Дмитрий Быков. Трилогия Оправдание (М. : Вагриус, 2001), Орфография (М. : Вагриус, 2003), Остромов, или Ученик чародея (М. : Прозаик, 2010)

Дмитрий Быков. Трилогия

Оправдание

(М. : Вагриус, 2001),

Орфография (М. : Вагриус, 2003),

Остромов, или Ученик чародея

(М. : Прозаик, 2010)

Тут такая история: из всех быковских романов я более всего люблю первую его книгу – «Оправдание», она вышла в 2001 году и тогда прошла почти незамеченной.

Говорят, Быков пообещал в те дни: «Ну, я вам покажу», – чем лично меня многому научил.

Например, вот чему: если ты хочешь, чтоб прочли твою книгу, – напиши следующую еще лучше. Тогда прочтут обе.

Желательно еще при этом заниматься множеством других параллельных и важных занятий (Быков меня этому не учил, но я сам догадался), которые будут подвигать ленивую и нелюбопытную публику обращать внимание, собственно, на то, ради чего ты сюда пришел. В нашем случае – на романы.

Теперь «Оправдание» переиздается уже раз в пятнадцатый – но этого никогда бы не случилось, не будь написаны после него еще пять (или сколько там уже?) романов, три (или больше?) жизнеописания, несколько томов «Гражданина поэта», и прочая, и прочая.

Выскажусь грубо, но честно: хорошую работу надо навязывать. Используя для этой цели другую хорошую работу.

«Орфография», конечно, вызвала у меня некоторое раздражение – ровно по той причине, по которой этот роман понравился покойному Василию Аксенову. Это книга о Петрограде после революции и о несчастных литераторах в этом Петрограде, которых в финале истребит человек, очень похожий на Зиновьева, – большевистская сволочь и гадина.

Не то беда, что это антибольшевистская книжка (Быков скажет, что такое определение – глупость, но ведь не совсем же глупость). Беда в том, что главный ее герой, Ять, – это типаж, который органически мне не нравится.

Там есть такая важная сцена, когда во время Гражданской войны в одном подвале поочередно оказываются (могу ошибиться в деталях, но суть верна) большевик, анархист, махновец и какой-то эсер еще. И среди них, тоже случайно, сидит Ять. Постепенно выясняется, кто они все такие, – ситуация комическая, и поэтому Ять хохочет.

Ять хохочет, потому что ему все смешны и понятны – и анархисты, и большевики, и прочие там кадеты, – и этот смех, он будто бы нивелирует и эпос, и трагедию, и всякий смысл вообще.

Я не люблю, когда так смеются. Мне не смешно.

Однако, как ни крути, «Орфография» написана прекрасно. Схожие чувства у меня вызывали романы Марка Алданова (с ним, кстати, Быкова никогда не сравнивали, а зря): все происходящее там чуждо мне и кажется чрезмерно тенденциозным – но как пишет, стервец.

Что до «Остромова», то я вообще не понимаю, отчего мы не носим Быкова на руках, – настолько бесподобно это придумано и сделано, так сегодня умеет только он один.

…или уже носим?