Пока еще не поздно
Пока еще не поздно
Я хочу, чтобы голос советского писателя был услышан, покуда не пришел роковой для Европы день, когда разум будет оглушен взревевшими по всему фронту батареями, помрачен удушающими испарениями войны, ослеплен пожарами городов. Все это — не вымыслы из фантастического романа, все это с громадной силой разрастется завтра, но это завтра можно миновать, если все усилия будут приложены к тому, чтобы этот черный день не состоялся.
Войны не хочет никто, кроме ничтожного меньшинства. Война, как сырой костер в ноябрьский день, плохо разгорается. В ней самой, — то есть в миллионах цветущих жизней, оторванных от труда, творчества, семейного очага, от привязанностей ума и сердца и брошенных в ноябрьские поля, в траншеи, полные воды и грязи, — нет желания наполнять эти траншеи кровью своей и тех, кто лишь в военных приказах, продажных статьях продажных газет да в речах премьеров назван врагом. Врагов нет в этой готовящейся чудовищной бойне: народы, посланные для умерщвления других народов, не находят и не могут найти в себе никаких побуждений для убийства.
И все же те люди, для которых война — источник обогащения, упорно поджигают ее сырой костер. В чем же сила этих людей, этого ничтожного меньшинства — этих заводчиков, банкиров и спекулянтов, готовящих все ужасы голода и истощения для миллионов детей, женщин и стариков; готовящих все ужасы кровавых фронтовых атак под лозунгом: «Демократы, спасайте демократию!»; парализующих торговлю нейтральных стран; погасивших вечерние огни великих городов; берущих уже беззастенчиво и декретивно четверть заработка трудящихся в свой кошелек? Они даже не утруждают своей фантазии, чтобы придумать сколько-нибудь правдоподобное оправдание для войны, они просто гонят интеллигенцию, трудящихся и одураченных обывателей на убой, как стадо.
В армянском эпосе «Давид Сасунский» рассказывается, как на поле кровавой битвы старик араб останавливает армянского богатыря словами: «Зачем истребляешь нас, мы не враги твоему народу, нас силой оторвали от наших очагов, иди и бейся на поединке с нашим халифом». Народные барды пели это еще тысячу лет тому назад. Но разве французы или англичане еще более глубоко порабощены, чем арабский погонщик мулов, которому халиф велел взять меч?.. Почему твердой рукой не схватить за узду коня войны? Откуда у великих и гордых народов Европы такая покорность? Кто их уверил, что они на краю бездны и другого пути нет, лишь эта бездна под ногами?
Нет, нет, всему этому поверить нельзя… Это не мирится с нашим, советским, представлением о человеческой свободе, о безусловном торжестве разума над стихией, — хотя бы эта стихия называлась властью золота, — и о том, что — сегодня — только тогда правильно во всех отношениях, если в нем заключены все предпосылки того, что — завтра — будет лучше во всех отношениях, а не хуже, и что наше — завтра — зависит от нас самих, от нашей воли ко всеобщему счастью, как необходимому залогу для личного, индивидуального счастья.
Сила и власть насилующих — в неорганизованности тех, кого они насилуют. Фабриканты войны говорят о неизбежности кровавых жертв, о неизбежности еще более тяжелых испытаний, и это, только это, обещают на завтра. Они глушат ропот недовольства. Они объявляют вне закона депутатов-коммунистов, швыряют за тюремную решетку передовых рабочих и интеллигентов и в «порядке надувательства» предоставляют слово провокаторам и предателям рабочего класса.
О, как это подло, стыдно, непостижимо унизительно! И нам становится понятно, почему со страниц ваших романов веет таким отчаянием, такой безнадежной печалью, — в ней нет даже элегической услады, в ней только неизбежность могилы…
Мы во всеоружии опыта и реальных достижений говорим в эти дни о счастье. Мир — имя ему на первоначальном этапе, на первой ступени, куда нужно шагнуть немедленно и безоговорочно. Всеобщее счастье, или — конкретнее — создание всех материальных и духовных условий для осуществления его, — это глубочайшая основа нашего мышления, нашей веры в судьбу человечества, наша задача, твердо проводимая в жизни.
Путь к человеческому счастью раскрывает только то общественное устройство, в котором уничтожена самая возможность строить свое счастье на несчастье другого. Я менее всего хочу здесь проповедовать принципы коммунизма, — они широко известны. Мы никому нашей системы не навязываем и не намерены делать это. Мы строим наше социалистическое общество и сурово оберегаем его мирное развитие, его покой от всяких покушений со стороны. И если Западная Украина и Западная Белоруссия, которым Красная Армия помогла освободиться от рабского ига польской военщины, помещиков и крупных эксплуататоров, сами, всенародным свободным волеизъявлением постановили войти в систему СССР, то мы только радуемся, что в Западной Украине и Западной Белоруссии минимум девяносто процентов населения пожелало совместно с нами идти в сторону счастья.
Но вы скажете: но вы вмешиваетесь в жизнь! Да, мы активно вмешиваемся в процесс жизни. Мы, то есть все советское общество, ускоряем ее полезные процессы и тормозим или уничтожаем вредные. Разве плохо было, например, вмешаться в жизнь ненцев, прежде называемых самоедами? Они существовали в условиях разложившегося быта плюс водка, которой их снабжали промышленники царской России, плюс нищета и голод. Маленький народ вымирал. Это было всего двадцать лет тому назад. Сегодня у них своя письменность, свои учителя, врачи, писатели, свои депутаты в Верховный Совет…
Или — мы вмешались в «дремлющий Восток», в давно «отшумевшие» цивилизации древней Бактрии, Согдианы, Хорезма. Оказалось, что дремота Средней Азии происходила исключительно от глубочайшей нищеты народа, который не находил иных жизненных перспектив, как родиться, чтобы впроголодь работать на своего бая и со вздохом прославлять непонятную мудрость аллаха, создавшего неравенство между людьми.
Мы постарались вмешаться, и народы Средней Азии с восторгом изменили свою точку зрения на смысл жизни. Они разрушили лессовые стены, отделявшие человека от человека, по роскошным долинам пустили тракторные плуги и хлопковые сеялки, отвели арыки на колхозные сады. На пышных альпийских плоскогорьях начали пастись огромные стада тонкорунных овец, в городах задымили текстильные фабрики… Средняя Азия за годы советского государственного строя и советской экономики далеко перегоняет свою былую славу и блеск «колыбели народов». Нынешним летом там произошло событие, возможное только в условиях социалистического общества. Полтораста тысяч колхозников, мужчин и женщин, по своей инициативе вышли с кирками и лопатами, с арбами, нагруженными хлебом, мясом и овощами, на заранее для каждого колхоза намеченные участки и в 45 дней вырыли канал в 270 километров длины. Сотни тысяч гектаров полей и садов получили воду, то есть жизнь. Драматические артисты, танцовщицы и танцоры, народные певцы и музыканты развлекали в часы отдыха этих вольных строителей. Перед тем как пустить воду, на дне канала был постлан ковер и приготовлен богатый дастархан. Когда первая вода, приняв, как невеста, эти дары, потекла по каналу, — перед ней шли две народных артистки Узбекистана — одна пела, другая танцевала. Так был совершен пример истинно коммунистического труда. Разве нет всех оснований говорить о реальности счастья?
Мы твердо знаем, что одно из условий достижения счастья — это возрождение и свободное развитие национальных культур. Мы заключили договор о взаимопомощи с тремя прибалтийскими странами, мы помогаем им уберечь от уничтожения их национальные культуры, их суверенность, их свободу, все возможности их мирного развития. Одни, лицом к лицу с надвинувшейся европейской войной, эти малочисленные, трудолюбивые балтийские народы были бы без всякого сомнения сметены и уничтожены.
Мы предложили и подписали пакты взаимопомощи и честно выполним свои обязательства.
Я не хочу, чтобы в моих словах, словах советского писателя, прозвучало чувство высокомерия или превосходства. Бедствия, к которым готовится капиталистическая Европа, так неимоверно ужасны, что нами руководит одно чувство — помочь вам предотвратить их. При этом мы отдаем себе отчет, что предотвратить можете только вы сами. В чем же наша помощь?
В том, чтобы разрушить создаваемые вашими и нашими врагами, врагами человеческого общества, заведомо неправильные представления, будто капиталистическая система — единственное построение культурного общества, что других систем нет и быть не может, что капитализм будто бы все еще прогрессивен и отнюдь не прогнил насквозь и не отравляет трупным ядом европейскую и другие цивилизации.
Мы доказываем обратное: что наша, социалистическая, система возможна, жизненна и вполне оправдывает свое существование и, мало того, творческие силы народов, вскрываемые и освобождаемые ею, настолько велики, так стремительны в своем росте и так материально и духовно плодотворны, что формы жизни часто отстают, и их непрерывно приходится видоизменять и расширять, что, между прочим, и входит в задачи социалистической системы.
Второе: мы утверждаем, что капитализм ни в каких своих проявлениях на современной стадии не может быть прогрессивен, ибо он требует войны, как сбыта продукции, войны, как захвата, с уничтожением населения, новых территорий, войны, как способа порабощения рабочих масс, войны, как непрерывного передела мира. Капитализм — война — смерть — синонимы.
Народы против войны, несущей безумие разрушения, физическое уничтожение миллионов человеческих жизней. Народы хотят мира, и надо, пока еще не поздно, твердой рукой схватить за узду коня войны.