Глава 20. Чем Гоголь не угодил профессиональным украинцам
Глава 20. Чем Гоголь не угодил профессиональным украинцам
И рассказать бы Гоголю
Про нашу жизнь убогую, —
Ей-богу этот Гоголь бы
Нам не поверил бы.
Владимир Высоцкий
…Его кулак навек закован
В спокойную к обиде медь.
Владимир Маяковский
«Профессиональными украинцами» еще с конца 1980-х годов стали называть людей, которые не хотели делать для Украины ничего, кроме того, чтобы ее любить. Они так щиро любили неньку, что, подобно герою анекдота, воевать бы за нее не пошли никогда, «потому что если меня убьют — кто ж будет неньку любить?»
И уж тем более они ни в какую не соглашались работать — если только работой не называлось их профессиональное украинство.
В чем оно заключается? В переписывании нашей истории, в замене самоидентификации сограждан, фальсификациях и прочем «переформатировании» общества. Выше мы уже вспоминали об удручающем примере, когда современные «пысьмэнныки» отредактировали Гоголя, заменив повсюду слово «русский» на «украинский» или «козацкий».
Но мало того что они сами уродуют историю и культуру своего народа — они еще позволяют себе возмущаться, когда кто-то этого не делает!
В 2009 году на Украине немало шума произвел показ фильма Владимира Бортко «Тарас Бульба». Резонанс оказался беспрецедентным. Оказалось, что это первая в истории экранизация, после выхода на экраны которой режиссера упрекают за то, что он не исказил авторский текст.
В России картину приняли как обычный фильм, точнее — как обычный фильм Владимира Бортко, который сделал очередную экранизацию «близко к тексту». На Украине же поднялся шквал.
Основное недовольство вызвали слова «Русь» и «русский». Газета «Зеркало недели» поделилась своими соображениями насчет того, что, картина только выиграла бы, «обрети она подлинные живые голоса той поры; появись в этой же картине более сдержанная корректировка громогласно назойливых а-ля гоголевских лейтмотивов „За Русь! За Русскую землю!“ (можно бы и поубавить пафоса — например „за нашу землю!“, все равно ведь наша, „чья“ еще?)…»{194}
Эдакая наивность голодной крысы… Ну ведь НАША, чья же еще? Нет, не ваша. А тех, кто умирал за русскую землю, исповедовал русскую веру и писал польским королям требования, чтобы тот указы для них выдавал русским письмом. А вы, паны, от их наследства — от ИХ русского имени отказались, потому какие же у вас могут быть претензии на ИХ землю?
Особые претензии — к известной сцене, где казаки умирают за Русскую землю. Действительно, у Гоголя на одной странице «Русская земля» повторяется шесть раз. Но тут же еще чаще повторяется слово «порох». И ничего. Никто «назойливыми повторами» не возмущается.
На Украине после выхода фильма Бортко стал еще более активно внедряться в массовое сознание миф, согласно которому Гоголь слова о русской земле и русском царе писать не хотел, но был вынужден под прессом имперской цензуры.
И если вникнуть в существо споров, то окажется, что претензии националистов — вовсе не к Бортко, а к Гоголю. Не к автору фильма, а к автору текста. Он для украинских националистов слишком русский.
С Гоголем нужно что-то решать, подумали профессиональные украинцы. И раньше уже они пытались «поправить» заблуждавшегося Николая Васильевича. Наиболее одиозный и в то же время очень характерный уже упоминавшийся случай — с переводом текста «Тараса Бульбы» на украинский язык.
Явивший свету украиноязычного Бульбу Иван Малкович стал небезызвестным именно благодаря этому геростратовскому труду. Переводчики везде в тексте слово «русский» выбрасывали или заменяли на «украинский» или «козацкий».
Внедряемый в массовое сознание новоукраинский миф о Гоголе, с различными вариациями, выглядит примерно так.
На самом деле нам все врали. Гоголь написал две версии «Тараса Бульбы» — 1835 и 1842 гг. Версию-1835 Гоголь писал в эмиграции — в Риме. Там козаки называются украинскими, а слово «Русь» вообще не упоминается. Издать такой текст в Российской империи Гоголь не смог (мы-то с вами понимаем, почему!).
Тогда художник, тяжко вздохнув, поклонился клятому царату. Сделал он это под угрозой кнута репрессий, а в качестве пряника получил от царя мзду в 20 тысяч (суммы называются разные).
Именно кнут и пряник заставили Гоголя смириться со словами о Русской земле, русском царе, ну и вообще всем, что сегодня в его тексте не нравятся украинским националистам. Эти правки в версию-1842 имперские шовинисты (анонимные) внесли без ведома Гоголя. И только тогда «Тараса Бульбу» наконец разрешили опубликовать.
Этот миф, помимо ближней утилитарной задачи — вычистить из Тараса Бульбы русский дух — решает и дальнюю, а именно — принижает Гоголя до уровня украинского сучлита и сучпола и позволяет сучасным литераторам и сучасным политикам не соромитись брать деньги за писню, за переход из неправительственных организаций в правительственные и т.д. и т.п.
Украинский миф о двух вариантах «Тараса Бульбы», как и всякий миф, содержит в себе некоторую часть правды (иначе кто бы верил?).
Где правда, а где ложь, сегодня может разобраться каждый.
1. Правда ли, что Гоголь написал два варианта «Тараса Бульбы»?
Да, правда. Существует редакция 1835 года и 1842 года.
2. Правда ли, что первая редакция была в России запрещена?
Нет. Повесть в первой редакции вышла в России в том же 1835 году, в сборнике «Миргород».
3. Правда ли, что первую редакцию «Бульбы» Гоголь писал «в эмиграции» в Риме?
Неправда. В Риме версию-1835 Гоголь не писал и писать не мог, потому что только в июне 1836 г. сел на пароход, отправлявшийся в Любек, путешествовал по Европе и приехал в Рим только в марте 1837 г.
4. Гоголь уехал из России, спасаясь от материальных трудностей и морального гнета, от которых искал убежища за границей?
Нет. Гоголь в России прославился, как сказали бы сейчас, стал успешным человеком. Ко времени его приезда в Рим вся грамотная Россия уже почти два года читала «Тараса Бульбу» и представить себе не могла, что в XXI веке профессиональные украинцы попытаются превратить эту повесть в «неизданную».
Гоголь уже не был жалким начинающим литератором из провинции, которого можно купить за пару десятков тысяч рублей. Читатели расхватывали его книги, издатели спешили с предложениями дружбы и кошелька, а критики назвали «главою литературы, главою поэтов» (В.Г. Белинский, 1835 г.). Путешествие по Европе Гоголь предпринял для отдыха, а потом ему понравился Рим. Тогда многие дворяне жили за границей.
5. Правда ли, что во вторую редакцию 1842 г. изменения вносились без ведома Гоголя?
И это неправда. Конечно, Гоголь не сидел в Риме, пока кто-то в России дописывал за него «Тараса Бульбу». Летом 1841 г. Гоголь приезжает в Санкт-Петербург и сам готовит к печати первый том «Мертвых душ» и четырехтомник «Сочинения», в который и вошла повесть «Тарас Бульба» во второй редакции. Гоголь действительно не вполне доверял публикаторам, которые могли перепутать малороссийские слова, напечатать, например «батька» там, где Гоголь хотел видеть «батько». Это — еще одна крупица правды, с помощью которой строится миф лжи.
6. Приводят ли создатели мифа какие-то доказательства, например, слова самого Гоголя о том, что его заставили переписать «Тараса Бульбу» или внесли изменения без его ведома?
Нет, не приводят, потому что таких доказательств не существует. Однако часто используется передергивание, так называемая «серая пропаганда», когда действительно сказанные Гоголем по иному поводу слова переносятся на «Тараса Бульбу». Чаще всего приводится известное письмо Гоголя к Плетневу от 10 апреля 1842 года: «Я лучше решился переделать его, чем лишиться вовсе».
Это письмо — совсем о другой повести, и непосредственно за процитированными словами следует: «Я выбросил весь генералитет, характер Копейкина означил сильнее…».
Капитан Копейкин — не Бульба, и почему судьба одного произведения должна что-то доказывать в отношении другого, — известно только профессиональным мифотворцам.
7. Правда ли, что в первом варианте «Тараса Бульбы» слово «Русь» «даже ни разу не упоминается»?
Да. Зато упоминается слово «русский», как например: «Голодная бурса рыскала по улицам Киева и заставляла всех быть осторожными. Эта бурса составляла совершенно отдельный мир: в круг высший, состоявший из польских и русских дворян, они не допускались».
Каждый может сам судить, считал ли Гоголь тогдашний Киев населенным русскими людьми — или какими-то иными.
8. Правда, что в первой редакции казаки назывались «украинскими»?
Слов «украинец», «украинский» вообще нет ни в первом, ни во втором варианте.
Слово «украинец» в XIX веке для определения жителей Южной, или Малой Руси тогда употреблялось чрезвычайно редко, исключая нескольких польских интеллектуалов, разрабатывавших концепции «украинства» (не знал и не употреблял слова «украинец» и Т.Г. Шевченко).
9. Являются ли слова о любви к Русской земле органичными для писателя?
Да. Гоголь признавался в любви к России не только в художественных произведениях, но и в частной переписке: «Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский, — писал он графу А.П. Толстому. — Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь Сам Бог». Это письмо под заголовком «Нужно любить Россию» Гоголь потом включил в «Выбранные места из переписки с друзьями».
10. Чем так не устраивает Гоголь творцов современной украинской националистической идеологии?
Вот этими словами: «Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чоботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою…»
* * *
Об идеологии украинства историк Олег Неменский в своей статье «Сыворотка памяти» писал (выделено мной. — Г.С.):
«…Та идеология украинства, которую насаждает современная киевская власть, создана преимущественно в Галичине, к казакам и казачьей истории отношения никогда не имевшей. Она лишь использовала образ запорожца как идентитарный символ. Но, вернувшись на само Запорожье, эта идеология оказалась ему чуждой и отталкивающей. Ее корни — в униатстве, а казаки всегда мыслили себя как воины православной веры, защитники православной Церкви. В своей ориентации на Запад она полонофильская, а казаки всю историю „ляхов били“. Она чтит память фашистских коллаборационистов, а жители Левобережья горды своей победой над фашистской Германией. Украинский национализм пытается объяснить эту чуждость проведенной здесь москалями русификацией и даже геноцидом местного населения, однако всё это наталкивается на иное культурное сознание и иную историческую память. Украинство всё более принимает образ скопища всего того, с чем коренные жители этих земель столетиями боролись и память о чем до конца не утратили, а само Запорожье (как и все Левобережье) стало одним из наиболее пророссийских регионов Украины, твердым и в православии, и в русском языке.
…Принципиально ошибочно уравнивать русских эмигрантов в далеких странах и русских, живущих на своей исторической земле, хотя и вне пределов России. И вот для различения русских в рассеянии и русских автохтонов за рубежом просто необходимо ввести в официальную и общеупотребительную лексику наряду с „Русским миром“ и понятие „Русская земля“. Русские, живущие на земле Руси, по крайней мере в глазах России должны иметь особые права и особый статус. Это не эмигрантские диаспоры, у них другая структура жизни, другая социальная идентичность, другие проблемы и задачи. И если мы хотим их не потерять, не сдать ассимиляционной политике чужих властей, без осознания пределов исторической Русской земли не обойтись. Вот и Украина для нас — земля не чужая, о чем обсуждаемый фильм очень кстати напоминает. Возвращение в употребление понятия о Русской земле необходимо и шире — для полноценной реанимации русской идентичности»{195}.
Дойдут ли слова русских историков до ушей российских чиновников? Украинские националисты, надо думать, очень надеются, что не дойдут.
Нынче стоит только сказать пару слов о «нескольких польских интеллектуалах, разрабатывавших концепции украинства», как можно сразу же начинать удивляться реакции наших национально-сознательных панов. Нет, паны не высыпают ворох аргументов в опровержение, не требуют доказательств тезиса, они начинают глупо ерничать, например так: «Ага, не раскрыта тема австрийского генштаба!» Панам не нравится, что концепции украинства разрабатывали в том числе и поляки. Но этому полно свидетельств. Одно из них находим в статье В.В. Шульгина «Украинствующие и мы»:
«Не менее интересны мысли ксендза Валериана Калинки:
„Между Польшей и Россией сидит народ, который не есть ни польский, ни российский. Но в нем все находятся материально под господством поляков, нравственно же под влиянием России, которая говорит тем же языком, исповедывает ту же веру, которая зовется Русью, провозглашает освобождение от ляхов и единение в славянском братстве. Как же защищать себя?! Где отпор против этого потопа? Где?! Быть может, в отдельности этого русского (малорусского) народа. Поляком он не будет, но неужели он должен быть Москалем?! Поляк имеет другую душу и в этом факте такую защитительную силу, что поглощенным быть не может. Но между душою Руссина и Москаля такой основной разницы, такой непроходимой границы нет. Была бы она, если бы каждый из них исповедывал иную веру, и поэтому-то уния была столь мудрым политическим делом. Если бы Русь, от природы этнографически отличная, по сознанию и духу была католической, в таком случае коренная Россия вернулась бы в свои природные границы и в них осталась, а над Доном, Днепром и Черным морем было бы нечто иное. Каково же было бы это „нечто“? Одному Богу ведомо будущее, но из естественного сознания племенной отдельности могло бы со временем возникнуть пристрастие к иной цивилизации и в конце концов к полной отдельности души. Раз этот пробуждавшийся народ проснулся не с польскими чувствами и не с польским самосознанием, пускай останется при своих, но эти последние пусть будут связаны с Западом душой, с Востоком только формой. С тем фактом (т.е. с пробуждением Руси с не-польским сознанием) мы справиться сегодня уже не в состоянии, зато мы должны позаботиться о таком направлении и повороте в будущем потому, что только таким путем можем еще удержать Ягайлонские приобретения и заслуги, только этим способом можем остаться верными призванию Польши, сохранить те границы цивилизации, которые оно предначертало. Пускай Русь останется собой и пусть с иным обрядом, будет католической — тогда она и Россией никогда не будет и вернется к единению с Польшей. И если бы даже это не было осуществлено, то все-таки лучше самостоятельная Русь, чем Русь Российская. Если Гриць не может быть моим, говорит известная думка, пускай, по крайней мере, не будет он ни мой, ни твой“ (Tarnowski A., Ksiandz Waleryan Kalinka. — Krakow, 1887, стр. 167–170)».
«Чтобы правильно понимать вышеизложенный взгляд отца Калинки, — пишет далее В. Шульгин, — надо принять во внимание, что он был деятелем половины XIX в. В то время украинствующая терминология еще не имела широкого распространения. Не употреблял ее и ксендз Калинка, и в этом была его великая ошибка. На противопоставлении „Руси“, под которой Калинка разумеет наш Юг, и „России“, каковым он обозначает наш Север, — далеко не уедешь. Такая терминология, вероятно, хорошо звучит по-польски, но мало вразумительна для русских. Русь есть Россия, Россия есть Русь! — Так ощущает каждый из нас. Для целей, преследуемых В. Калинкой и другими поляками, т.е. для раскола единого русского народа, непременно надо было найти для Юга России совершенно отдельное наименование. Оно и было найдено под видом „украинский народ“. Когда это в высшей степени удачное изобретение было пущено в ход, польские стремления пошли по верному пути. Однако, судьба бывает насмешлива: то, что поляки сеяли для себя, пожали немцы…»{196}
А сегодня пожинают еще и американцы, может добавить мой современник.