ДИССИДЕНТ-СИТИ

ДИССИДЕНТ-СИТИ

Обнинском гордилась страна, но его боялся ЦК

В мире есть много замечательных городов. Есть города с божественной архитектурой, есть культурные центры, есть могучие промышленные мегаполисы, есть университетские, исторические, этнографические, даже кулинарные столицы. Но если взять число открытий, которые взбурлили мир, в пересчете на тысячу жителей, то нет на свете равных скромному Обнинску в Калужской области. Сюда приезжали вошедшие в историю XX столетия политические деятели – Индира Ганди и Джавахарлал Неру, Иосип Броз Тито и Сукарно, Хо Ши Мин и Ким Ир Сен. Последним из наших правителей, кто посетил эти места, был Иван III, когда в 1480 году набирался решимости перед великим стоянием на Угре, чтобы сбросить татарское иго. Недавно президент Медведев, перечисляя направления технологической модернизации для России, в первую очередь назвал работы, за которые в ответе Обнинск.

Эти места для русской истории особенные. В темницах Пафнутьева монастыря томились первые русские диссиденты – протопоп Аввакум и боярыня Морозова. Неподалеку намоленная Оптина пустынь. Мимо бежал из Москвы Наполеон. Со станции Обнинское уехал в Москву крестьянский сын и будущий маршал Георгий Жуков. В городской черте стояли усадьбы миллионщика Морозова (в 1942 году там раскладывал военные карты командующий Западным фронтом Жуков), художника Кончаловского, видного кадета Виктора Обнинского, внук которого стал влиятельным республиканцем и советником президента Буша-старшего. В этих усадьбах работали Левитан, Серов, Грабарь, князь Трубецкой, Брюсов, Андрей Белый, Прокофьев, Рихтер. Потом Солженицын писал здесь «В круге первом». В таких случаях принято говорить об особой энергетике, и, хотя проверить это невозможно, с фактами спорить трудно.

АЭС на танке

– Начальники делятся на папирофилов и папирофобов, – говорит директор Физико-энергетического института Валерий Рачков.

Он, как Жеглов, сидит за девственно чистым столом и развивает теорию насчет того, что засилье бумаг на столе мешает руководителю руководить. Чем чище стол – тем выше кпд. Профессор Рачков формулирует закон научной организации труда:

– Бумага должна находиться либо в компьютере, либо у подчиненного. Если она лежит на столе, это макулатура, потеряна для дела.

Валерий Рачков стал директором всего месяц назад, и на назначение повлияли масштабные задачи, поставленные президентом РФ по созданию ядерно-энергетических технологий нового поколения, а именно реакторов на быстрых нейтронах, а в этом деле ФЭИ нет равных в подлунном мире. Идеологами таких реакторов были великий Ферми и Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии Александр Лейпунский, имя которого носит ФЭИ. Эти реакторы решают проблему отработанного топлива – нарабатывают плутоний, который можно вернуть в производство, впервые получив замкнутый ядерно-топливный цикл. В США, Японии, Англии, Франции имелись быстрые реакторы, но их заглушили, и сегодня БН-600 на Урале – единственный действующий реактор на быстрых нейтронах, строится еще один – БН-800, в проектах – новое поколение.

Лаборатория «В», выросшая в Физико-энергетический институт, была создана вместе с другими ядерными объектами в 1946 году для ударного выполнения Атомного проекта. Прежде в величественном здании размещался интернат для испанских детей. Строили город, как положено, заключенные. Привезли из Германии оборудование и три десятка немецких ученых, хотя основная их часть во главе с фон Арденне и нобелевским лауреатом Герцем отправилась в Сухуми. Поначалу других ученых, кроме немцев, в Обнинске не было, и первым научным руководителем лаборатории стал Хайнц Позе, который в Германии придумывал самоходную урановую машину Чтобы немцы не догадались, что работают недалеко от Москвы, самолет долго кружил над Окой. Впоследствии Хрущев своим умом решил, что Обнинск – сибирский город на Оби.

В Атомном проекте лаборатории «В» по злому року поручались направления, которые оказывались неперспективными. Бериллиевый реактор, водородная бомба на жидком дейтерии, которая разрабатывалась параллельно со слойкой Сахарова. Звезды не благоприятствовали ФЭИ – его разработки опережали время, становились жертвой интриг, не находили опоры в экономике, а в мягкие времена сюда скатывались политические процессы. Но в 1954 году, когда Обнинск на картах еще не значился, состоялся громоподобный успех – была запущена первая в мире атомная электростанция. Некоторое время американцы боролись за первенство, в Айдахо от реактора зажглась гирлянда из лампочек, но свет не атомная станция. МАГАТЭ признал: АЭС в Обнинске впервые в мире была включена в Единую энергосеть. Новый вид энергии – это прорыв в цивилизации, как создание паровой машины или выход в космос. На первой АЭС проходил обучение персонал первых атомных подлодок и атомного ледокола «Ленин», стажировался персонал АЭС из стран соцлагеря. Через 48 лет бесперебойной работы АЭС остановили, топливо из реактора выгрузили, идет демонтаж и дезактивация.

В Обнинск за вдохновением могли бы приезжать фантасты. Просто золотое дно – во дворе ФЭИ стояла передвижная АЭС на танковом шасси, которую хотели через всю Европу своим ходом отправить в Брюссель на Всемирную выставку. Казалось, что мобильные АЭС найдут применение на всех видах транспорта – может, так еще случится. В Обнинске разработаны малые атомные станции – сейчас строятся плавучие АЭС для Крайнего Севера. Единственные в мире ядерные установки, которые удалось вывести в космос и на которых обломали зубы американцы, работали на спутниках-шпионах. Разработан ядерный реактор для ЖКХ. Реактор для самой удивительной в мире подводной лодки класса «Альфа», попавшей в Книгу рекордов Гиннеса, тоже создан в Обнинске. «Лодка обладала фантастической маневренностью, уходила от торпед со скоростью 43 узла и за 45 секунд разворачивалась на 180 градусов», – восторженно говорит создатель «Альфы» профессор Георгий Тошинский и молодеет на глазах. У СССР была дивизия из шести лодок с титановым корпусом и свинцово-висмутовым реактором на быстрых нейтронах. Характеристики «Альфы» привели НАТО в ужас. В 1964 году первая лодка с таким реактором незамеченной вошла в Средиземное море и заглянула на военную базу НАТО в Гибралтаре. Операцию провел Герой Советского Союза адмирал Георгий Холостяков, во время войны он командовал десантом на Малой Земле. В 1983 году грабители в поисках наград убили адмирала в московской квартире.

Инакомыслящие из КВН

Мало кто помнит, что родиной КВН был Обнинск. Знаменитая игра Обнинск – Дубна дала начало перешагнувшей эпохи популярности КВН. «Кинорежиссер Михаил Ромм настолько влюбился в команду Обнинска, что хотел снимать фильм “Девять дней одного года” в нашем городе, но режим запретил», – рассказывает хранитель местного музея Михаил Гайдин. Первым непобедимым капитаном КВН был математик Валентин Турчин, которому в науке покровительствовал президент АН СССР М. Келдыш. В Обнинске под редакцией Валерия Павлинчука и Валентина Турчина родились бестселлеры 1960-х – сборники «Физики шутят» и «Физики продолжают шутить». Обнинский Дом ученых со своими творческими вечерами представителей неофициальной советской элиты от Высоцкого и Дудинцева до маршала Жукова и сына расстрелянного командарма Петра Якира стал примером для всей страны. Популярность зашкаливала, абонементы стали духовной ценностью. Об Обнинске много писали, им восхищались как городом, где царит свободная творческая атмосфера и формируется братство ученых, прообраз общества будущего. В Обнинске работал будущий президент АН СССР Гурий Марчук. Тезис о том, что свобода духа и полнокровный интерес к жизни способствуют успехам в науке, доказывала первая в мире АЭС, пусть даже вся остальная ядерная тематика была закрыта. Обнинск стал одним из самых заметных и вызывающих островков «оттепели», и сегодня легко понять, что заморозки должны были ударить по Обнинску с особой свирепостью.

Братство ученых было разгромлено в 1967–1969 годах. Формальная причина – чтение самиздата. Физики объясняли инквизиторам, что цензура противоречит свободному поиску истины, они сами себе голова и могут разобраться в сочинениях запрещенных Джиласа и Варги. Ученые смыслили в реакторах, но пребывали в девственном неведении относительно советской политической системы, которая больше всего опасалась двоемыслия. Множество ученых получили партийные взыскания, были понижены в должности, а те, кто не покаялся, вовсе исключены из партии и выдавлены из института. От Валерия Павлинчука раскаяния добиться оказалось не проще, чем от протопопа Аввакума, и, унижения ради, ему предложили работу в гараже, после чего он, бывший секретарь парторганизации, написал письмо в поддержку «пражской весны».

Нет, физики не были диссидентами – как нормальные и честные исследователи они, вполне оставаясь марксистами, лишь желали получить информацию. Михаил Гайдин увлекся философом Зиновьевым, который был святее самого Маркса, но все равно его выслали из СССР. Однако ретивые преследования заставили многих сочувствовать диссидентам. Турчин стал одним из лидеров инакомыслия в СССР и был выслан в США. Тридцатилетний Валерий Павлинчук под грузом переживаний сгорел в считаные месяцы. На похороны приехали уже настоящие диссиденты – Павел Литвинов, генерал Григоренко, Лариса Богораз, Владимир Дремлюга. И новая лавина наказаний – за участие в похоронах. В парткомы и спецотделы были посланы фотографии, сделанные на кладбище и поминках. Опять строгие партийные выволочки, увольнения – для многих с «волчьим» билетом. «За близость к гробу опасного человека я получил строгий партийный выговор с понижением в должности, – вспоминает создатель «Альфы» Георгий Тошинский. – От худшего меня спасло публичное покаяние. Но горком меня напугал больше, чем наша “Альфа” напугала НАТО». Через несколько дней после похорон Павлинчука начались события в Чехословакии – Литвинов, Богораз, Дремлюга вышли на Красную площадь. Но это уже другая история…

Как отразились гонения на научном потенциале ФЭИ? Ученые вспоминают, что искрившийся упоенным творчеством институт погрузился в темноту – ведущий теоретический отдел был разгромлен, коллектив после взаимных показаний и покаяний ожесточился и распался. Кризис, как инфекция, пошел по лабораториям, интеллектуальная элита покидала город, который перестал быть братством ученых и где не то что дышать полной грудью – продохнуть стало трудно. И даже создатель первого в мире ТВЭЛа (тепловыделяющего элемента) Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии Владимир Малых уволился из института и вскоре трагически погиб…

По всем научным центрам было разослано закрытое Письмо ЦК КПСС о политической ситуации в Обнинске, дабы ученые остереглись вольнодумства. Идеологическая чистка коснулась всех институтов города, где работали такие подозрительные ученые, как Рой и Жорес Медведевы, прошедший сталинские лагеря биолог с мировым именем Тимофеев-Ресовский – всем им пришлось покинуть Обнинск. «В 1970-е я был комсомольским секретарем, и мы строго наказывали людей за то, что они крестили детей, – вспоминает директор Рачков. – Жуть какая-то, мне до сих пор стыдно. Но, кстати, попы сами доносили на родителей».

Наша наука начала погружаться в тяжелый, длящийся поныне кризис, а интеллектуальная элита отвернулась от власти. Обеспечивая спокойный миропорядок, власть выкопала себе яму, поскольку система, где дебаты разрешены лишь по мелким коммунальным вопросам, перестает развиваться и вымирает. Обнинск с расцветом в 1950—1960-е годы и душным безвременьем, пришедшим после 1968-го, оказался моделью всего СССР. Для полного совпадения надо сказать, что 1970-е годы вспоминаются местным людом с ностальгией. Обнинском руководил секретарь горкома Иван Васильевич Новиков по прозвищу Иван Грозный, который отстроил социалистический рай и с классовых позиций совершенно истребил инакомыслие.

Академиком можешь ты не быть

Физико-энергетический институт носит имя Александра Лейпунского. Судьба ученого одновременно светла, трагична и поучительна. В 1930-х годах Лейпунский работал в Кембридже вместе с Капицей. Когда Сталин запер Капицу в СССР и не разрешил вернуться в Англию, Лейпунский по просьбе правительства изучил протесты западной общественности и написал, что ее не следует опасаться. Кто поступил бы иначе, особенно если учесть, что Лейпунский был убежденным членом партии, в отличие, кстати, от Капицы? В конце 1930-х в Харьковском физтехе, где Лейпунский был директором и куда наприглашал талантливых иностранцев, начались аресты, и Ландау от греха подальше уехал в Москву. Лейпунский обращался к научному руководству, чтобы вернуть ценного сотрудника. В итоге по политическим мотивам арестовали и Ландау, и Лейпунского. В судьбе ученых принял личное участие Берия, за Ландау поручился Капица, а Лейпунскому помогло то, что на него никто не показал и сам он промолчал. Есть мнение, что эти запутанные события привели к тому, что Лейпунский, ученый с абсолютными заслугами и мировым авторитетом, не смог, несмотря на многие попытки, избраться в Академию наук СССР, хотя украинским академиком стал в тридцать лет. Отсутствие академического звания в советской системе ценностей снижало возможности по защите опережавших время проектов ФЭИ, прежде всего – быстрых реакторов и подводных лодок.

Но мог ли он, потрясая званием академика, отбить, когда начались идеологические гонения, по существу, невинных сотрудников, как это делал Курчатов перед Берией? Вряд ли, терпение иссякло. Система неизбежно должна была взять реванш у физиков-ядерщиков, которым слишком долго разрешалось чересчур многое и которые уже выполнили главную задачу, сделав атомную бомбу и построив атомную станцию. Теперь всех этих Сахаровых пора было прижать к ногтю.

Урок взлетов и падений Обнинска таков: если интеллектуальная элита оказывается невостребованной и не получает от власти достойной ее талантов задачи, элита начинает работать против системы. Это борьба за выживание – просто по Дарвину. И никакой пролетариат так быстро не разрушит систему, как элита. Примеров тьма – от царской России до СССР. Поэтому элиту надо нагружать и потом награждать. Обнинск с его славной и трагической историей – первый официальный наукоград в России. Двенадцать институтов и несколько заводов, которые работают с высокими технологиями. Центр притяжения – Физико-энергетический институт, с которого начинался город. В 1990-х годах директору Анатолию Зродникову удалось спасти тематику реакторов на быстрых нейтронах, в 2000-х годах вышедшие из ФЭИ академики Марчук и Субботин обратились к президенту Путину – дело с мертвой точки сдвинулось, было решено построить свинцово-висмутовый реактор на быстрых нейтронах СВБР-100, потомок безвременно отправленной в утиль подлодки «Альфа». Недавно президент Медведев назвал быстрые реакторы, в создании которых у России неоспоримо лидерские позиции, в числе главных направлений технологической модернизации. Это не воздушные замки. В 2013 году на Урале будет запущен блок БН-800, близок к завершению проект реактора нового поколения БН-1200.

…Скульптур Вадим Сидур, классик XX столетия, предложил памятник на могилу Павлинчука, но власть легла поперек. И этот памятник по настоянию нобелевского лауреата академика Гинзбурга был установлен на Новодевичьем кладбище на могиле нобелевского лауреата Игоря Тамма. Это памятник всей российской науке – и Обнинску в первую очередь.