Кирпич — оружие мальчиша-плохиша

Подведём некоторые итоги. В результате нашего расследования мы пришли к выводу, что песня про мальчишку в клешах, который угробил своё семейство, несомненно, родилась в славном городе Одессе и является пародией на известную дореволюционную каторжанскую балладу «Погиб я, мальчишка». На это указывают и каторжанский текст, и клеши, и шляпа-канотье.

К этому «джентльменскому набору» хотелось бы добавить… кирпич. Впрочем, на самом деле речь пойдёт не столько о кирпиче, сколько о часовом. Для начала вспомним строки из песни каторжан:

Сижу я в темнице, сижу я в сырой,

Ко мне тут подходит солдат-часовой:

«Погиб ты, мальчишка, погиб ты навсегда»…

Зря он это сказал. Прямо скажем, погорячился. Циничные уличные сказители отыгрались на часовом по полной программе, включив в песню «Когда я был мальчишкой» несколько куплетов и пополнив число жертв подлого мальчугана. Д. Гаврилов на одном из форумов приводит их в следующем варианте:

Сижу я за решёткой

И думаю о том,

Как дядю-часового

Угробить кирпичом.

Я первый раз промазал,

Второй — я не попал.

Но в третий так я вмазал,

Что дядя в гроб упал.

Музыка играет,

Барабаны бьют,

Дядю-часового

На кладбище несут.

В связи с последним куплетом россияне, чьё детство пришлось на советскую эпоху, сразу же вспомнят детсадовскую песенку про Ленина, где не только повторяется история с выносом тела, но и мистическим образом возникает мрачный образ кирпича:

Камень на камень,

Кирпич на кирпич —

Умер наш Ленин,

Владимир Ильич.

Музыка играет,

Барабаны бьют,

Ворота открываются,

Ленина везут.

Думается, немотивированный «ленинский кирпич» и описание траурной процессии возникли именно по ассоциации с песней о весёлом маньяке. А авторы хулиганской переделки каторжанских причитаний вполне могли позаимствовать кирпич из задорной народной частушки:

Меня ьььбили, колотили

В три кола, в четыре гири.

Мне, мальчишке, нипочём —

Не убить и кирпичом.

Позже трагическое повествование о героической гибели дяди-часового выделилось в отдельную песню:

Сижу я за решеткой

И думаю о том,

Как дяде-часовому

Заехать кирпичом.

Вот вышел я на волю,

Поднял с земли кирпич

И дяде-часовому

Заехал прямо в лыч[20].

Музыка играет,

Барабаны бьют,

Дядю-часового

На кладбище везут.

И вновь я за решеткой

И думаю о том,

Как дяде-часовому

Заехать кирпичом.

Случается, впрочем, что убиенного караульщика даже на кладбище не пускают, заставляя его разделить судьбу погибшей ранее сестрёнки-гимназистки:

Но кладбище закрыто

И похоронок нет,

И дядю-часового

Спускают в туалет!

Правда, чаще всего до исполнения этих величественных планов дело не доходит: многие варианты завершаются лишь мечтами мальчишки о расправе над охранником. Но уже само по себе упоминание часового в негативном контексте прямо отсылает нас к одесской песне «Погиб я, мальчишка».