Профессиональный риск: поединок со смертью. Расплата за «грехи» отлучение от журналистики. Можно ли добиться справедливости с помощью ста тысяч слов, опубликованных в американской прессе. Репортер Гюнтер Вальраф против генерала Антониу ди Спинолы
Профессиональный риск: поединок со смертью. Расплата за «грехи» отлучение от журналистики. Можно ли добиться справедливости с помощью ста тысяч слов, опубликованных в американской прессе. Репортер Гюнтер Вальраф против генерала Антониу ди Спинолы
— Так ли велик профессиональный риск в буржуазной журналистике, как иногда рассказывают?
— Это действительно так. Во-первых, риск состоит в том, что из-за неугодной строки в любой момент можно лишиться работы. Но страшнее то, что журналист, прогневив сильных мира сего, нередко расплачивается жизнью.
Ранним июльским утром 1973 года в квартиру римского корреспондента американской радиотелевизионной компании Эй-би-си Дж. Бигона вошли двое. Грубое требование показать бумаги. Обыск. Опытный журналист, знакомый с нравами своей страны, решил, что имеет дело с агентами ФБР. Попытался сопротивляться, но получил сильный удар по лицу. Дж. Бигон на время смирился. Перевернув квартиру вверх дном и покончив с обыском, неизвестные приказали журналисту следовать за ними. Дальше аэропорт Фьюмичино, Амстердам, Чикаго.
Так журналиста Дж. Бигона похитила агентура мафии. За что? За типичный профессиональный «грех» — он не только многое узнал о грандиозных валютных махинациях мафиози, он решил эти знания обнародовать.
За год до того журналист уже дал одну разоблачительную корреспонденцию — сейчас он копнул глубже. Как раз в день похищения Дж. Бигон собирался в Палермо, где сержант полиции А. Сорино ждал его с пачкой важных документов. Встреча не состоялась. Журналиста наемники мафии переправили в Америку. Сержанта А. Сорино спустя полгода нашли убитым на улице.
Гангстеры мафии очередной раз торжествовали победу. После пыток и истязаний, серии уколов для «помутнения сознания» Дж. Бигону разрешили вернуться в Италию. Он выжил. Но лишился работы.
Журналиста провозгласили помешанным, похищение расценили как выдумку. И человек, отважившийся на схватку с мафией, смиренно склоняет голову перед немилостью своих хозяев. Он пишет работодателям униженное письмо: «Мой страховой полис, моя пенсия, моя репутация журналиста, моя вся жизнь и каждый заработанный цент зависят от работы в Эй-би-си».
Хозяева радиотелевизионной компании завершили месть, которую не закончила мафия, уволив журналиста за избыток инициативы, за расследование, не санкционированное хозяевами, за международную огласку его похищения.
Еще более трагична судьба репортера американской газеты «Аризона рипаблик» Д. Боллса.
В жаркий июньский полдень 1976 года на автомобильной стоянке перед отелем «Клерендон» в столице штата Аризона Фениксе раздался оглушительный взрыв. Люди, подбежавшие к развороченной машине, увидели на земле изуродованного человека, который безуспешно пытался встать из лужи крови.
«Они все-таки добрались до меня…» — прошептал он.
Через одиннадцать дней, перенеся несколько мучительных операций, Д. Боллс умер в городском госпитале.
Следствие выяснило: следы преступления ведут к организованной гангстерской клике штата, но не только к ней. Д. Боллс работал в газете четырнадцать лет и почти все это время держал в поле зрения крупные земельные спекуляции, которые вели заправилы штата. Незадолго до смерти предприимчивый репортер обнаружил связь бывшего кандидата в президенты Б. Голдуотера и его брата с преступным миром штата и всей страны.
Взрыв в Аризоне глубоко потряс лучшую часть журналистского мира Америки. Тридцать шесть репортеров со всей страны приехали в Феникс для того, чтобы продолжить расследование, которое оборвала смерть коллеги.
Итогом стала серия из 23 статей — сто тысяч слов, как подсчитали иные, не писавшие этих публикаций собратья по перу. Событие примечательное, задуманное как благородный акт профессиональной солидарности, как противодействие здоровых сил нации распоясавшейся реакции и насилию.
Но что же в итоге? Результаты расследования опубликовали несколько провинциальных газет с небольшими тиражами. «Левиафаны» американской журналистики, газеты «Вашингтон пост», «Нью-Йорк тайме», дали несколько выдержек из разоблачительных материалов, снабженных своими «суперразоблачительными» комментариями. Комментарии ставили под сомнение правдоподобность фактов из Аризоны. «Левиафаны» иронизировали над вздорной идеей профессиональной солидарности, которая-де подрывает основы конкуренции в журналистике.
А где же без конкуренции стимул к творчеству?
В итоге редакторы провинциальных газет, отдавшие дань назревавшей сенсации, идут на попятный, униженно расшаркиваются за опрометчивость непродуманных публикаций из штата Аризона.
Кончает самоубийством заведующий редакцией «Аризона рипаблик», еще один не переживший душевного кризиса честный журналист Т. Сэнфорд.
Непомерно высокая цена за не доведенное до конца разоблачение. Корресшшдент «Литературной газеты»
И. Андронов, побывав в Аризоне, рассказал о «веселой жизни» одного из друзей и соратников Д. Боллса: «Вот уже больше года, как в столице штата Аризона городе Феникс мой знакомый Элберт Ситтер ежедневно играет в прятки со смертью. Каждый вечер, закончив работу, он выходит на улицу Ван Бурен и осторожно подходит к своему автомобилю. Эл не спешит взяться за руль — он сперва обходит вокруг машины, проверяет, целы ли на дверцах, на багажнике и капоте приклеенные им кусочки прозрачной пленки. Потом тщательно осматривает кузов снизу: а вдруг там прилепили магнитную или пластиковую бомбу? И только убедившись, что все в порядке, Эл включает стартер. Мне он сказал с невеселой улыбкой:
— Бедняга Дон вот так же однажды завел свой новенький „датцун“ и взлетел на воздух. Могут и меня прикончить».
Много лет мужественно играет в прятки со смертью и западногерманский репортер Г. Вальраф.
В ресторане «Шнелленбург», одном из самых дорогих в Дюссельдорфе, проходила встреча. За столом разместилось семь человек: четверо немцев и трое иностранцев — по облику и говору выходцы из Южной Европы.
Холеный пожилой господин с седыми полубаками на отвислых щеках, в темных очках (остальные называли его «Генерал Вальтер») смаковал жареную оленину.
— Здесь отлично готовят, — сказал он. — Но теперь к делу!
Беседа велась через переводчика: генерал перешел с английского, на котором изъяснялся с трудом, на явно родной ему португальский.
— Вас, полагаю, обрадует, что наша организация насчитывает сейчас более ста тысяч человек, опытных, активных бойцов. Наш главный враг коммунистическая партия. Задача — ликвидировать эти новые интернациональные бригады в нашей стране.
— Физически? — спросил один из немецких собеседников.
— Безусловно, — кивнул генерал. И, отведав шампанского из бокала, добавил: — Пора кончать маскарад.
Я испытываю к вам полное доверие. — С этими словами он снял темные очки и привычным движением вставил под бровь монокль. Немцы переглянулись. Сомнений не было. Перед ними сидел экс-президент Португалии Аытониу ди Спинола, изгнанный год назад из своей страны за попытку контрреволюционного путча.
Встреча происходила в ту самую пору, когда революционная Португалия готовилась к выборам высшего законодательного органа. Выборы должны были состояться 25 апреля 1976 года, в день второй годовщины республики. Реакция пустила в ход все: от прямого террора до посулов незамедлительной помощи, кредитов, подачек отступникам. Все силы мировой реакции направлены к одному: остановить, замедлить, прервать революционный процесс, вернуть Португалию к военной диктатуре.
Главная ставка делается на «сильную личность», на выброшенного из республики генерала Антониу ди Спинолу.
Разъезжая по странам большей частью инкогнито, он плетет заговоры, сколачивает силы давления на молодую республику, кроит и перекраивает план интервенции.
Нити заговоров из Аргентины тянутся во Францию и Испанию. И вот ФРГ встреча в Дюссельдорфе с руководителями неонацистов. Самый активный из собеседников генерала назвал себя Гансом, отрекомендовался секретарем подпольной неонацистской организации. Идут переговоры о поставках оружия португальским контрреволюционерам. Спинола вручает Гансу длинный список заказанного оружия: пистолеты и реактивные минометы, мины под названием «Черная вдова», Зачем оружие? Генерал отвечает подробно: контрреволюционный мятеж назначен на июнь 1976 года, незадолго до выборов президента. Надежны ли связи? «Еще бы!» — взвинчивает свой престиж генерал. Он перечисляет сообщников в Лиссабоне, в армии, в партии «Демократический социальный центр», называет каналы связи, доверительно делится своей политической программой. Ее суть — без пощады перебить коммунистов, социалистов, либералов, вернуть предприятия и латифундии прежним владельцам.
Встреча окончена. Репортер Гюнтер Вальраф (он же секретарь Ганс) благодарит генерала за обстоятельную беседу. Все ее подробности станут известны широким кругам общественности из публикации Г. Вальрафа 6 апреля 1976 года. Рухнул заговор. Затрещала по швам политическая карьера зловещего генерала. После разоблачительного репортажа отреклись от связей с генералом многие политические деятели ФРГ, правительство Швейцарии выслало Спинолу из страны за нарушение правил для эмигрантов. Слово прогрессивного публициста помогло предотвратить путч, спасло немало человеческих жизней.
Это не первая и не последняя моральная и политическая победа прогрессивного журналиста. В середине шестидесятых годов, когда миролюбивое человечество боролось против кровопролития во Вьетнаме, Г. Вальраф провел дерзкий эксперимент. От имени западногерманского промышленника, якобы получившего выгодный заказ на напалмовые бомбы, репортер разослал письма видным представителям католической церкви ФРГ. Письма содержали вопрос: может ли сочетаться производство бомб с нормами христианской морали? Не возьмет ли автор письма грех на душу, если примет заказ?
Ответы пришли. Они составили очень простой по композиции и убийственный по обличительной силе материал для журнала. Цитаты из писем говорили сами за себя: если цель — уничтожение коммунистов, то господь бог простит напалм. Благословляем!
Журналист своей публикацией действительно взорвал бомбу. Богобоязненные клирики ФРГ даже не пытались отрицать свое авторство.
В уме мужественного репортера тем временем созревало новое, поистине героическое решение. Он отправился в Грецию, где в ту пору хозяйничали «черные полковники», с чемоданом листовок. На центральной площади Конституции Г. Вальраф разбрасывал листовки с призывом к демократическим реформам. Его зверски избили, бросили в застенок. Речь мужественного антифашиста в афинском суде облетела мировую печать. Освобождение пришло только после свержения хунты. Все, что пережил журналист, он описал в книге «Греция — фашизм по соседству».
Новая головокружительно дерзкая акция Г. Вальрафа — разоблачение грязной кухни западногерманского монополиста прессы А. Шпрингера. Для этого репортер нанялся на работу в газету «Бильд» (тираж ее около 5 миллионов экземпляров) под именем Ганса Эссера. Четыре месяца неузнанным трудился журналист. И выпустил по итогам этой работы несколько книг, в результате которых более 400 писателей и журналистов публично объявили, что прекращают сотрудничество с любыми изданиями А. Шпрингера. Так убедительно показал прогрессивный журналист бесчеловечность рождения лживых сенсаций, их — нередко трагические — последствия.
Но и на этом борьба Г. Вальрафа с отечественной духовной отравой не кончилась. Он предпринял издание под названием «Кильт» (от английского «килл» — убивать), которое издевательски интерпретирует форму и содержание шпрингеровской «Бильд». Газета продается там же, где и шпрингеровское издание. Раскупается моментально.
Героическая борьба. Но борьба почти в одиночку. Западногерманский репортер не лишен либералистских иллюзий, когда личное мужество готовы считать ключом к переустройству мира. Г. Вальраф в постоянной осаде провокационных звонков, враждебных анонимных писем, злобных выкриков в спину. «Неизвестные» совершили поджог квартиры Г. Вальрафа. Сгорело две трети кровью обагренных архивов. Но журналист не сдался. Он вновь ринулся в борьбу со смертельной опасностью, уехав в «неизвестном направлении» собирать материал в кризисной точке планеты.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.