СМЕРТНЫЕ ГРЕХИ ОТ НАУКИ

СМЕРТНЫЕ ГРЕХИ ОТ НАУКИ

Если кто считает, что мораль неизменна, он жестоко заблуждается. В дни Великого поста регент Апостольской пенитенциарии, судебного органа Ватикана, который занимается вопросами отпущения грехов, епископ Джанфранко Джиротти выступил с заявлением, которое можно трактовать как расширение списка смертных грехов. Страшная семерка была составлена в VI веке сначала в недрах православной церкви, затем с легкой редакцией подтверждена в католической. Сегодня даже сведущие люди затрудняются назвать смертные грехи, но живут припеваючи. Грехи проще всего запомнить по фильму «Семь» Дэвида Финчера с Бредом Питтом. В порядке убывания греховности список такой: гордыня, зависть, гнев, лень (уныние), жадность (алчность), чревоугодие, сладострастие.

Епископ Джиротти присовокупил к шорт-листу новые грехи: генная инженерия, опыты на людях, которые нарушают законы природы, загрязнение окружающей среды, чрезмерное богатство, употребление наркотиков, аборты, педофилия. Большинство из новых грехов человецих имеют технократическое происхождение и связаны не с пороками отдельного грешника, а с социальными условиями. Легко припомнить католической церкви историю ее заблуждений в отношениях с наукой, скандальный Индекс запрещенных книг и на многих примерах указать на неоправданность вторжения в светскую жизнь. Старые, как смертные грехи, истины. Поразительно другое: на наших глазах, на протяжении жизни одного поколения изменяются нормы морали, на что прежде уходили тысячелетия.

Мораль перестает быть только религиозной нормой, хотя поначалу была сформулирована именно Церковью. Философы-эллинисты воспринимали этику в виде весов древнеегипетского божества Осириса, на чашах которых лежали добрые и дурные поступки, и задавали вопрос: «Хорошо или плохо?» Христианство поставило проблему другого интеллектуального калибра: «Истинно или ложно?». Именно это позволило зародиться в недрах христианства мощной науке, которую и близко не сумела создать ни одна другая мировая религия. Но по той же причине современные этические ценности формирует не только Церковь, но и вышедшая из ее пределов наука. Небо перестало быть уделом лишь Церкви, и теория Большого взрыва органично сочетается с картиной Сотворения мира. В парламентах и научных клубах идут дискуссии о проблемах загрязнения окружающей среды, о допустимости клонирования, эвтаназии и манипуляций со стволовыми клетками. Ученые-атеисты и служители культа нередко оказываются единомышленниками…

До XIX века наука никак не меняла жизнь человека и поддерживалась просвещенными меценатами. Начиная со второй половины XIX века цивилизация приобретает качественно иной облик, ее смысл не в том, чтобы остаться на традиционном берегу, а в том, чтобы перебраться на другой. Мудрый Платон строил идеальное государство, которое ни в чем, как небесный свод, не должно меняться. Сегодня ясно, что эта идея сродни суициду. Поговорка «Не дай Бог жить в эпоху перемен» потеряла смысл, ибо другой жизни уже не бывает. Жизнь стала динамичной, она основана на преобразовании мира, приобретении знаний и внедрении новых технологий. Наука, о чем не мог помыслить Маркс, стала производительной силой, и развитые страны держат курс на инновационную экономику. Изменение социальных ориентиров приводит, поскольку человек есть социальное животное, к изменению духовных ценностей, и их формирует интеллектуальный труд. Прежде добродетель состояла в верности традиции, но добродетель человека XXI века – в креативности. Сегодня, если человек не учится и не созидает, он угрожает обществу не меньше, чем его предок, который погряз в патриархальных смертных грехах. Интеллектуальное отупление не менее страшно, чем духовная лень.

Наука наращивает темп, и пройдет немного времени и Церковь вновь отредактирует список смертных грехов. Кстати, для футурологов задача вполне научная. Среди смертных грехов могут оказаться контакты с инопланетянами и открытие гена бессмертия, создание живых структур с помощью нанотехнологий и искусственного разума, путешествие во времени и превышение скорости света…

Церковь опять предостерегающе поднимет перст. Наука опять отчаянно ускорится. И вот вопрос: Церковь и наука – антагонисты или признающие друг друга оппоненты, которые одинаково нужны обществу?