2. Пробы и ошибки

2. Пробы и ошибки

Четвертая, последняя в истории Российской империи Дума приступила к работе в предкризисный для страны и всего мира период – в канун Первой мировой войны. С ноября 1912 г. по февраль 1917-го. состоялось пять сессий. По составу четвертая Дума мало отличалась от третьей, разве что в рядах депутатов значительно прибавилось священнослужителей. Председателем четвертой Думы весь период ее работы был крупный екатеринославский землевладелец, октябрист Михаил Владимирович Родзянко.

Обстановка не благоприятствовала четвертой Думе. Ее постоянно лихорадило. К тому же осенью 1914 г., вскоре после начала Первой мировой войны, Дума вступила в очередной конфликт с исполнительной властью. 3 сентября 1915 г., после принятия Думой выделенных правительством кредитов на войну, ее распустили на каникулы. Вновь Дума собралась только в феврале 1916 г., но проработала недолго и 1 ноября подняла роковой бунт против существующей системы. 16 декабря 1916 г. она была вновь распущена. Возобновила свою деятельность она 14 февраля 1917 г., за 16 дней до отречения Николая II. Но она не доработала даже до этого события: 25 февраля она была вновь распущена. И хотя она не вполне подчинилась этому указу, сформировав Временный комитет Государственной думы, собраться официально ей больше не довелось.

Не будь Думы, неоткуда было бы взяться Временному правительству, но этим правительством она, увы, вновь созвана не была, формально оставаясь на каникулах. Это было грубым просчетом новой власти. Дума работала под видом «частных совещаний», в связи с чем большевики из Петросовета не раз требовали разогнать ее окончательно. Наконец 6 октября 1917 г. Временное правительство постановило Думу распустить на вполне законном основании – в связи с истечением срока полномочий и подготовкой к выборам в Учредительное собрание. 18 декабря 1917 г. одним из декретов ленинского Совнаркома был упразднен и аппарат Государственной думы.

Чему прежде всего учит опыт деятельности Государственной думы Российской империи? Тому, что парламентаризм имеет свойство преодолевать авторитарные тенденции в деятельности властей, и данное его свойство остро востребовано и сегодня. Это преодоление шло через повседневную парламентскую деятельность. Дума утверждала бюджет, чем существенно влияла на весь государственный механизм. Она уделяла постоянное внимание мерам социальной защиты малоимущих, разработала и приняла новое фабрично-заводское законодательство – одно из самых передовых для своего времени в мире. Предметом другой неустанной заботы Думы было народное просвещение. Она упорно добивалась выделения средств на строительство школ, больниц, домов призрения. Особое место в своей работе она уделяла делам религиозных конфессий, развитию культурно-национальных автономий (как бы мы назвали это сегодня). Дума много занималась внешнеполитическими вопросами. Думцы постоянно бомбардировали российский МИД, другие инстанции запросами, формировали общественное мнение.

Удачной была судьба ряда крайне важных законов – о правилах землеустройства, о местном суде, об условно-досрочном освобождении, о страховании рабочих, о воинской повинности – этот список не так уж мал. В 1908 г. был принят закон о введении в России в течение 10 лет обязательного и бесплатного начального образования. Бюджет народного образования между 1908 и 1914 гг. в соответствии с этим законом удалось увеличить втрое, было открыто 50 тысяч новых школ.

(Позже было подсчитано, что для выполнения плана всеобщего начального обучения такими темпами 10 лет было недостаточно, на это потребовалось бы, да еще с поправкой на войну, около 20 лет. Вероятнее всего, цель была бы достигнута к концу 1920-х. Большевики же смогли это сделать примерно к 1940 г. Т. е. они задержали процесс на 10–12 критических лет.)

Менее счастливый удел выпал на долю законов о старообрядцах, о подоходном налоге, о поправках к Уставам об акцизных сборах, и этот список тоже длинен.

Дума не всегда олицетворяла собой прогресс. Так, в вопросе об энергоресурсах, таком злободневном ныне, Дума не раз показывала себя менее дальновидной и продвинутой, чем правительство. То ли на почве «встроенной» оппозиционности, то ли по недостатку специальных познаний думцы не раз отвергали сугубо разумные законопроекты. Так, в течение 11 лет(и каких лет! – когда решалось, кто выйдет победителем в уже неотвратимой мировой войне) Дума не утверждала или отменяла результаты торгов по нефтеносным участкам, тянула с принятием закона о сдаче разведанных площадей в аренду, тем самым тормозя развитие нефтедобычи, – и это на фоне топливного голода! Железные дороги и пароходства вынужденно переходили с мазута на уголь, в связи с чем транспортные артерии были забиты угольными перевозками, их полезная пропускная способность падала. В 1913 г. правительству не удалось провести через Думу даже решение об использовании казенных нефтеносных участков для нужд флота[127].

Правда, тут напрашивается самое простое объяснение: хотя о войне было много разговоров, в душе никто не верил в ее неизбежность. Хотя задним числом каждый потом без устали рассказывал, как предвидел все до частностей.

Тем не менее (понимали думцы неизбежность войны или нет) с 1907 по 1912 г. Дума все же санкционировала увеличение военных расходов на 51 процент. Ее важной заслугой явилась безоговорочная поддержка кредитов на модернизацию русской армии, восстановление Тихоокеанского флота, строительство по самым передовым технологиям кораблей на Балтике и Черном море (программа «усиленного судостроения» на 1912–1916 гг.).

Хотя «фоновое» противоборство ветвей власти Российской империи не снижалось, на фоне этого противоборства и чиновных интриг против Думы множились примеры сотрудничества Думы с Государственным советом и правительством в области реального законотворчества, в том числе и по принципиально важным вопросам.

Без этого сотрудничества не родился бы исключительной важности закон о крестьянском землевладении. Этот закон юридически закрепил возможность покидать общину и выходить на «отруба» (собственные участки земли). Он был принят Думой 14 июня 1910 г., утвержден Государственным советом и подписан императором. Процесс массового выхода крестьяниз общины начался еще четырьмя годами ранее, но к лету 1910 г. уже явно слабел, так как не столь предприимчивую и более осторожную часть крестьянства смущали слухи, что отруба вот-вот отменят. Закон подстегнул сомневающихся. На 31 декабря 1915 г. к землеустроительным комиссиям обратилось с ходатайством о землеустройстве 6,17 млн дворов, т. е. около 45 % общего числа крестьянских дворов Европейской России.

Но сказав «А», Дума не сумела сказать «Б». Несмотря на все старания трудовиков, постоянно ставивших в Думе вопрос о земельной реформе, решить его она оказалась бессильна: слишком велика была помещичья оппозиция, да и среди депутатов имелось немало таких, кто был лично не заинтересован в его решении в пользу малоземельного крестьянства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.