Шесть лет творенья 20 августа 1991 (второй день путча ГКЧП), “L’Hebdo”
Шесть лет творенья
20 августа 1991 (второй день путча ГКЧП), “L’Hebdo”
Эпоха Михаила Горбачева началась в апреле 85-го.
Тогда никто не верил ему. Ни в России, ни на Западе. Согласно легенде, только Маргарет Тэтчер сказала: «С этим можно иметь дело».
Я был уверен, что она ошибается. Первые шаги Горбачева показали – очередной аппаратчик. Но мы, конечно, радовались.
Мы устали от живых мертвецов. От маразматиков, даже «здрасьте» говорящих по бумажке. Устали терпеть позор и насмешки Запада. Всё, что производили в стране, – это ракеты и анекдоты. Достоинством Горбачева была молодость.
Мы радовались, что не стал генсеком ни Романов (Ленинград), ни Гришин (Москва) – твердолобые сталинисты. Достоинством Горбачева было отсутствие черной биографии. Он не боролся против культа Сталина, но зато не был замешан в свержении Хрущева.
Итак: молодость + отсутствие тяжких преступлений – вот и все поводы для радости.
До воцарения Горбачев ведал сельским хозяйством. Состояние нашего с/х исключало возможность радужных надежд на деловые качества нового генсека.
Увы, первые шаги Горбачева подтвердили все опасения. Горбачев ввел госприемку. Вместо того чтобы уволить плохого рабочего, добавили еще одного контролера. Контроль контроля. В стране появились десятки тысяч новых чиновников «контролеров в квадрате».
Неужели Горбачев не понимал, что этот процесс бесконечен?
Он объявил «ускорение» и «компьютеризацию»[16]. Всё это было до боли похоже на китайский «Большой скачок» с маленькими домнами возле каждой фанзы.
Он боролся с алкоголизмом. Запретил продавать водку везде, кроме специальных магазинов. Рабочий класс и крестьянство (и, увы, интеллигенция) выстроились по всей стране в трех-четырех-пятичасовые очереди.
Пить не перестали. Горбачев вдвое поднял цены на водку. Весь народ начал гнать самогон (даже столичные кинорежиссеры). Исчез сахар.
Короче говоря, Горбачев продолжал безумное партийное руководство. СССР продолжал жить по Оруэллу («1984»). Идеология определяла экономику.
Только в 1987-м – когда Горбачев объявил гласность и демократизацию – наши сердца повернулись к нему.
Он выпустил Сахарова. Он вывел войска из Афганистана. Он договорился с США. (Было очень приятно видеть, как наш руководитель политически обыгрывает президента Америки, а раньше было наоборот.)
Но чем дальше шла гласность, тем ожесточеннее становилось сопротивление аппарата. Слишком много сил и интересов бушевало в стране. И все чаще Горбачев избирал тактику выжидания, уклонялся от решений.
Кровавая резня армян в Сумгаите осталась безнаказанной. Очень скоро взорвался «атомный реактор» Карабаха, и теперь между Арменией и Азербайджаном – война.
Убийство женщин саперными лопатками в Тбилиси осталось безнаказанным. Последовала резня в Баку, где армия стреляла разрывными по мирным жителям, – и никто не был наказан.
Армия и КГБ убедились: Горбачев не решается привлечь их к суду, какое бы преступление они ни совершили.
Горбачев отпустил на свободу Восточную Европу. Берлинская стена уничтожена. Успехи внешние – огромны. Тем сильнее нарастала ненависть внутри. Аппарат и торговая мафия соединили усилия по искусственному созданию дефицита товаров и продовольствия.
Осенью 1990-го на складах Москвы лежало сорок миллиардов сигарет, эшелоны сигарет тайно отправляли в Баку. А в Москве они совершенно исчезли из магазинов, что привело к «табачному бунту» у Моссовета.
Аппарат и мафия разжигали недовольство народа. Армия в бешенстве покидала уютные квартиры в Венгрии, Чехословакии, Польше, ГДР. А на Родине этих офицеров и их жен и детей ждали грязные холодные бараки и пустые магазины.
Антирусские настроения в республиках нарастали стремительно. Русские беженцы из Вильнюса и Баку, Ташкента и Кишинева появились в Москве, где для них не было ни еды, ни жилья, ни работы – ничего.
Из страны бегут все, кто может. И бегут не самые худшие. Математики и музыканты – нужны везде. Аппаратчики – нигде.
Реформы Горбачева аппарат наконец осознал как смертельную угрозу. И – пошел в атаку.
Выяснилось, что опереться Горбачеву не на кого. Рабочие озлоблены. Крестьяне испуганы и пассивны. Интеллигенция…
Увы, все эти годы, все шесть лет мы наблюдали, критиковали, давали советы, но мы не сделали ничего. Ничего, на что можно реально опереться.
Горбачев попытался опереться на правых. Сразу же начались танковые атаки в Прибалтике.
И мы прокляли Горбачева. И он остался один. Остался заложником аппарата, КГБ и армии.
Никому не нужный и всем мешающий президент.
И вот – путч!
Горбачева свергли те, кого он назначил. Его свергли не избранники народа, а собственные его ставленники.
И спасает нас (и Горбачева спасает, если только его уже не убили) то, что он назначал на высшие должности таких идиотов.
Алкоголик Янаев. Его дважды провалили на выборах в вице-президенты, а с третьего раза он «прошел» с помощью фальшивых бюллетеней. Патологический лжец Павлов, укравший у народа деньги под предлогом, что швейцарские банки хотят уничтожить нашу экономику. Крючков – хозяин пятимиллионной армии тайных агентов – первый из руководителей КГБ, который добился закона (!), разрешающего гэбистам врываться и обыскивать любую квартиру без ордера прокурора.
Что погубило путчистов? (А я уверен, что путч провалится.)
Народ не поверит им. Для них лучше б они были не известные никому майоры, чем слишком известные маршалы.
Путчисты видели, что народ не любит Горбачева. Это они рассчитали верно. Но поверить, что их самих ненавидят, они не могли. Видя ежедневно, ежеминутно улыбающихся и «влюбленных» холуев, они верили, что и народ влюблен в них и ждет порядка. А народ не хочет назад в сталинский концлагерь.
Чего же добился Горби внутри страны?
Разруха, бешеные цены, инфляция, катастрофическое падение уровня жизни.
Но – за шесть лет из народа-раба возник народ, который идет на танки.
Вольно или невольно, но это сделал Горбачев.
P.S. Какая романтика! Спустя двадцать лет совершенно ясно, что народ шел на танки только потому, что танки не стреляли. Исторический пример перед глазами: 1989, Китай, Пекин, танки, площадь Тяньаньмэнь была залита кровью (от трехсот до тысячи погибших). Запад покричал-покричал и потихонечку забыл. С Китаем все хотят дружить. Мясорубку не вспоминают.
А что касается «никому не известного майора», то теперь кажется, что я ошибся на одно звание и надо было написать «подполковник». Но в августе-91, вполне возможно, он еще был майором.
Дряхлые маршалы тогда проиграли. Через девять лет крепкие подполковники выиграли. Теперь всё всем известно, наскучило, заболтано, забыто. Полстраны вообще ничего об этом не знает и знать не хочет. И тексты эти интересны лишь потому, что написаны тогда.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.