейский Союз, не Европа, я не буду смешивать эти понятия.

Итак, Европейский Союз означает разрушение культурной составляющей, разрушение ценностей, разрушение национальной идентичности. Технократы Европейского Союза стремятся к культурному уравниванию всех народов, которые входят в Европейский Союз. Все должны покупать одни и те же товары. Ни у кого не должно быть собственных товаров, никаких собственных знаковых марок. Именно против этого борется движение, которое я представляю. Европейская конституция, которой мы сказали «нет», и собственно европейская элита нам навязала эту конституцию. Во имя прав человека еврокомиссия и брюссельские технократы заставляют нас делать все более и более безумные вещи, все более и более отдаляясь от наших традиционных ценностей. Европейский союз заставляет народы принимать законы, которые они не хотят принимать. Эти законы вступают в противоречие с нашими ценностями, и мы больше не можем защищаться. Много говорили о законе, разрешающего однополые браки.

Вы должны знать, что Евросоюз заставляет голосовать за эти законы. Сегодня это Франция, вчера это была Испания, а завтра все страны-члены Евросоюза будут вынуждены принять закон об однополых браках, и разрешить усыновление таким парам. Евросоюз заставляет нас открывать границы, не заботясь нисколько о нашей безопасности, нисколько не заботясь о том, что мы становимся жертвами массированной иммиграции. К нам приезжает иммигранты. И таким образом, жизненный уровень падает, население беднеет. Иммигранты получают права подчас равные или большие, даже чем коренное население. Я приведу вам несколько очень показательных примеров. В Евросоюзе мы сталкиваемся крупными проблемами. Это проблема иммиграции цыган. 10–12 миллионов цыган в восточной Европе проживает. Они на правах полноправных членов Евросоюза оказываются на территории Европейского союза. Проблема в том, что одной из самых привлекательных стран для таких иммигрантов является Франция. И это одно из любимых направлений для иммигрантов. И, несмотря на это, Евросоюз заставляет нас принимать их, предоставлять им социальное жилье в первую очередь. А если мы не предоставляем им жилье, поскольку они находятся на нелегальном положении, то тогда Франция обязана выплачивать им 75 евро в день на человека. И скажу вам, что многие французы хотели бы иметь эти деньги ежедневно на жизнь. Есть немалое число французов, которые далеко не имею таких доходов. Тем не менее, Европейский союз заставляет нас во имя соблюдения прав человека предупреждать заключенных о том, что у них будут производиться обыски в камерах. Господин осужденный, предупреждаем вас, что завтра у вас будет обыск в камере на случай, чтобы не нашли оружие или наркотики. У меня вызывает большое сомнение эффективность таких мер. Нас не явно заставили проголосовать за однополые браки и за то, чтобы разрешить таким парам усыновлять детей.

Сегодня мы должны включить в нашу систему образования гендерную теорию. Я не знаю, знают ли переводчики что это такое, потому что никто не знает что такое гендерная теория. Это пришло к нам из Соединенных Штатов. Это они заставили нас этому глобальному методу чтения, который они навязали всему миру и который дал ужасные результаты. Гендерная теория состоит в том, чтобы говорить, что я не женщина, а Людовик не мужчина. Итак, вы не мужчина и не женщина. Это общество, которое обусловливает и делает нас мужчинами или женщинами. Для нас это своего рода насилие говорит гендерная теория. Мы, следовательно, должны детям объяснить, что у них нет пола, это унисекс. То есть они должны выбирать быть ли им мужчиной или женщиной. И для этого нужно разрушить эту обусловленность. То есть запретить мальчикам играть в машинки или играть с пластмассовыми пистолетами, а девочкам надо запретить надевать платья принцесс. Можно улыбаться, но когда с вами это случается, то хочется заплакать. Потому что в последнее время профсоюз французских преподавателей попросил, чтобы в рамках этой гендерной теории детям шестилетнего возраста давали почитать книжку, которая называется «Папа носит платье». Вы понимаете, что когда мы доходим до такого безумия, когда мы доходим до таких отклонений, то это вызывает обеспокоенность по поводу будущего наших детей, у которых не будет хотя бы элементарных минимальных ориентиров. Это кризис разрушения молодёжи. Движение, которое я возглавляю, не хочет всего этого. Оно является носителем здравых идей, здравого смысла. Мы защищаем наши ценности, нашу идентичность, воспитываем уважение к нашей истории, воспитываем уважение к нашей родине, к независимости, к демократии. Во Франции существует серьезная демократическая проблема. Я знаю, что мы очень любим давать уроки демократии всему миру.

Я возглавляю движение, которое с двадцатью процентами голосов представлено всего двумя депутатами из 577 членов парламента. Если бы у нас была пропорциональная система, то у нас было бы в парламенте 100 мест. Вот небольшой пример, чтобы проиллюстрировать эту разницу между демократией и отсутствием демократии. Законы принимаются парламентом, который отнюдь не представляет всё французское общество, и это имеет очень многозначительные последствия для нашей жизни. Я чуть было не стала кандидатом на президентских выборах, учитывая те принципы, которые были применены и моими политическими противниками. Вот так должна функционировать правильно устроенная демократическая система. Мне бы хотелось, чтобы французский народ сам решал свою судьбу. Не господин Баррозу, не господин Рон Пол, не госпожа Эштон, или кто угодно, может быть госпожа Меркель, например. Мне бы хотелось, чтобы Франция была суверенным государством, чтобы она сама определяла какие законы принимать, и чтобы европейские директивы не имели верховенства над нашими собственными законами. Я бы хотела, чтобы мы контролировали свою валюту. Мы не должны жить в экономической зоне, которая определяется валютой, которая абсолютно переоценена. Мне бы хотелось, чтобы мы контролировали наши дипломатические отношения, стратегические альянсы, наш бюджет. А сегодня Франция будет предлагать свой бюджет комиссии: «Скажите, пожалуйста, все правильно? Пойдет? Я получаю разрешение?» В то время как на самом деле все должно зависеть от суверенного желания народа. Я хотела бы, чтобы Франция защищала свои стратегические отрасли. В то время как сегодня Европейский союз запрещает нам делать это.

Я бы хотела, чтобы Франция была справедливой страной. Франция вынуждена сегодня подчиняться условиям свободного рынка, диктату крупных предприятий. Но во всем должна быть мера, во всем должны быть ограничения для того чтобы избежать чрезмерных каких-то отклонений. Мы должны перестать сами себя порицать, хулить себя. Мы должны гордиться своей историей, своим культурным наследием, своей идентичностью. И мы должны сделать так, чтобы французские дети знали историю. На самом деле сейчас обучение истории имеет очень такой кусочковый характер. Есть какие-то периоды, которые исключаются из образования. Например, Шарль Мартель исчезает из программ, Людовик XIV исчезает, Генрих IV исчезает, Наполеон исчезает. Крупные посты истории исчезают из школьных программ. История Наполеона тоже значительно облегчена. И это ужасная ситуация. Поскольку если гражданин не знает своего прошлого, откуда он, не знает кто он такой, то, соответственно, он не знает куда идет. И все это делается во имя политкорректности. Детей больше не водят в соборы, церкви, потому что это может шокировать тех, кто исповедует другую религию. Но это совершенно бессмысленная вещь, потому что это скорее связано с культурой, с наследием. Теперь собственно видение человека, какой человек.

Сейчас в эпоху исламского фундаментализма все это вызывает обеспокоенность. Во Франции, и не только во Франции, но и в других странах, были террористические акты, как, например, в Лондоне недавно. И борьба, которую я веду, не чисто французская. Мне хотелось бы, чтобы вы это услышали и поняли. Потому что когда я защищаю свободу, идентичность, суверенитет Франции, то я сражаюсь также за то, чтобы все нации мира имели право защищать свою свободу, свою национальную идентичность, свой суверенитет.

Я убеждена, что Россия сегодня в определенном смысле стала жертвой, холодной войны со стороны Евросоюза. Это экономическая, политическая, немного дипломатическая холодная война. Россию держат слегка в стороне, потому что Евросоюз находится в зоне влияния Соединенных Штатов. Европа и Франция лишены своей свободы, своего отдельного свободно голоса. Но это также и потому, что Россия хочет защищать свою свободу, свой суверенитет. Россия не хочет подчиняться порядкам, которые исходят от той или иной точки на планете. И в определенном смысле такая позиция беспокоит. Вот почему я хочу любой ценой сделать так, чтобы Франция была способна поддерживать очень тесные связи с Россией. Потому что у нас есть общая история, потому что это в наших общих интересах, в наших интересах и в ваших интересах тоже. У нас есть общие стратегические интересы, у нас есть общие ценности. У нас общее видение человека, личности. У нас общие христианские корни. И абсолютно естественным образом это обусловливает наши очень тесные отношения, которые должны быть более тесными по сравнению с настоящей ситуацией. Мы братские народы.

Я хотела бы обратить ваше внимание на наше сотрудничество в области авиастроения, медицинской промышленности. Здесь мы значительно более тесно могли бы сотрудничать, мы могли бы более тесно обмениваться студентами. Меня очень удивляет, что программа erasmus, которая дорого обходится Европе, больше направлена на турецких студентов, чем российских студентов. Но я считаю, что Россия это европейская нация. Я хотела бы, чтобы Европа, о которой я мечтаю, которая освободилась бы от Евросоюза, которая обрела бы свой суверенитет, простиралась бы на всю территорию России.

Мы также должны с вами вместе бороться против культурной деградации. Мы должны бороться против неототалитаризма. Вместе мы победили тоталитаризм 20-го века, коммунизм и нацизм. И вместе мы сегодня должны бороться с тоталитаризмом 21-го века. Глобализм, о котором я говорила, об этой идеологии коммерции, которые не признают ни ценности, ни суверенитет отдельных наций. Против исламизма, против религиозного тоталитаризма, который хочет навязать силой законы шариата. Которая хочет раздавить индивидуальные свободы, и прежде всего свободу женщины. Я бы хотела завершить тем, сказав следующее. Обращаюсь к вам, молодой российской элите. Вы, безусловно, будете способствовать экономическому процветанию вашей страны. Вы будете участвовать в этом, и не забывайте о том, что ваша судьба не может ограничиваться только желанием экономического успеха. Это конечно законное желание, но вам нужны ценности. Без ценностей, без суверенитета, без своеобразия идентичности, без культуры мы обречены быть пустыми народами. Мы, французский и российский народ, потерянными народами. Помните о том, что цивилизации не вечны. И наш долг вместе, сообща, обеспечить будущее европейской молодежи.

Да здравствует Россия! Да здравствует Франция! И да здравствует настоящая Европа!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.