325. М. П. Лилиной
325. М. П. Лилиной
Июнь 1909
Париж
Здравствуй, моя бесценная!
Я уже соскучился. Хотел сегодня побывать у Ландовской 1, а завтра выехать, так как Дункан я не вижу, и делать здесь нечего. Впрочем, по порядку. Вы уехали, а я отправился к Дункан на завтрак. Приезжаю. Меня встречает очень красивый мужчина, выше меня ростом. Это Зингер 2. Утрированно любезно ведет меня наверх к Дункан и уходит. Та кончает одевание в спальне. Я жду в столовой. Минут 20 проходит, не говоря ни слова. Оказывается, завтрака у нее нет и едут в ресторан. Меня везут в какой-то ресторан, переполненный кокотками и хлыщами. Мы едим рафинированные кушанья и говорим пошлости. Дункан неузнаваема. Подделывается под парижанку. Он великолепен, деловит и благовоспитан. Юра 3 — на парижский лад. Я чувствую себя дураком и не знаю, как вырваться. Кончают. Я хочу платить — не дают. Хочу ехать, но Дункан просит вернуться с ней в мастерскую. Но оказалось, что мы летим в Париж и проезжаем мимо моей гостиницы. Я прощаюсь и ухожу. Автомобиль трогается, и Дункан робко, исподтишка посылает мне поцелуй. Вся эта глупость привела меня в отчаяние. Неужели она продалась или, еще хуже, неужели ей именно это и нужно? Я решил пойти на следующий спектакль и попрощаться с ней в уборной. Погода в среду была ужасная. Я пошел в номер и лег в постель. Вечером смотрел «Le roi» в Variete 4 — пошлая, мерзкая рутина. После спектакля пил в кафе чай с Корсовым 5, который просил напомнить тебе, что он твой первый и неизменный поклонник.
Вчера утром взял автомобиль и объехал всех с визитами. Конечно, завез карточку и Зингеру. Днем погода адская — сидел в номере и писал. Вечером был на спектакле. Встретил там miss Скиппи, которая меня подробнейшим образом расспрашивала о Крэге. Говорила, что он в полном восторге от нас, что он вспомнил свое детство, как, бывало, в именины ему все делали подарки, так и у нас при отъезде его задарили. Дункан танцевала Бетховена, и на этот раз изумительно хорошо. Программа трудная. Я не пошел к ней в антракте. После спектакля за мной бегут Шульц, горничная и просят к Дункан. Оказывается, что она днем три раза звонила в гостиницу, но там меня знают под фамилией Алексеев и потому уверяли, что господина Станиславского — нет. Очевидно, произошла какая-то глупая сцена ревности с Зингером, и он уехал. Поэтому Дункан решила, что мы поедем ужинать. Она опять была проста и остроумна. Мы сидели, пока она отдыхала. Входит неожиданно Зингер. На этот раз проще, милее. Дункан делает вид, что удивляется ему, а может быть, и в самом деле удивлена. Едем ужинать в модный ресторан. Зингер с молодым и очень милым художником-шведом едут вперед, чтобы заказывать. Я, Elisabeth 6 и Дункан остаемся и втроем едем через полчаса. Дункан очень мила и проста — разрядилась в белое платье декольте. Очень эффектна. Ужин был менее мучителен. Зингер был проще и милее. Я чувствовал себя ни к чему. Дункан что-то путает, чтоб объяснить, почему она в бальном платье. Зингер отшучивается по-английски. Кончается. Я прощаюсь совсем, говоря, что уезжаю на следующий день. Тогда Дункан начинает усиленно настаивать, чтобы я приехал сегодня к 4 1/2 часам пить чай, так как она обещала Claretie и еще кому-то, что я буду у нее (Claretie — это директор Comedie Franeaise 7). Сегодня у нее будет conference 8 и демонстрация принципов ее школы. Будет якобы много народу. Зингер тоже советует мне поехать.
Я заинтересовался и решил поехать, отложив отъезд на один день.
Итак — завтра я съезжу к Ландовской, а послезавтра, в воскресенье, с поездом 11 ч. 10 м. еду в Виши. Относительно дела я узнал только, что Метерлинк пишет пьесу, якобы для нас, из современной жизни. Так как он особенно меня не приглашает и пьеса еще не готова, то я и не поеду к нему. Итак, все мое пребывание здесь — ни к чему, и я жалею, что остался. Быть может, сегодняшний день вознаградит потерянное время. Как жаль, если Дункан — американская аферистка…
Погода здесь адская. Как вы живете — устроились ли?…
[…] Протелеграфируй два слова. Нежно целую и люблю, детишек обнимаю.
Твой Костя