7. Информационная война, приведшая к революции

7. Информационная война, приведшая к революции

Как возникла подобная убежденность? Главная причина общественного конфликта, приведшего к революциям 1905 и 1917 гг., заключалась в борьбе за власть. Радикалы мечтали сами руководить процессами реформирования России. Они толкали страну к революции, на волне которой надеялись отнять власть у существовавшего государственного аппарата. Начиная с 1840-х гг. постоянно находились «властители дум», диктовавшие тогдашней интеллигенции, как ей следует правильно думать. Критик и публицист Павел Анненков охарактеризовал их как «воюющий орден, который… стоял поперек всего течения современной ему жизни»[152]. Он же очень точно подметил, что такого рода «повествователи, как Щедрин и Печерский, обязаны подбавлять каждый раз жизненной мерзости… для успеха» (Труды ГБЛ, сб. 3. М., 1934. С. 71) ниспровергателей и разрушителей. Радикальная интеллигенция была приучена к мысли, что видеть вокруг себя что-то хорошее стыдно. Выдающимся карикатуристом русской жизни был барственный Н. А. Некрасов, твердо державшийся в рамках однажды найденного и хорошо продававшегося обличительного пафоса[153]. Некрасов был среди втайне недовольных Манифестом 19 февраля 1861 г. – он «потерял тему». «Наша… больная и злобная обличительная литература есть не столько лечение, сколько сама болезнь», – записал в своем дневнике в 1918 г. знаменитый публицист Михаил Меньшиков. Вскоре после этого его расстреляли на берегу Валдайского озера духовные внучата тех самых чернышевских и добролюбовых, что звали Русь к топору.

Беспросветный, мрачный образ России второй половины ХГХ – начала XX в. создавался радикальной интеллигентской контрэлитой (как кадетско-либеральной, так и марксистско-народнической) намеренно, с целью дискредитации своих политических противников, это было частью борьбы за власть. В работах Б. Н. Миронова, М. Д. Давыдова, С. В. Куликова, В. В. Думного, Е. М. Уилбур (США) и других исследователей выявлено множество фактов сознательной («из лучших побуждений») и бессознательной подтасовки фактов относительно положения народа. Интеллигенция же свято верила своим кумирам – либеральным и социалистическим, – не сомневаясь, что народ, и прежде всего крестьянство, действительно вымирает и спасти его может лишь низвержение «царизма».

Николай Макаров, известный экономист и деятель кооперативного движения 1910-х – 1920-х гг., сподвижник А. В. Чаянова и Н. Д. Кондратьева (и свояк Н. И. Вавилова), в своей работе 1918 г. «Социально-этические корни в русской постановке аграрного вопроса» (ее цитирует Б. Н. Миронов) писал: «Нищета, забитость, вымирание, психическое притупление – вот как, очень ошибочно, народническая мысль все чаще начинала характеризовать русскую деревню… Казалось, что, говоря о нищете деревни, люди борются с ненавистным политическим строем; это было тупое оружие русской интеллигенции в ее руках против правительства. Почти преступно-официальным считалось и не разрешалось экономически-оптимистично смотреть на русскую деревню. Разговор о «прогрессивных течениях» в русской деревне звучал каким-то диссонансом в этом настроении; «надо удивляться, что оно живет и сохраняется при таких условиях» – почти в этих словах писалось тогда о крестьянском хозяйстве». Эти слова замечательно перекликаются с приведенным выше (в главе о крепостном праве) отрывком из воспоминаний П. Д. Боборыкина.

Почему-то повелось считать, что слова Столыпина «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия» были обращены к большевикам. На самом же деле – в основном кадетам. В своем издававшемся в Штутгарте и легко попадавшем в Россию журнале «Освобождение» кадеты оправдывали цареубийц, уверяя, что «деятели 1-го марта [1881 года] принадлежат к лучшим русским людям». Они называли уродов-террористов носителями «высочайших нравственных качеств и чрезвычайных умственных (!) дарований». Прославляя подобную публику, кадеты подталкивали молодежь к террористической деятельности и погубили таким способом множество душ. (Какое счастье, что в Петербурге больше нет улиц, названных в честь террористов Каляева, Желябова, Перовской, Дзержинского, Лаврова, Халтурина и им подобных!)

«Передовая» общественность верила, разумеется, оппозиционерам и не верила правящему классу, который вдобавок не озаботился создать парламентскую проправительственную партию европейского типа. Об этом у нас уже шла речь, но стоит повториться: это была ошибка лично царя. Судя по ряду мемуаров, ему вплоть до 1917 г. казалось, что всем оппозиционным политическим партиям противостоит незримая партия возглавляемого им народа, которая бесконечно сильнее всех и всяких оппозиционеров (его отец, Александр III, говаривал: «Я царь крестьян»). Согласившись на создание формальной партии, монархия, чего доброго, уравняла бы себя с какими-нибудь кадетами или октябристами.

При отсутствии правящей партии все существующие партии были хоть и по разным причинам, но оппозиционны власти – одни в большей степени, другие – в меньшей. Перекос получался воистину уникальный. Не было и по-настоящему официозной печати. Газета «Правительственный вестник» авторитетом не пользовалась, она печатала распоряжения правительства, отчеты о заседаниях Совета министров, таблицы тиражей, идеологическая же публицистика не была ее жанром, журналисты в ней были слабые. Более влиятельные «Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости», а также «Русский инвалид» можно условно считать официальными, но по воздействию на читающую публику им было далеко до таких газет, как «Русское слово» (тираж к 1917 г. дорос до 1 млн), «Русские ведомости», «Биржевые ведомости», «Новое время», «Утро России», «Речь», «День», «Свет» и др.

И почти все влиятельные газеты, как писал без тени раскаяния в своих мемуарах кадет И. В. Гессен, вели «партизанскую войну» с властью, вели «с возрастающим ожесточением до самой революции»[154]. Поразительно наивными оказались и «властители дум». Бунин в «Автобиографических заметках» вспоминает, как Леонид Андреев, «изголодавшийся во всяческом пафосе, писал: «Либо победит революция и социалы, либо квашеная конституционная капуста. Если революция, то это будет нечто умопомрачительно радостное, великое, небывалое, не только новая Россия, но новая земля!»». Нечто «умопомрачительно радостное» не замедлило последовать.

Информационная война против правительства и царя была окончательно выиграна радикалами в феврале 1917 г. Последствия их победы мы расхлебываем по сей день.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.