XXX

XXX

       Оскар определенно размягчился, когда Аделаида стала жить вместе с ним. Он не мог не смотреть на мир более добродушно, когда ее гибкое, теплое тело прижималось к нему семь ночей в неделю вместо двух-трех, как раньше, а за едой всегда радовали ее смех и прелесть.

       Потерял ли он часть своих преимуществ? – спрашивал себя Оскар. Он снова вспоминал некоторые дикие поступки, совершенные им в прошлые месяцы и удивлялся собственной дерзости. Теперь он горячо надеялся, что Райан не обратится к нему снова с каким-нибудь особым заданием. Стала ли Аделаида причиной его излишней осторожности? Боялся ли он потерять радость, которую она внесла в его жизнь?

       Вероятно. И возможно дело было еще вот в чем: прежде всего, он избавился от ощущения беспомощности, расстройства от неспособности сделать что-нибудь со всеми этими ненавистными событиями, происходящими вокруг у него на глазах; он жил в мире, который стал настолько невыносимым, что действительно не имело значение, что бы он ни делал. Но теперь у него появился план, или хотя бы наметки к нему; теперь у него забрезжила надежда, что он сможет внести свой вклад в создание лучшего мира. И эта надежда делала его осторожным. Даже самая призрачная возможность, что он сможет добиться чего-то, имеющее непреходящее значение, была слишком драгоценна, чтобы подвергать ее опасности своим безрассудством.

       Разумеется, новые возможности в будущем были связаны с Солом. Через Сола Оскар говорил с миллионами людей; через Сола их можно было в критический момент поднять на решительные действия. Но даже до этого момента Сола можно было использовать осторожно как средство распространения созидательных идей, средство с гораздо большими возможностями передачи, чем что-нибудь еще, что он или Лига могли реально надеяться создать с имеющимися у них средствами. Неделями Оскар обдумывал идеи, которые можно распространять через Сола, с учетом не только возможности для этих идей проскользнуть мимо внимания евреев, не насторожив их и не приведя к отлучению Сола от его зрителей, но также и ради их собственной ценности: какие идеи действительно важно внедрить в общественное мнение, или в ту его часть, к которой Сол имеет доступ?

       Эти идеи он также обсуждал с Гарри. К концу июня, когда деловую часть операции с Солом удалось более-менее отладить, они нашли время для нескольких бесед. Одна из них происходила в доме Оскара в воскресенье днем после того, как все они вместе с Аделаидой, Колин и Солом предварительно просмотрели пленку с проповедью Сола, передача которой намечалась на тот же вечер. Оскар высказал мысль, что настало время начать использовать проповеди для повышения расовой сознательности аудитории Сола.

       Гарри был настроен скептически.

       – А какой в этом смысл? Я имею в виду, чего вы хотите этим добиться?

       Вопрос разозлил Оскара, и его голос выдал раздражение.

       – Смысл в том, что наша раса исчезает, и одна из основных причин этого в том, что Белые имеют страшно низкий уровень расового сознания. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы исправить это положение.

       Гарри вздохнул, как будто собрался в десятый раз объяснять что-то тупому ученику.

       – Конечно. Наша цель состоит в том, чтобы не дать нашей расе погибнуть, если это возможно. Более того, надо снова вернуть нашу расу на путь успешного развития, чтобы подготовить появление высшей расы. Сознание – одна из предпосылок для достижения этого. Но сознание должно основываться на знании, а в аудитории Сола поразительно много невежд. Даже не знаю, стоит ли пытаться сделать что-нибудь в этом отношении. Я имею в виду, что они – христианские фундаменталисты. Конечно, они легко возбудимы, но обучаемы ли они? Думаю, что едва ли. По-моему, мы должны попробовать использовать в своих интересах их возбудимость и даже не стараться подучить их.

       – А я не разделяю вашего пессимизма, – ответил Оскар. – Я знаю, что среди них много суеверных болванов, но наверняка их можно кое-чему научить. В конце концов, большинство из них знакомо с Библией, так что нам следует немного рассказать им о расовой истории и нынешней расовой обстановке. И все же мне неясно, чем, по-вашему, отличается знание от сознания.

       – Знание есть набор данных, упорядоченных данных, в чьей-нибудь голове, а также система извлечения смысла из всего этого. Знание приобретается каждым, например, при изучении французского языка, обучении работе с компьютером или на лекции по истории расы. Если есть способности, то приобретается и некоторая степень понимания, а не только сырой материал.

       Но сознание – более высокий уровень развития. Сознание – это знание плюс понимание плюс побуждение. Знание предусматривает только умственные способности; сознание предполагает объединение умственных и духовных способностей. Знание заключается в разуме, в его глубинах; сознание становится частью личности; оно находится как на поверхности, так и в глубинах; оно пронизывает все существо.

       Если я изучаю историю своей расы, то через некоторое время могу стать хорошо осведомленным в расовом отношении. Я смогу процитировать вам много фактов, рассказать вам про этнический состав армий противников на Каталаунских полях в 451 году и при Туре в 732 году, или дать перечень двух десятков генетически обусловленных различий между черными и Белыми кроме цвета кожи. Но это не делает меня расово сознательным. В наших университетах множество людей, хорошо осведомленных в расовом отношении, но буквально ни одного расово сознательного человека. Чтобы стать расово сознательным, человек должен поднять расовое знание на такой уровень, что оно на деле будет управлять его мыслями и поведением; нужно иметь постоянное понимание расы; нужно чувствовать ее. Человек может получить знания, читая книги или слушая проповеди, но достижение и поддержание сознательности, в общем, предполагает изменение всего образа жизни человека.

       – Ничего себе! – ответил Оскар. – Вы, наверное, уже читали раньше эту небольшую лекцию. – Оскар немного подумал над тем, что сказал Гарри, и затем продолжил. – Думаю, что соглашусь с вашим разделением, но все-таки непонятно, почему мы не должны стремиться просветить зрителей Сола и постепенно поднять, по крайней мере, часть их до определенного уровня расового сознания. Может быть они – не такие ученики, которых нам хотелось бы иметь, но именно с ними нам придется работать. Проповедники Истинного христианства перевоспитали людей точно такого же склада и затем выработали у них определенную сознательность. Почему же мы не можем вставить несколько уроков о расе в проповеди Сола и затем побудить его аудиторию принять их достаточно близко к сердцу так, чтобы они стали теми, кого вы называете «сознательными»? Нам вообще ничего не надо говорить о евреях. Евреи могут решить, что Сол – «расист», но пока для них нет никакой прямой угрозы, они, вероятно, не пойдут на то, чтобы закрыть его.

       – Оскар, невозможно так просто сделать людей сознательными. Евреи сознательны не только благодаря изучению реальной истории своего народа. Сознательными евреев делает и поддерживает постоянная напряженность между ними и нееврейским миром. Большая часть того, что их учат по еврейской истории семьи и раввины, еврейская периодика и книги, рассчитаны на усиление этой напряженности. Это и преднамеренное искажение истории: например, их известный миф о «газовых камерах» во время второй мировой войны. Евреев учат, что весь мир против них, и что единственный способ выжить для них состоит в том, чтобы первыми захватить этот мир. Основная мысль, которую они многократно вбивают в головы своих детей – гонения, гонения, и еще раз гонения. История, которую выдумали евреи – это записи о том, как они переживали одно гонение за другим, побеждая народы-хозяева, среди которых они жили; их основные праздники – праздники выживания после того или другого гонения и способы мести предполагаемым гонителям. Молодые евреи вырастают, относясь к окружающим неевреям как к врагам, которых нужно перехитрить, иначе будет плохо. Их учат, что весь мир их ненавидит. И, конечно, при таком отношении их худшие подозрения и опасения имеют свойство сбываться. Именно это делает евреев сознательными. Именно это делает их столь сильными.

       А Истинные христиане, в той мере, в какой они обладают сознательностью, приобрели ее довольно похожим способом. То есть они, как и евреи, считают себя «богоизбранным народом», наследниками древних израильтян, которые заключили договор с Яхве. Они верят, что были обмануты при наследовании евреями, которые, на самом деле, являются слугами Сатаны. Евреи в свою очередь используют СМИ, чтобы клеветать на Истинных христиан; они науськивают на них правительство и стремятся превратить их в отверженных. Это заставляет Истинных обороняться и чувствовать себя гонимым меньшинством, по крайней мере, до некоторой степени, хотя конечно не таким, как евреи. А возникшая напряженность придает группе определенную сознательность. Тот же самый путь прошли и мормоны, по крайней мере, в самом начале. Точно также это сработает с любой группой уверовавших, если они сумеют сделать себя достаточно непопулярными. Но такую работу трудно проделать с большинством, ведь слушатели Сола ощущает себя частью большинства. Они могут чувствовать в некоторой степени, что их окружают грешники, но они не ощущают себя гонимыми, и у них нет ощущения вражды и опасности, что требуется для приобретения групповой сознательности.

       – Ну, хорошо, а как насчет нас самих? – с огорчением выпалил Оскар. – Как мы-то развили свое расовое сознание?

       Гарри рассмеялся.

       – Мы действительно обладаем определенной сознательностью. Мне лишь хочется, чтобы она была также высока, как у евреев! Наша сознательность, основана не на чувстве личной опасности, личной угрозы, а на нашей способности мыслить обобщенно. Мы ощущаем угрозу всему, что есть в мире прекрасного и достойного. Возможно, кто-то из нас может выразить эту мысль немного по-другому, чуть более лично, и сказать, что мы ощущаем бессмысленность движения ко все более поглощающему равенству, все более поддельной демократии и всем последствиям этих событий – все большему уродству, дисгармонии и расовому вырождению, которые угрожают самому смыслу нашего существования. Это угроза для нас не личная и физическая, но угроза самому важному, с чем мы себя отождествляем, чувствуем частью самих себя, с тем, что придает значение и смысл нашим жизням. Мы не отделяем себя от нашей расы, идеала нашей расы, и, более того, от процесса, в котором наша раса является основной движущей силой, процесса создания более высокой организации, процесса, который является действующим началом Бога.

       Гарри даже немного покраснел, возможно, потому что раскрыл свою душу перед слушателями больше, чем хотел. Оскар пристально посмотрел на него и затем тихо сказал:

       – Я и не знал, что вы – верующий человек, Гарри.

       Гарри снова засмеялся, на сей раз, чтобы скрыть смущение.

       – В нашей борьбе не бывает неверующих, если использовать слова одного писателя. – И потом продолжил серьезным тоном: – Я не хочу сказать, что люди, которые смотрят передачи Сола, не способны стать в какой-то мере расово сознательными, даже не чувствуя личной угрозы.. Я просто думаю, что это будет очень трудным делом, и его результат не будет иметь большого значения. Вспомните, что они были зрителями программы Колдвелла. Их вера основана не на идеализме, а на стремлении попасть в рай и получении вскоре своей доли пирога на небе. Их учили, что Иисус ненавидит расистов, что расисты не попадут на небо. Вам нужно не только преодолеть эту веру, но и превратить в идеалистов людей, которые являются материалистами, чрезвычайно снисходительными к своим слабостям.

       И не только это. Чтобы стать полезными нашему делу, люди должны иметь не только знания и сознательность; им также требуется дисциплина. У Сола нет никакой возможности приучить к дисциплине людей, которые выросли не зная ее. Самодисциплина, самообладание в течение всей жизни, в процессе, который требует не только закалки воли, но и почти всегда, чтобы человек рос в среде, которая налагает на него некоторую внешнюю дисциплину. Без дисциплины люди могут хотеть служить делу, но не умеют в достаточной степени управлять собственными возможностями, чтобы выполнить это с пользой.

       Все это ведет к тому, что в некоторых случаях зрителей Сола можно будет естественно и легко подтолкнуть в определенном направлении – именно теми способами, которые отвечают их природе. Их легко можно будет убедить голосовать за какого-нибудь кандидата, то есть, за того, на которого укажет им Иисус. Их можно убедить бойкотировать определенные товары в магазинах. Они охотно напишут кучу писем в Вашингтон против или в поддержку определенного закона, по которому Сол настойчиво выразит им чувства Иисуса. Их можно даже призвать к какому-нибудь гражданскому неповиновению, если Иисус через Сола убедительно потребует этого.

       Но пытаться изменить их и заставить их делать то, что для них трудно и неестественно – это задача совершенно иного масштаба. Мы должны понять, как нам использовать влияние, которым обладает Сол. Хотим ли мы изменить ход выборов? Или создать армию воинов Белой расы? Но прежде, чем мы попробуем сделать последнее, давайте убедимся, что это имеет смысл и вписывается в нашу общую стратегию.

       Больше минуты стояла тишина. Оскар еще раз поразился удивительной похожести взглядов, которые высказывали двое таких разных мужчин, как Уильям Райан и Гарри Келлер. Однако при размышлении над этим у Оскара возникало сильное ощущение, что между представлениями этих двух мужчин имеется серьезное различие, которое он не мог легко распознать, но для него легче было проглотить то, что говорит Гарри, чем принять ту же самую или очень похожую правду, высказанную Райаном.

       – Ну, хорошо, – наконец прервал молчание Оскар. – Хорошо. Возможно, я действительно иногда немного забегаю вперед. Я думаю, что дело, которое меня волнует, заключается в том, что, в конечном счете, мы должны изменить настроения в обществе; мы должны развить у среднего гражданина расовое сознание. Иначе выигрыш выборов или начало восстания не окажут длительного действия.

       – Конечно, вы правы, – ответил Гарри. – Но вспомните, что евреи, прежде чем достичь нынешнего положения, десятилетиями добивались сдвигов в общественных отношениях, и для этого в их распоряжении было намного больше возможностей, чем одна-единственная телевизионная программа раз в неделю. Для новой ориентации общественности нам понадобится сделать собственный сопоставимый вклад. Возможно, если мы используем Сола с умом, то сможем добиться большего влияния. Вероятно, в конечном счете, мы сможем достичь большего в успешной борьбе с евреями за сердца и умы нашего народа. Я боюсь использовать Сола сегодня для маленького и незначительного результата, но потерять возможность достичь позднее намного большего влияния.

       – Кроме опыта, который мы приобретаем теперь, используя телевидение, как еще, по-вашему, мы можем использовать передачи Сола для достижения большего влияния на общественность?

       – Не знаю. Можно подумать о нескольких возможностях, но прямо сейчас я считаю, что мы должны осторожно разведывать наш путь вперед и быть готовыми использовать в своих интересах новые возможности, которые могут возникнуть. Тот факт, что после передач Сола приходит так много денег, открывает перед нами более широкие возможности и новые подходы, чем у нас были раньше. Если дела пойдут так же, как сейчас, то меньше чем через год у нас в банке вполне может накопиться сто миллионов долларов. Тогда мы сможем серьезно думать о покупке нескольких газет в больших городах. Но это – непростой бизнес. Мы можем потратить сто миллионов долларов на газеты и затем остаться с убытком в пятьдесят миллионов долларов в год, если евреи разгадают нашу затею и объявят бойкот нашим газетам среди рекламодателей. И нам придется распродавать все с огромными убытками. Преимущество евреев состоит в том, что они организованы на всю глубину своей общины. Прежде, чем евреи захватывают СМИ, они создают фирму, которая держит источники большей части рекламных доходов от СМИ. Мы не можем даже надеяться повторить это.

       – Вот почему, мне кажется, мы должны работать, чтобы донести наши идеи до общественности именно теперь, – ответил Оскар. – Мы не можем действовать как евреи. Нам не удастся добиться своего только с помощью денег. Но мы могли бы добиться этого с помощью идей и вдохновения. Конечно, я понимаю, что сейчас мы доносим наши идеи до отдельных личностей с помощью наших книг и видеозаписей. Я признаю важность этого; люди, на которых мы выходим теперь, умнее, лучше образованы и более способны участвовать в наших усилиях по сравнению с любым из людей в аудитории Сола. Но мы не можем позволить себе, чтобы общественное мнение продолжало сдвигаться в направлении, возглавляемом евреями.

       Он на мгновение сделал паузу, затем наклонился вперед, потому что у него в голове забрезжили смутные очертания плана.

       – Предположим, что мы начнем с чего-то достаточно тонкого, что не может представлять никакой опасности для выступлений Сола, но одновременно позже может послужить основанием для более конкретных идей. Например, мы можем побудить слушателей поразмышлять о своих корнях. Мы могли бы начать борьбу против еврейской присказки, что каждый человек – только личность, без корней, не несущий никакой ответственности ни перед кем, кроме самого себя.

       Сол, который до этого момента только слушал, внезапно заговорил.

       – Примерно так? – спросил он, а затем начал декламировать: – Братья и сестры, ужель человек – только песчинка? Плывете ли вы в этом мире по течению сами по себе? Нет, мои братья и сестры, это не так. Бог учит нас в Библии, что человек похож на звено в цепи. Вы – звено, которое соединяет прошлое с будущим. Вы – звено между всеми поколениями, которые прошли прежде и те, которые придут после нас. Вы таковы благодаря тому, какими были ваши предки, тому как они жили и как они выбирали своих жен и мужей. На кого будут походить ваши потомки, будет зависеть от того, как вы ведете себя сегодня. Другими словами, братья и сестры, Бог возложил на вас ответственность определить, на что мир будет похож в будущем. Он ожидает, что мы отнесемся к этой ответственности очень серьезно. Ведь Бог любит мир, и он хочет, чтобы мы позаботились о нем во славу Его. Да, он этого желает, мои братья и сестры. В самой Библии Иисус говорит нам: «Бог так любит мир, что отдал своего единственного Сына». Так говорит Иисус. И поэтому, когда мы приносим в этот мир наших собственных детей, нам следует обратить внимание на то, что мы делаем. Мы должны быть уверены, что они окажутся светлыми в глазах Бога, что они будут детьми, угодными Богу, и он почувствует, что мы относимся к нашей ответственности серьезно.

       – Точно, Сол, точно! – взволнованно воскликнул Оскар.– Этот кусочек о «светлых» детях может вызвать крики расосмесителей и более темнокожих братий, но я думаю, что мы сможем найти что-нибудь не менее тонкое, чем это.

       – Конечно, я должен буду придумать кучу притч, чтобы пояснить это послание. Братья и сестры ничего не поймут, если это не сопровождается множеством притч. Но мне нравится основная идея. Вы знаете, я вырос в среде фундаменталистов. Люди эти, в основном простые, но неплохие. Мне несколько неприятно, что вы их всех считаете чем-то вроде стада животных, которое мы погоним в нужном направлении, когда придет время. Мне гораздо больше по душе отнесение их к одной расе с несколько более развитыми людьми, которым мы продаем наши книги. Я уверен, что при наличии времени и терпения мы сможем устранить вред, нанесенный им, и снова пробудим их лучшие чувства. Просто позор, что мы вынуждены использовать для этого иудаизм и еврейское священное писание, вместо того, чтобы вообще вытащить их из этого болота.

       – Хорошо, сначала главное, Сол, – ответил Оскар. – Прежде, чем эти люди смогут освободиться от целой жизни, прожитой в путине чужеродных религиозных предрассудков, они должны научиться думать по-новому. Мы должны дать им новую основу отношения к миру и самим себе. Мы должны помочь им приобрести ощущение расовой принадлежности, дать лучшее понимание их отношения к остальной части мироздания и смысла жизни.

       Пока Сол и Оскар беседовали, Гарри сидел задумавшись. Тут он заговорил снова.

       – Я не вижу ничего неверного в том, что вы имеете в виду. Может пройти лет пять или больше, прежде чем мы сможем сделать что-нибудь стоящее со слушателями Сола. За это время мы можем сильно повлиять на некоторых из них. Конечно не на всех, и даже не на большинство. Христианство – религия рабов, и она, к сожалению, соответствует природе многих Белых людей. Они не могут обойтись без представления о Большом Папочке на небе, который присматривает за ними. Эти люди никогда не научатся стоять на собственных ногах, мыслить как аристократы и иметь свою аристократическую религию. Но некоторые из них смогут, и именно они обещают стать для нас важным источником пополнения. Нам нужно быть очень осторожными при выборе способа, с помощью которого мы постараемся склонить их на свою сторону, так, чтобы не потерять их большую часть, или не пробудить подозрение у евреев.

       – Евреи должны быть подозрительными, – заговорил Оскар. – Они останутся подозрительными, даже если мы не попытаемся внести расовое послание в проповеди Сола. Быть подозрительными – в их природе. Но если мы будем воздействовать на подсознание и будем осторожны, чтобы не задеть какой-либо из жизненных интересов евреев, вроде Израиля, я думаю, что сможем избежать осложнений. Рейтинги Сола сейчас настолько высоки, что евреи уже любят его. Он притягивает зрителей и приносит деньги, как для них, так и для нас. И помните, мы планируем развить Сола в проект с использованием многих средств распространения информации, как у Колдвелла и остальных. А тех, кто хорошо воспринимает телевизионные послания Сола, можно вести дальше, отправляя им по почте печатные материалы. Это позволит нам постепенно отделить козлищ от овец, занимаясь в дальнейшем только овцами, способными к развитию.

       Три дня спустя, 1 июля, были обнародованы показатели безработицы за май. Она возросла с апреля на полпроцента, до 9,7 процента, но ее рост в течение месяца составил менее половины скачка в предыдущем месяце, и представители правительства заявили, что безработица «под контролем» и уверенно предсказывали, что она скоро снова пойдет на спад.