Глава 9. Кому можно и кому нельзя «разжигать межнациональную рознь»

Глава 9. Кому можно и кому нельзя «разжигать межнациональную рознь»

Для меня лично ответ на этот вопрос окончательно стал ясен в 2008 году. Вот кому нельзя:

«Сторонника монархии приговорили к 4 годам тюремного заключения

Служба безопасности Украины (СБУ) сообщила, что суд приговорил к четырем годам лишения свободы жителя Одесской области, распространявшего листовки с призывами к вооруженному восстанию за вхождение Украины в монархический союз с Россией и Белоруссией. Осужденный действовал от имени несуществующей организации „Российская православно-монархическая партия (боевая)“. Впрочем, установить, на кого он в действительности работал, следствию не удалось.

Согласно вчерашнему заявлению СБУ, Печерский районный суд Киева рассмотрел материалы следствия, подготовленные сотрудниками ведомства, и вынес приговор по делу жителя Одесской области. За посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины и разжигание национальной вражды он приговорен к четырем годам лишения свободы. Как установило следствие, осужденный изготовил около 7 тыс. листовок и брошюр от имени „Российской православно-монархической партии (боевой)“ и распространял их в разных районах столицы в местах массового скопления людей. По данным СБУ, организации с таким названием официально не существует. В суде он заявил, что действовал самостоятельно, а СБУ не смогла установить его связей с какой-либо экстремистской организацией.

В листовках автор призывал к вооруженному восстанию, объединению Украины с Россией и Белоруссией в единый монархический союз и к уничтожению евреев»^{36}.

А вот кому можно:

«Во время открытия памятника жертвам Голодомора 1932–1933 годов в г. Запорожье произошел скандальный инцидент, который можно расценить как публичное разжигание межнациональной розни…

В ходе церемонии глава Конгресса украинских националистов (КУН) в Запорожской области Василий Тымчина заявил: „Пришло наше время, и Днепр станет красным от крови жидов и москалей“.

Одновременно, как сообщается, глава Братства ОУН-УПА в Запорожской области Михаил Калиняк потребовал выкорчевать перед памятником жертвам Голодомора все березы и елки, мотивировав тем, что это — „москальские деревья“.

„Возле памятника жертвам Голодомора 1932—1933 года не должно быть русских берез и елок — должны быть посажены калина и верба. Освятить памятник должен украинский священник, а не представитель церкви Московского Патриархата“, — заявил Калиняк…

Никто из присутствовавших на церемонии представителей Службы безопасности Украины, Министерства внутренних дел, Генеральной прокуратуры не остановил нацистов: „Все стояли молча, опустив головы“»^{37}.

Почему в деле «жителя Одесской области» СБУ не стояла «молча, опустив голову»?

Противник москальской флоры как будто вышел из известного анекдота. Напомню. Беседуют в западенском селе вуйко с сыном. Сын говорит: «Батько, а давай цю березу зрубаемо». — «Нащо?» — «А прийде москаль и скаже: типично русский пейзаж».

Сон разума рождает чудовищ. Смешно, когда чудовища выползают из анекдотов. Или страшно?

Врачам судить, имеются ли в такой маниакальной ненависти даже к деревьям признаки психических отклонений. Но в современной украинской «элите» этот человек вполне нормален. В том смысле, что соответствует норме, наиболее широко распространенной в данной социальной группе.

* * *

В конце 80-х — начале 90-х годов XX века много раз приходилось слышать на митингах и читать в листовках некий лозунг. С разными вариациями, по смыслу он звучал примерно так: «Мы, украинские националисты — не шовинисты. Мы хотим построить Украину, в которой евреям бы жилось лучше, чем в Израиле, русским — лучше, чем в России…»

Не могу судить, насколько искренни были говорившие такое. Сегодня иные из них одумались и отошли от национализма, некоторые умерли… Но многие остались, пополнились неофитами и благомысленный лозунг благополучно забыли.

Вначале перестали поминаться русские, евреи и все прочие. Акцент был сделан на всеобщем «украинстве». Населению с трибун и телеэкранов стала вдалбливаться нехитрая мысль: если мы живем на Украине, то и говорить должны по-украински. А как же иначе — ведь во Франции… в Италии… При этом, конечно, не поминались такие страны, как США, Индия или Швейцария, а только страны, чье название одноименно с языком.

Потом появилось понятие «государственный язык», укрепилось оно после того, как Леонид Кучма продавил в парламенте принятие Конституции. Не будем сейчас о том, насколько правомерно такое огосударствление языка. Отметим, чем объяснялась его необходимость. Тогда «элита» говорила: придание украинскому статуса государственного нужно для того, чтобы «цивилизованные государства» воспринимали Украину как суверенную державу. Для националистов это важно — не быть, но казаться, им чрезвычайно хочется, чтобы и их принимали «как настоящих».

И ведь за другими языками, говорили нам, в Конституции закреплены все права, за русским прежде всего, он по-прежнему будет оставаться языком общения большей части граждан Украины… никто на него не покусится, что вы, что вы… Мы ж цивилизованная держава. Просто сейчас так надо.

Modus operandi националистов заимствован у дикарей или уголовников. Закон и справедливость для них — это слова, которые имеют какой-либо смысл только тогда, когда это выгодно им самим. Любую уступку они воспринимают как слабость. И стараются добиться уступок в малом, чтобы в конце концов, ничем не поступившись, получить все.

Вот как Владимир Алексеев, восемь лет занимавший в Верховной Раде пост заместителя председателя Комитета по свободе слова и информации, описывает в своем интервью эту технологию уступок, которыми вымощена дорога в ад:

«Применяется следующая тактика. Принимается, скажем, в 1993 году закон о телевидении, в котором сказано, что в украинском телеэфире могут быть только украинские вещатели. А когда задавали вопрос: как же быть с РТР, с „Останкино“ и т.д., следовал ответ: „Ну что вы! Как вы можете такое говорить? Кто же их отключит?!“ А потом проходит год-два, и начинается другой разговор: „Как, вот тут у нас есть закон, а вы его нарушаете… Немедленно отключить!“

То же сейчас происходит и с языком. Сначала преподавателей вузов успокаивали, что в законе просто надо так написать (выделено мной. — Г.С.), а вы как преподавали, по-прежнему будете преподавать по-русски. Этому верили, а сейчас вузовских преподавателей заставляют подписывать дополнения к контракту с обязательством перейти на украинский язык и опять говорят то же самое: что это, мол, пустая формальность. А через пару лет скажут: „Как? Вы нарушаете контракт? Вон на улицу“»^{38}.

Что-то это до боли напоминает… Вот точно так же лидеры «цивилизованных стран» убеждали наивного и доверчивого Михаила Горбачева, всерьез принявшего идеи конвергенции двух систем и всеобщего мира и разоружения, — убеждали в том, что НАТО ни в коем случае не распространится на территорию присоединяемой к ФРГ ГДР. А о том, чтобы НАТО расширилось за счет стран, входивших прежде в Организацию Варшавского договора, и речи не могло быть… Что вы, что вы?!

И раз Маргарет Тэтчер, Джордж Буш-старший, Гельмут Коль и пр. и пр. были, безусловно, демократическими лидерами, то значит, это действительно демократическая тенденция — любую уступку воспринимать как слабость и немедленно пытаться добиться следующих уступок. Значит, и «цивилизованные» могут вести себя как дикари — когда это им выгодно? И почему нас это не удивляет?

Главное здесь — не переборщить, не передавить, а в случае опасности — убежать и потом попробовать вновь куснуть, с другой стороны.

На Украине это выглядело так. Благостные речи вождей «Народного Руха Украины за перестройку» после объявления независимости в 1991 году начали постепенно меняться. В статьях и выступлениях активистов стали проскальзывать словечки вроде «москаль» и «жид». Ну и что тут такого — если не в негативном контексте. Потом появился и контекст. Вначале на местном, низшем уровне. Инициатива, так сказать, рождалась снизу.

И тогда, при «кучмизме», их еще судили. Хотя редко. И несмотря на то, что тогда же примерно появился на Украине первый памятник 14-й дивизии ваффен-СС, у нас известной исключительно как дивизия «Галичина».