403*. О. В. Гзовской

403*. О. В. Гзовской

St. Lunaire

1911 — 5/18 июля

5 июля 1911

Сен-Люнер

Дорогая Ольга Владимировна!

Не дождался письма и пишу Вам, так как очень мы Вас все жалеем и волнуемся. Правда, Владимир Александрович предупредил эти волнения, но Вам так не идут болезни, что мы хотим поскорее узнать, что Вы готовы опять прыгать и скакать. Конечно, не вздумайте это делать. Что можно сказать Вам издали, не зная даже, в чем дело? Чем можно помочь Вам? Теплотою участия и попыткой Вас развлечь. Прежде всего просьбой: беречь себя до смешного, так как три четверти последствий операций — от неблагоразумия самого больного. Чем придать Вам энергии? Знаете, всякая хорошая взбучка в жизни сначала утомляет, но, если помочь природе не только справиться с ней, но и очень хорошо отдохнуть после нее, — природа, тем более молодая, обновляется и закаляется. Совсем другое дело, когда на одно утомление нагромождают другое утомление, тогда бывает нехорошо, но так как Вы, умная, то и не стоит говорить об этом.

Попросите Владимира Александровича написать, какие Ваши дальнейшие планы? Нужно ли хлопотать о продлении Вам отпуска? Я напишу ему сам по получении его письма; первое письмо — Вам, как даме и больной. Впрочем, муж и жена — едино… Я не знал, где Вы находитесь. Косминская писала, что Вы были в Наугейме, но куда уехали — неизвестно.

Другая причина молчания та, что я пишу записки. Усердно, но… начинаю писать об одном и совершенно незаметно перескакиваю на другое — нужное, но не то, что я хотел писать в первую очередь. Это меня бесит. Пишу о ремесле и штампах. Хорошо, что начал об этом в Карлсбаде, где воды предохраняли разлив желчи (от злости). Кроме того, в Карлсбаде был сам генерал-штамп — Южин. Можно ли придумать лучший материал для исследований?

В Карлсбаде много говорили с Немировичем, и он прочел записки. Очень хвалил все разрушающее старое, но ничего еще не может сказать о созидательной части (которая еще и не написана). Сделал дельные замечания.

В Люнере я уже две недели. Погода чудесная, и компания оказалась покладистой. […] Димка оживляет и смешит. Эфрос — хлопочет. Недаром его зовут Астрюком ¹ (с тросточкой он гораздо симпатичнее, чем с пером). Качалов купается в чепце жены и в полосатом костюме, молчит, улыбается и ровно ничего не делает (он заслужил это вполне). Меньше всех поправляется Игорь. Ради бога, берегите себя и поправляйтесь. Ведь в первый раз мне придется как следует заняться с Вами! Очень этого хочу ².

Целую ручки. Жена целует Вас и вместе с детьми шлет лучшие пожелания. Вл. Ал. крепко жму руку.

Искренне преданный и любящий

К. Алексеев