Минуточку!

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Минуточку!

Виталий Безруков

Есенин

(СПб. : Амфора, 2006)

Не нужно быть есениноведом, чтобы признать: Безруков книжку написал плохую. Безобразную прямо-таки. Пафосную, примитивную и предсказуемую до неприличия. Всю в восклицательных знаках, по три штуки на строку. Торчат как костыли отовсюду.

Есенина в книжке, конечно, убили – злые чекисты. Об этом и так уже написан десяток книг, в них порой приводятся неоднозначные факты про обстоятельства смерти поэта, но одного я так и не понял: кому и за что нужно было его убивать в 25-м году. Внятных объяснений – нет. И у Безрукова тоже нет. Объяснения подменяет глупая, по сути, мифология: зло (гады в кожанках) чуть ли не случайно растоптало добро (невинного златоголового пиита).

Мифология не принимается. У нас тут не Древняя Греция.

У Виталия Безрукова подход обычный – собрал с миру по клюкве и слепил свой фолиант. Лепка плохая, рассчитана на интеллектуально ленивых домработниц и экзальтированных ура-патриотов.

У Макса Фрая есть такое сочинение – «Идеальный роман» (вышел в 1999-м). Там умело пародируются все виды прозы – от женского романа до классики. Причем Фрай умудряется подать типаж любого сочинения, спародировав 3–4 последние строчки книги.

Вот так, например, у Фрая пародируется окончание современного русского «почвеннического» романа: «Я низко склонил голову и зашептал: Во имя Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Безруков Фрая не читал, поэтому сочинение его заканчивается почти так же.

И больше добавить нечего.

Кино по этой чудовищной книжке хоть как-то спасает актерская экспрессия – ее там достаточно. Но в конечном итоге, как и в книге, события на экране все равно нещадно перевраны.

Особенно за людей обидно. С Мариенгофом все ясно, от него ревностные любители Есенина никогда не отстанут – нечего было Анатолию Борисовичу с такой фамилией рождаться.

Но вот был, скажем, другой поэт, с хорошей, правильной фамилией – Василий Наседкин, тот, что ухаживал за сестрой Есенина. Он ведь девять лет воевал, начиная с 1915-го: ушел на войну добровольцем, затем руководил восстанием юнкеров, затем басмачей гонял – короче, вовсе не был тем бесхарактерным ничтожеством, что изображен у Безрукова.

То, что интересный поэт Вольф Эрлих имел хоть какое-то отношение к смерти Есенина, тоже никто не доказал – однако Безрукову и с Эрлихом ясно.

Прокурор мертвых душ.

Опошлены и окарикатурены и Клюев, и Крученых, и Пастернак, и неприятно поедающий шашлык Киров, и отвратительный Чагин – который нежно любил Есенина и, кстати, никакие 26 рублей не зажимал у него.

Самый ужас ситуации в том, что многие прототипы героев фильма погибли, были расстреляны в тридцатые – и заступиться за них теперь некому. У них даже наследников не осталось! Ни за Эрлиха, ни за Тарасова-Родионова, ни за Клюева ни одна родная душа и слова не скажет. Какая чудовищная судьба – быть неправедно убитым, а потом еще и войти в память потомков в качестве мерзавцев – во имя «авторского замысла» Безрукова.

Авторы книжки и кино, естественно, говорят, что в их трудах «не стоит искать исторической правды».

Да пошли к черту.

Пусть представят себе, что их дети увидят экранизированную историю своего рода, где отец-сочинитель будет изображен в качестве, скажем, стукача, а раскудрявый его сын-актер в виде конченого мерзавца, к тому же бездарного?

И на законный вопрос: «Да как вы посмели так изобразить самых славных представителей рода Безруковых?!» – создатели их нетленных образов разведут руками: «Не стоит искать в нашей работе исторической правды!..»

…В общем, совсем совесть потеряли. Не надо Есенину таких адвокатов. Вообще никаких не надо.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.