ПОБЕДИТЕЛЮ ИГРЫ В МЯЧ[28]

ПОБЕДИТЕЛЮ ИГРЫ В МЯЧ[28]

Лик славы узнавать и глас веселый,

О юноша, учись

И то, сколь много пота быть пролито

Должно в боренье с праздностью.  Гонись,

Отважный (коль не хочешь, чтобы полой

Водою лет могло быть имя смыто

Твое), гонись и достигать высот

Вели душе! Арен и цирков эхо

Гремит тебе, тебя к благим деяньям

Народное признание зовет.

И край родной тебя, хоть ты лишь ранним

Сиять цветеньем начал,

Величье древних обновить назначил.

Не окунал тот в Марафоне дланей

В кровь варваров, кто шумно

Игравшую палестру, луг в Элее,

Нагих атлетов — озирал бездумно

И чьих ревнивых не колол желаний

Венец, ни ветка пальмы. Но в Алфее

Тот омывал бока и гривы пыльных

Коней победоносных, кто провел

Мечи и стяги греков посреди

Смятенья медов, бледных и бессильных;

И эхо отзывалось из груди

Евфрата и с брегов

Пустых — на многогласый скорбный зов.

Разве пустяк — заметить и раздуть

Сокрытый огнь природных

Достоинств? или охладелый пыл

Дыханья жизни оживить в бесплодных Сердцах?

Но все с минуты той, как в путь

Феб колесницу грустную пустил,

Творенья смертных — не игра ль?

Различий Меж явью и мечтой искать не тщетно ль?

Сама природа нас меж грез и теней

Блаженства держит. Где отстал обычай,

Пусть дикий, от могучих заблуждений,

Там праздностию голой

Сменился достославный труд тяжелый.

Придет, быть может, час, когда стада

Руины опоганят

Величья итальянского и вспашет

Плуг семь, холмов; и год такой настанет,

Что лис пугливых стаи в города

Латинские войдут и опояшут

Деревья стену говорливой чащей,—

Коль судьбы наших низменных не вырвут

Душ из забвенья отчих беспримерных

Времен и небо гибели грозящей

От племени, погрязнувшего в сквернах,

Не отвратит, снисшед

К нам в память о геройстве давних лет.

Отчизну пережить да будет больно

Тебе, младой борец.

Ты мог бы славу для нее стяжать,

Когда на лбу ее сиял венец,

Судьбой и нами сорванный. Довольно

Лет утекло: не чтят сегодня мать —

Твой дух лишь самого тебя подъемлет.

Чего достойна наша жизнь? Презренья.

Она счастлива — если, средь кромешных

Угроз забывшись, волнам дней не внемлет,

Не числит их, гниющих и неспешных,—

И счастьем пуще манит,

Чуть кто из нас на берег Леты станет.

Перевод А. Наймана