Леонардо Падура ПРОЩай, Хемингуэй! (М. : Астрель, 2010)

Леонардо Падура

ПРОЩай, Хемингуэй!

(М. : Астрель, 2010)

Вообще всякая книга с именем Хемингуэя на обложке имеет все шансы если не оказаться популярной, то как минимум быть прочитанной.

«Прощай, Хемингуэй». «Здравствуй, Хемингуэй». «До свидания, Хэм». «И снова здравствуй, Хэм». Видите, уже четыре названия.

Можно еще такие попробовать: «Я убью тебя, Хэм!» Или: «Ты убил меня, Хэм!»

Сразу очень интересно становится и хочется книгу приобрести.

Вот я и приобрел.

Тем более что недавно вышла замечательная, хоть и спорная, биография Хэма в серии «ЖЗЛ» от Максима Чертанова (спорная, потому что Чертанов оказался женщиной и чисто по-женски оттаскал вруна, пьяницу и убийцу больших кошек за бороду); затем вышел новый вариант книжки «Праздник, который всегда с тобой», затем еще одно жизнеописание… В общем, когда все так хорошо начинается, останавливаться не хочется. Давайте нам еще Хэма, он опять в моде.

Падура, испанский писатель, специально для нас написал роман.

Там, если вкратце, годы спустя после смерти Хэма в усадьбе «Вихия», где он жил, нашли труп. Экспертиза показывает, что человека застрелили и убийство произошло сорок лет назад.

Стали вспоминать – и выяснилось, что сорок лет назад, в октябре 1958 года, Хэм неожиданно покинул усадьбу «Вихия» и на Кубу больше не возвращался. А ведь так любил Кубу, так любил.

Первая версия, она же самая интересная, – человека убил сам Хэм или кто-то из его слуг. Но лучше он сам, потому что так и веселей, и трагичней одновременно.

Теперь надо разобраться с трупом. Будет совсем хорошо, если труп окажется давно пропавшим сотрудником американских спецслужб.

Всякий, кто читал биографию Хэма, знает, что у того в последние годы жизни была мания преследования: он был уверен, что его пасут. Иногда это даже служит поводом для шуток над покойным писателем – вот, мол, допился до чертиков, – потому что, как всем известно, за писателями могли следить только ужасные советские спецслужбы, а вот прекрасные американские спецслужбы такого себе никогда не позволяли. Живет себе нобелевский лауреат на Кубе, устраивает соревнования для Фиделя Кастро по ловле рыбы, критикует американских президентов, контактирует с послами из СССР – это все ноу проблем. Это его частная жизнь.

И вот, такая незадача, труп во дворе Хэма. Сотрудник ФБР. Помните, как в анекдоте: «Какое циничное самоубийство!»

Книжка Падуры написана не хорошо и не плохо – нормально. Хэм там вполне убедительный, и на том спасибо.

На чем не спасибо – так это за предисловие автора, где он сообщает, что «…Хемингуэй в этой книге – это, конечно, вымышленный Хемингуэй, поскольку история, в которую он оказывается замешан, является плодом моего воображения».

Слушай, Леонардо, я тебе как ребенок скажу. То, что Хэм не расстрелял из ружья сотрудника ФБР однажды ночью, я и без тебя знаю. Но вот на фиг ты все это мне говоришь еще до того, как я начал читать книгу? Мне, знаешь ли, хочется читать про реального Хэма, верить в него до дрожи в руках, а плоды воображения Падуры меня вообще никак не волнуют.

Давайте представим себе, что такое предисловие написал Лев Толстой к «Войне и миру». «Вот-де Наполеон у меня не настоящий, и все остальное я тоже нафантазировал, не принимайте всерьез».

Ужас, даже представить себе такое страшно.

Помню, когда я был совсем еще молод (лет семь назад) и занимался на семинаре у Леонида Юзефовича, там один молодой писатель принес рукопись, где в самом начале было написано: «События, о которых рассказывает эта книга, в действительности не имели места, и все совпадения – случайны».

«А мы тогда в корзину эту рукопись!» – сказал Юзефович в своей сурово-ироничной манере. И действительно, к ужасу автора, подержал рукопись над корзиной.

Все дело в том, что литература – это, конечно, никакое не отражение жизни. Литература – это нечто большее, чем жизнь. Это не в рукописи выдумано то, чего не было в жизни. Это жизнь пытается доказать, что она была такой же, как у Льва Толстого описано.

Падура про это не знает, поэтому я страницу с предисловием вырву, а книгу оставлю. Сын подрастет – дам ему прочитать. Потому что Хэм – национальный русский герой, а мифология важней статистики и прочей документалистики.