Балдеешь, падла? (17.05.2012)

Балдеешь, падла? (17.05.2012)

Есть такой анекдот. Вышел из тюрьмы урка, идет по улице. Весна, солнце, хочется новой чистой жизни. Видит: девочка в песочнице играет. Подошел, погладил, говорит: Балдеешь, падла?

Соль анекдота в том, что раскаявшийся преступник не владеет словарем, пригодным для новой жизни.

Так и с миром. Вообразить, что новые хорошие победят старых плохих не получается, потому что новых хороших — нет.

Художественного авангарда больше нет, не существует в природе. Авангард был задуман как язык свободно меньшинства, а стал языком сервильного большинства. Авангард был задуман ради изменений мира — а существует ради стабильности и нужд декорации. Авангард звал к социальной справедливости, а стал предметом рынка праздных богачей. Одним словом, авангард изменился до противоположности.

И пес с ним, не жалко. Но хуже то, что авангард был языком сопротивления — и вот этот язык присвоили власти. А другого языка сопротивления нет, не существует.

Возникла смешная ситуация: борец открывает рот, чтобы спеть «Интернационал», а у него изо рта вырывается «Боже царя храни».

Некогда Маяковский написал про улицу, которая «корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать». Вот и сейчас так: был язык, да скурвился.

И с интеллигенцией не лучше.

Русский интеллигент появился как адвокат бессловесного народа, как защитник униженных и оскорбленных перед властью и богатством. Интеллигент стоял между сильными мира сего — и народом, и защищал народ. А потом передумал. Кончилось дело тем, что образованные люди подались в обслугу к богачам и власти — и народ для них стал балластом. Название «интеллигент» существует — но обозначает только то, что данный индивид не умеет ничего делать руками. «Был класс да съездился», сказал некогда Шульгин про дворянство. Так и интеллигенция: была — да скорпоративилась.

И совсем плохо обстоит с так называемыми левыми радикалами.

То есть, некое движение, именуемое «левым» существует, и даже партии анархистов или коммунистов имеются, радикальные взгляды высказывают: мол, даешь общественную собственность или еще что-то такое судьбоносное — но это все клоунада.

Ни левых теоретиков, ни левых философов в мире сегодня практически нет. Ведь это же аховая работа требуется, столько вещей надо продумать.

Есть 94-летний великий историк Эрик Хобсбаум, он начинал как марксист, но быть марксистом — не значит быть левым, это просто значит не быть идиотом и понимать, что Маркс — такой же мыслитель, как, например, Гегель. Эрик Хобсбаум — обыкновенный академический ученый; масштаб ставит его вне партийности.

Есть, конечно, более оживленные деятели. Например, имеется Славой Жижек — который называет себя философом и ездит по семинарам, но он никакой не философ, а обыкновенный болтун, а возможно и сумасшедший. В голове у Жижека — каша (извините мне каламбур), он такой же точно философ, как московский концептуалист — художник. Это крайне типичный пример. За прошедшие тридцать поганых лет левые болтуны научились себя продавать правому рынку — то есть, привыкли участвовать в научно-популярных дискуссиях, посещать биеннале, хавать подачки от галеристов и прочего жулья. Они очень хотели безопасной славы бунтарей, приучились быть на подтанцовке, бойко врать про социализм, — и получать от правых гонорары. Это развратило левый дискурс совершенно.

Времени учиться у них не было.

Совсем не хочется говорить о левой экономике — поскольку это нонсенс.

Поэтому, думая о сегодняшней ситуации в мире, надо понимать, что гнилое — все. И справа, и слева.

Если завтра — трудно представить, разве что в виде кошмара на ночь — некие гипотетические левые возьмут власть, они не смогут связать двух слов, не смогут написать ни единого декрета, не сумеют спланировать хозяйство на пять лет вперед.

Нет левого искусства (авангард — есть рыночная игрушка для рантье), нет левой философии (жижики давно стали клоунами для биеннале), нет левой интеллигенции (а правой интеллигенции не бывает по определению), нет левой экономики — вообще ничего нет.

Если и находится лейборист, то он оказывается ловкачом Блером, а если кто и говорит про «левый поворот», то ворюга и олигарх.

Вот так обстоит дело с современным миром. Поворачивать налево необходимо, направо пути нет, а поворачивать-то некому. Требуется найти слова, а говорить разучились.