258*

¹ Оценки спектакля в прессе были разноречивы. Декадентская критика говорила о пессимистической философии спектакля, о «неумолимом карающем роке», как об откровениях нового искусства. Декаденты восхищались условными декорациями, написанными в манере художников-модернистов, барельефными мизансценами, мистическим колоритом музыки И. Саца.

Критики реалистического исправления доказывали, что нарочитая стилизация исключает художественную правду. «К чему это?… Почему выпуклость менее художественна, чем плоскость, и почему надо сплющиться и омертветь, чтобы говорить воображению и мысли?» — писал H. E. Эфрос в газете «Парус».

Сам Станиславский писал позднее: «…Привыкнув относиться к себе с чрезвычайной требовательностью и не боясь оголять до корней причины всяких явлений, я не обольстился мнимым успехом и результатами спектакля. Для меня он носил отрицательный характер, так как моя лабораторная работа и только что утвержденные основы внутренней техники оказались совершенно скомпрометированными в моих собственных глазах» (Собр. соч., т. 1, стр. 309).