КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ Молодой человѣкъ

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

Молодой челов?къ

I

Эмиль отцу

Боннъ, 8 Января 186…

Передъ вступленіемъ въ университетъ я долженъ былъ выдержать экзаменъ, и вотъ уже нед?ля какъ я Herr Burche.

Я хочу дать теб? понятіе о моей студенческой жизни. Днемъ я слушаю лекціи философіи, исторіи, права. физіологіи растеній и животныхъ, сравнительную филологію, и пр. и пр. Я нанялъ квартиру, которая обходится мн? 150 франковъ за полгода, об?дъ за табльдотомъ обходится мн? 24 су. Вечеромъ я ухожу заниматься въ свою комнату, или гуляю по городу. Въ качеств? иностранца я еще не посвященъ во вс? тайны товарищества буршей. Впрочемъ на дняхъ меня пригласили въ одну пивную (kneipe), гд? собираются н?мецкіе студенты. Когда отворилась дверь, меня обдала облака густаго дыма, которые скрывали отъ меня ст?ны, потолокъ, всю комнату и, казалось, разстилались на безконечное пространство. Я слышалъ голоса, п?сни, взрывы см?ха, но не видалъ ни одного живаго существа. М?стами сквозь облако тускло св?тились, красноватыми пятнами огни лампъ, nantes in gurgite vasto. Я шелъ по пятамъ моего путеводителя, ощупью пробираясь между длинными рядами столовъ, которые, казалось, колыхались въ туман? и на которыхъ я смутно различалъ жестяныя кружки, металлическій блескъ которыхъ св?тился сквозь туманъ и мракъ кпеіре. Понемногу глаза мои привыкли къ туману и я различилъ за кружками челов?ческія лица; но туманная зав?са раскрылась только когда я дошелъ до конца залы, гд? поднималась монументальная печь. Я очутился посреди многочисленнаго собранія молодыхъ людей; у каждаго на голов? была фуражка, во рту сигара или трубка, въ рукахъ жестяная кружка. Не смотря на страшный шумъ, я разслышалъ н?сколько серьезныхъ разсужденій между н?которыми группами студентовъ, которые не смотря на то продолжали курить и пить пиво.

Мое ухо еще не усп?ло освоиться со звуками н?мецкаго языка на столько, чтобы сл?дить за серьезнымъ разговоромъ. Но я однако понялъ что д?ло шло о новыхъ, одни другихъ бол?е возвышенныхъ планахъ и системахъ для возрожденія челов?ческаго рода. Аргументы, выходки, возраженія, идеи взлетали какъ ракеты посреди табачнаго дыма. Когда пробило полночь вс? студенты вышли изъ пивной и я зам?тилъ что многіе изъ т?хъ, которые всего горячее ратовали за благо челов?чества, идя домой затянули на улиц? самую пошлую п?сню. Видно было, что они совершенно забыли, что хот?ли пересоздать міръ.

Судя потому что я слышалъ, студенты поступаютъ зд?сь въ университеты съ ц?лью получить м?ста на служб? у правительства. Вс? они, бол?е или мен?е, стремятся быть слугами государства. Добившись диплома доктора, они отправляются выпрашивать вакантныя м?ста въ администраціи. Многія изъ этихъ м?стъ даются посл? конкурса и только оказавшіе наибольшіе усп?хи кандидаты получаютъ ихъ посл? экзамена. Только не выдержавшіе конкурса кандидаты выбираютъ себ? независимую профессію. Не этой ли причин? — страсти къ чиновничеству — сл?дуетъ приписать поразительную перем?ну, которая совершается въ образ? мыслей молодыхъ докторовъ по виход? изъ университета.

Характеръ студентовъ составляетъ р?зкую противуположность съ характеромъ прочихъ германцевъ. Первые напускаютъ на себя задоръ, удаль, эксцентричность во всемъ; вторые напротивъ, какъ дон? показалось, со вс?мъ ушли въ невозмутимость и даже апатію. Университетская молодежь зоветъ себя республиканской и революціонерной; она не отступаетъ не передъ какой теоріей, какъ бы см?ла она ни была, и поднимаетъ вс? вопросы религіозные и соціальные съ см?лостью, которая удивляетъ меня; весь народъ, какъ мн? кажется, напротивъ очень приверженъ къ старымъ порядкамъ и монархіи. Herr Bursche ставитъ свою честь въ томъ чтобы презирать вс? общественныя различія и привиллегіи рожденія, тогда какъ средній классъ выказываетъ безграничное уваженіе къ дворянству и титуламъ. Это дв? разныя націи живущія въ отд?льныхъ мірахъ и единственная связь н?мецкаго студента съ обществомъ — пламенное желаніе играть въ немъ оффиціальную роль. Но этой связи достаточно на то чтобы власти не спокойно смотр?ли на эту горячку либеральныхъ идей.

Поведеніе этихъ молодыхъ людей заставило меня оглянуться на себя. Мн? девятнадцать л?тъ и у меня не только н?тъ самостоятельнаго положенія, но я даже еще не выбралъ себ? профессіи чтобы приносить пользу обществу. Сознаться ли теб?? Я по временамъ падаю духомъ и сердце мое бол?зненно сжимается когда я спрашиваю себя: на что я годенъ? Ты нашелъ что я въ четыре года сд?лалъ быстрые усп?хи и въ естественныхъ и въ гуманныхъ наукахъ. Я этимъ обязанъ твоей метод? приготовить наблюденіемъ умъ къ изученію законовъ, путешествіямъ и прекраснымъ урокамъ, которые ты съ матерью давалъ мн?. Я хочу знать, но я еще не сознаю хорошо чего мн? недостаетъ. Бываютъ минуты когда мн? кажется что я чувствую бога въ себ?: въ другія я подавленъ чувствомъ собственнаго безсилія. То стремленіе къ иде? беретъ верхъ, то жажда д?ятельности пожираетъ меня. Я вижу что я еще не достигъ полнаго равнов?сія своихъ силъ, если можно дать это имя пылкимъ стремленіямъ молодаго челов?ка, который ищетъ свое м?сто въ жизни.

Два м?сяца тому назадъ прі?хавъ сюда, я воображалъ что зналъ н?мецкій языкъ потому что изучилъ его по книгамъ, но я скоро увид?лъ свою ошибку. Я читалъ какъ нельзя лучше газеты, выв?ски, названіе улицъ, афиши, но едва начинался около меня н?мецкій разговоръ, какъ я ни слушалъ, я слышалъ одни голоса. Я чувствовалъ себя въ нравственной невол?, потому что жить посреди народа, языкъ котораго не понимаешь, тоже тюремное заключеніе своего рода. Трехл?тній ребенокъ, едва ум?вшій лепетать н?сколько словъ, понималъ больше моего и когда я начиналъ говорить съ нимъ, онъ съ насм?шливымъ видомъ качалъ головой будто говоря: Ich verstehe Sie nicht. Я походилъ на глухон?маго, который не ум?етъ объясняться знаками. Небольшое различіе въ переливахъ. звуковыхъ волнъ — сл?дствіе ничтожнаго изм?ненія въ движенія губъ, создавало эту преграду между мной и другими людьми.

Это невольное одиночество было тяжело для меня и я съ большими усиліями преодол?лъ мою природную робость. Теперь я начинаю выговаривать н?мецкія слова удобопонятно. Разум?ется мн? недостаетъ еще многаго въ этомъ отношеніи; же въ мои л?та не трудно усвоить себя звуки языка, которые я слышу со вс?хъ сторонъ. Но самое трудное не говорить, а понимать н?мцевъ когда они говорятъ между собой. Я былъ разъ въ театр? и во все продолженіе представленія не могъ вонять ни одного слова изъ того что говорили актеры, разв? одно gute Nacht Впрочемъ, мн? кажется, иностранные языки можно сравнить съ табачнымъ дымомъ, который въ пивной гд? я былъ, скрывалъ отъ меня вс?хъ бывшихъ тамъ студентовъ и вс? вещи: это туманъ, который разс?ется мало по малу и я над?юсь, что скоро буду вид?ть ясно.

Прошу тебя поцаловать Лолу за меня. Поливаетъ ли она наши цв?ты? Заботится ли она о нашихъ птицахъ? Привела ли она въ. порядокъ вашъ гербаріи и нашу коллекцію минераловъ? Скажи ей, чтобы она думала обо мн? также часто какъ я думаю о ней.

Писать теб? значитъ писать и моей матери, я не разд?лаю васъ обоихъ въ своемъ сердц?. Вотъ почему я для нея прибавлю только, что съ сожал?ніемъ вспоминаю о своей маленькой комнатк?, изъ которой я слышалъ ваши шаги, ваши голоса; о своемъ м?ст? между васъ, по вечерамъ у затопленнаго камина. Я кончаю свое письмо; теперь одиннадцать часовъ; лампа изъ подъ абажура бросаетъ зеленоватый св?тъ, старые часы съ кукушкой однообразна чикаютъ въ углу; дрова трещатъ въ печк?, в?теръ воетъ въ окно и бл?дный кругъ луны глядитъ въ окно между двумя занав?сами съ б?лыми и красными разводами. Кажется во всемъ этомъ н?тъ ничего печальнаго, но я чувствую, что слезы приступаютъ къ глазамъ. Чтожъ д?лать? Я чувствую въ эти минуты что я все тоже дитя, и я тоскую не по родин?, но по родительскомъ дом?; я люблю васъ и въ этомъ отношеніи над?юсь остаться всю жизнь т?мъ же ребенкомъ.