217

[- Когда вы вертите передо мною вашими худы- ми пальцами, то вы возбуждаете во мне только досадное чувство, я смотрю на вас,- сказала она.] А. А. пал перед ней на колени… В другое время, лет 20 назад, это[т роман, б(ыть) м(ожет),] показалось бы и трогательно, б(ыть) м(ожет),

[вызвало бы сочувствие], а теперь, в наше время, А. А. [показался таким жалким, потерянным] был уже отжившим типом, и на него было только жаль смотреть. но все же [совесть покойна] жизнь будет чистой, совесть покойной.

А. А. показался ей таким незначительным и горе efo [мелким] маленьким, и она не нашлась, что сказать, а только пожала плечами и ушла.

Нечего сказать, хорошая моя жизнь! [То дзыга только глядит, чтобы я лишний] О господи, от- чего я не умерла до сих пор!

– Милая, одно слово, только одно: надеяться ли мне? О, я буду ждать! Я готов ждать!

А когда она вышла в сад, на заборе [сидели два мальчика в соседнем дворе] из соседнего двора ей кричали мальчишки:

– Невеста! Невеста!

И все здесь дразнили ее, напоминали ей, что она невеста.

– Марина,- послышался из кухни крик,- ступай, [Дз(ыга»] дзыга зовет!