191*. В. В. Котляревской

191*. В. В. Котляревской

10 мая 904

10 мая 1904

Москва

Дорогая Вера Васильевна!

Шлю Вам из Москвы дружескую благодарность за Ваше неизменное и доброе отношение ко мне, к жене и к театру. Нестору Александровичу тоже низко кланяемся и благодарим. Я недоволен этой поездкой потому, что глупо и неинтересно трепался. Делал совершенно ненужные визиты, а хороших друзей и знакомых почти не видал. Как избегнуть повторения той же ошибки в следующие разы — недоумеваю…

Результат этой бесцельной тормошни тот, что по приезде в Москву я захворал и по сие время сижу дома — насморк, кашель, бронхит, переутомление и проч. Тем не менее приходится много работать, так как дело в театре кипит. Материальные результаты нашей поездки оказались блестящими. Говорят, очистилась крупная сумма. Какая — не знаю… В самый день приезда, почти прямо со станции, поехал на чтение переводов Метерлинка Бальмонтом ¹. Переведено хорошо, но чтение… да простит ему бог. Зато Ваш кумир говорил великолепно, почти вдохновенно. Я погружаюсь с его помощью в мрак смерти и пытаюсь заглянуть за порог вечности. Пока еще ни розовых, ни голубых чувств в своей душе не обретаю. Очевидно, необходимо какое-то опьянение. Не знаю только, к какому из средств прибегнуть: к женщине или к вину… В бальмонтовском смысле, очевидно, первое средство действительнее. Я по крайней мере был свидетелем следующего. В первый раз на беседе Бальмонт был окружен дамами и был опьянен и вдохновлен. На следующий же раз я подсел к нему с одной стороны, а Немирович с другой. С двух сторон мы его обкуривали благовонием наших папирос. Он, окруженный дымом, казалось, сам превращался в облако и отделялся от земли. Увы, это опьяняющее средство не помогло, напротив… он стал только чихать, сморкаться и скоро ушел с головной болью, не сказав ни одного слова языком вечности… Итак, я бросаю курить, пью водку, ухаживаю за женщинами и только после этого примусь за mise en scene и репетиции. Думаю, что это будет самая приятная из моих постановок. Подружусь с Мишей Громовым и с Омоном… и тогда только пойму прелесть Метерлинка.

Жена чувствует себя лучше и очень жалеет, что в Петербурге была кислой и не могла заехать к Вам. Не сердитесь на нее и на меня. Она, т. е. жена, отомстила мне за буйную жизнь в Петербурге, она, наверно, припрятала дома свой грипп и по возвращении в Москву заразила меня им, приковав меня таким образом на целую неделю дома. На днях решится моя летняя участь. Еду ли я в… как его зовут-то? Забыл то место, где Вы будете за границей. Напишите, ради бога, а то я приеду по ошибке в Читу и там с нетерпением буду ждать Вас и Нестора Александровича. Поклон Нестору Александровичу. Целую ручки.

Душевно преданный К. Алексеев