Встречное движение

Это непонятное чувство то ли тоски, то ли ожидания чего-то начинает овладевать Валентином Проскуряковым каждую неделю чуть ли не со среды. Нарастая, оно захватывает его и в пятницу. Еле дождавшись конца рабочего дня, он в приподнятом настроении мчится туда – в Борщевое, чтобы ранним утром в понедельник опять приехать в этот город – на работу и считать дни до следующего свидания с отчим домом…

Мы сидим с ним на лавочке возле общежития и ведем неторопливый разговор о селе и односельчанах, о работе, тогдашней и нынешней – городской.

– А что работа? – говорит он спокойно. – Шофер я – что тут, что там. Зарабатываю? Как и в совхозе. Даже чуть меньше.

– Так что же тебя здесь держит? Не лучше ль вернуться в село? Тем более, если оно тянет к себе.

Непросто ответить на этот вопрос Валентину. И я пытаюсь ему помочь. В деревне, наверное, условия плоховаты? Директор совхоза груб, к молодым невнимателен…

– Откуда вы это взяли? – удивленно смотрит он. И я раскрываю карты – пришло письмо из совхоза.

– Значит, во всем винят земляки директора? – тускнеет мой собеседник. – Что ж, дело это нехитрое…

Я смотрю в грустные глаза его и начинаю понимать: должно быть, и в самом деле причины его ухода кроются вовсе не в том, о чем столь пространно написали односельчане. И в памяти снова встает поездка в село Борщевое – центральную усадьбу совхоза «Кировский», разговоры, встречи.

«Кировский» – хозяйство глубинное. И, естествен но, сложностей, трудностей там немало. Не хочу утверждать, что и директор его – Н. П. Самохин – человек не без греха. Но мне, воспитанному на самоотверженности сельского жителя, его трудолюбии, достойном поклонения, после того, с чем я столкнулся в этом совхозе, многое кажется невероятным. Как оправдать, на пример, водителя молоковоза, который может напиться пьяным с утра и не выйти на работу, в результате чего сотни килограммов молока просто-напросто про падут? Трудно представить, что тракторист, назначенный подвозить корма, ни кого не предупредив, бросит технику и оставит зимним днем без соломы и сена целую ферму. Не укладывается в голове, что нынешней трудной весной, когда на учете был каждый клочок сена, каждый килограмм комбикорма, у кого-то не дрогнула рука выкрасть с совхозного склада не один и не два центнера концентратов. На слово, наверное, я бы и не поверил этому. Но вот они, докладные бригадиров, управляющих, заведующих фермами о прогулах, пьянствах, хищениях. Вот они, приказы директора о наказаниях по этому поводу. Наказаниях, в общем-то мягких и справедливых, но вызвавших столь «обличительное» письмо в редакцию.

Потом, когда я говорил на эту тему с механизаторами, чьих подписей было больше всего, они, не то чтобы смущаясь, но все же с долей некоторой неловкости пытались убедить: «Не все же у нас такие…»

Разумеется, не все. Я и в мыслях не держал – смешать честных, порядочных тружеников с лодырями и отъявленными выпивоха ми. Не смешивал, думается, их и Самохин. Так как в книге приказов есть немало распоряжений о премировании отличившихся на работе. Но тревожно и больно от сознания того, что те самые «не такие» с готовностью поддержали людей нерадивых, со щербинкой в душе, но умеющих ловко прикрываться общими фразами и рассуждениями о роли руководителя в создании морально-психологического климата в коллективе.

Подпись И. И. Костева стоит одной из первых в письме. И послушать его, так нет больше радетеля за дела общественные, за интересы соседей. Однако, когда управляющий потребовал поставить на машинный двор совхозную тележку, которую тот использовал в личных целях, в ответ заработал, простите, оплеуху от Ивана Ивановича.

Да, конечно же, можно по вернуть сейчас весь раз говор на тему о том, как важно руководителю в своем стремлении навести по рядок и дисциплину в хозяйстве опираться на актив. Можно упрекнуть Н. П. Самохина, что делает это он непостоянно и неумело. Можно высказать в этом плане претензии, и тоже вполне справедливые, партийной, профсоюзной, комсомольской организациям. И тогда получится так, как хотел Костев и иже с ним: виноваты все, кроме него, и совесть, этот личный судья каждого человека, останется неразбуженной. И мы до конца и правильно не поймем: почему же оставил родное село Валентин Проскуряков?

Свалить вину только на директора – дело нехитрое. Но Валентин после долгого разговора признал, что на пугали его не трудности в родном совхозе («их и раньше было немало»), не требовательность директора, а нечто другое. Ему, в прошлом армейскому чело веку, привыкшему к порядку и дисциплине, стало сразу как-то не по себе, когда в первый же день работы он столкнулся и с не выполнением распоряжений, и с выпивкой на машинном дворе. Глаза кололо все: и развал в мастерской, и крикливо-хамоватый на строй механизаторов, и суетливая нераспорядительность главного инженера, и хитроватость заведующего гаражом, про которого говорили, что он у себя на дворе держит – ни много нимало – три совхозные машины. И возбужденно-радостное состояние, с которым парень вернулся в родные края, довольно быстро начало угасать.

Не сложно упрекнуть Проскурякова в том, что он изменил селу, своей привязанности, но на случай с ним, думается мне, надо взглянуть в первую очередь как на тревожный факт ранее, быть может, неизвестного состояния в на строении его односельчан.

Совхоз «Кировский» – одно из тех хозяйств Не черноземной зоны России, по поводу которых то и дело раздаются призывы: «Надо ускорить прокладку дорог», «Нужно быстрее возводить жилье и другие объекты», «Надо скорее обновлять машинно-тракторный парк». Должны… надо… должны… И государство направляет сюда стройматериалы, удобрения, технику. Не всегда в этом плане все обстоит хорошо. Тем не менее в том же «Кировском» техники столько, что на одного механизатора приходится по два трактора и комбайну. За пятилетку возвели двенадцать жилых домов, построили несколько скотных дворов, приступили к прокладке дороги с твердым покрытием, возвели новое здание конторы и кое-что другое. И тут во лей-неволей возникает желание спросить: ну, а сами– то люди чем отвечают на эту заботу? Как откликаются на нее?

К сожалению, только новыми запросами. Расчет «на дядю», как трясина, засасывает людские души, способствует развитию иждивенческих настроений, желанию урвать для себя побольше, благо при нынешней оплате труда это не столь уж и сложно. В итоге, смотришь, как это было прошлой зимой в «Кировском», – один, второй, третий механизатор отказывается подвозить корма к ферме, рассуждая, что лучше ничего не делать в мастерской и получать тарифную ставку, чем «волыниться» у скирд. Если быть откровенными, можно было бы самим привести в поря док и старую мастерскую, пока строится новая, – со браться бы на субботник и поработать. Для себя же! Так нет. Как признался один из собеседников, у нас без рубля теперь шага не ступят.

Вспоминаю, как до хрипоты ругали механизаторы руководителя за то, что кое-кому прошлой осенью тот не выписал соломы. Ругали, хотя у каждого был отменный запас кормов, а совхозные коровы стояли впроголодь. В такой обстановке особенно вольготно чувствуют себя крикуны, для которых важно не устранение недостатков, а их наличие – как оправдание собственных проступков. Многие порядочные люди теряются в такой атмосфере. У меня и сейчас стоит перед глазами подвыпивший малый, пришедший на собрание, его брань в адрес директора. А рядом стоял отец. Говорили, не плохой работник…

Мне не довелось поговорить как следует с Н. П. Самохиным, совсем молодым еще человеком (до директорства успел поработать в райкоме комсомола и управляющим отделением), – он был вынужден уехать по неотложным де лам из района. Но, быть может, это и к лучшему. Во всяком случае то, о чем я сказал, не навеяно влиянием с его стороны, а под сказано личными наблюдениями.

Можно найти немало объективных причин неурядиц в «Кировском». Многое можно поставить в вину директору. Но каждому нужно строго спросить и с самого себя. Ведь возрождение Нечерноземья, твоего родного села, возможно лишь при сложении двух встречных движений: одно го, идущего от государства, другого – из трудовых коллективов, семей отдельных людей. И только это второе движение, поднявшись из недр человеческих душ на встречу первому, слившись с ним, может образовать живое поле деятельности.