«Русь принята» с поцелуями

«Русь принята» с поцелуями

Не было в 1596 году (как и никогда ранее) «православной церкви Украины и Беларуси». Было семь епископий (львовская, перемышльская, луцкая, владимирская, холмская, пинская, полоцкая), объединенных в Киевскую митрополию, подчиненную, в свою очередь, Собору вселенских патриархов, первейшим (но первейшим среди равных) из которых был константинопольский патриарх.

Провозглашение унии состоялось НЕ на Брестском соборе, а еще 24 сентября 1595 года, т.е. примерно за год до собора, польский король Сигизмунд объявил всенародно о соединении церкви восточной с западной. Он объявил, что пастыри русской церкви и «великое множество светских людей» соединились с римскою церковью, и выражал желание, чтобы все, отвергавшие прежде унию, последовали за своими пастырями. В том же манифесте король объявил об отправлении русских епископов в Рим.

Эти епископы — луцкий Кирилл Терлецкий и владимирский Ипатий Потей — выехали из Кракова в конце сентября и приехали в Рим в ноябре 1595-го. Они были приняты папою Климентом VIII и вот как сами описывали аудиенцию:

«Папа принял нас, как ласковый отец деток своих, с несказанною любовию и милостию. Мы живем недалеко от замка его святости, во дворце, искусно украшенном обоями и снабженном всем нужным. Съестные припасы отпускаются нам, по милости папы, в изобилии; мы жили шесть недель в Риме, но его святость все еще не хотел дать нам торжественной аудиенции, говоря: „Отдохните хорошенько после дороги“.

Наконец, вследствие наших настоятельных просьб, нам назначена была аудиенция 23 декабря, в большой зале, называемой Константиновою, в которой папа принимает наивысших духовных особ. Здесь его святость изволил заседать во всем своем святительском маестате и при нем весь сенат, кардиналы, арцибискупы и бискупы; особо сидели послы французского короля и других государей; по обеим сторонам залы сидели высшие сановники, сенаторы и великое множество панов духовных, князей римских и шляхты. Когда мы были введены в это собрание, то, поцеловав ноги его святости, отдали епископскую грамоту. Эту грамоту прочел довольно внятно ксендз Евстафий Волович, но никто не понимал по-русски, исключая наших панов поляков и панов литовских, которых здесь не мало. Мы имели наготове перевод на латинском языке… Затем мы принесли присягу на святом Евангелии от лица всех епископов и сами от себя, и подписали ее своими руками»^{117}.

Пока Потей и Терлецкий целовали ноги у папы, в Риме торжествовали присоединение русской церкви и чеканили медаль с надписью: Ruthenis receptis. То есть «Русь^{118} принята» оказалась БОЛЕЕ ЧЕМ ЗА ПОЛГОДА до Брестской унии.

Таким образом, сам собор превратился в формальность, на нем предполагалось только утвердить (оформить) уже принятое — в Риме и польским королем в Кракове — решение об учреждении унии. Этим собор сильно напоминает украинский Верховный суд образца зимы 2004/05 г., где тоже было «принято» решение, предварительно принятое на совещаниях Кучмы с «международными посредниками», Соланой и другими помельче — о назначении Ющенко президентом Украины.

Но наши предки были гораздо прямее и честнее заседателей Верховного суда, да, пожалуй, и всех нас, нынешних. Они не пожелали и НЕ ПРИНЯЛИ принятого за них и без них решения.