Философ без головы

Философ без головы

Уэллс так отзывался о Хаксли: «...я полагал, что это самый выдающийся человек, какого мне довелось встретить, и теперь уверен в этом как никогда ранее». Прежде чем метафизик Уэллс оказался способным на отвлеченно-циничные высказывания о необходимости атомной бомбы, какую-то другую бомбу в сознании писателя взорвал его наставник. Кстати, именно Хаксли пустил в оборот термин «агностицизм». Атеист утверждает, что Бога нет; агностик как бы оставляет вопрос открытым. Он вообще отрицает способность человека к познанию чего-либо. Эта концепция, представляющая собой переработку метафизики, близкой Аристотелю, Юму и Канту, дополнена доктриной «бездушия» — сердцевины Открытого Заговора.

В 1874 году перед собранием Британской ассоциации содействия развитию наук Хаксли утверждал: «Мозг так же отделен от тела, как звонок от механизма часов, и сознание реагирует на звуки, издаваемые звонком, когда в него звонят». И вот практический вывод. Взрыв супербомбы должен стать звонком, а миллионы скотов отреагируют как надо. Как в экспериментах академика Павлова.

Итак, звонит звонок, и, если за дверью стоит не ноющая боль, а шумная компания удовольствий, человек привычно отворяет. Встречает дорогих гостей. Вот и весь смысл жизни. Подобные идеи жили в британской интеллектуальной элите уже давно. Еще в 1780 году Иеремия Бентам категорически отрицал любое отличие людей от низших существ (молодой Рассел был, конечно, не оригинален). Он определял человека как организм, движимый чисто гедонистическими побуждениями. Философ писал: «Природа поместила человечество под власть двух разных хозяев — Боли и Удовольствия. Только они указывают нам, как мы должны поступать, только они предопределяют наши поступки»... Конечно, Бентам был поборником свободы. Однажды этот замшелый педераст записал в своем дневнике: «Моя старая мечта состоит в тот, чтобы проценты были свободны, как и любовь».^[16]

Бентам умер в 1832 году. Его тело было вскрыто и набальзамировано, голова отлита в бронзе и помещена у ног, а вместо нее укреплена маска. Теперь «перемещенные предметы» этой фигуры были бы признаны шедевром постмодернизма. Долгие годы безголовая засохшая мумия сверхрационального Бентама восседала в его любимом кресле в стеклянном шкафу. Вокруг нее собирался некий «кружок радикалов». Потом жутковатый терафим перенесли в Лондонский университет. Чтобы не шокировать публику, голову водрузили на место.

Но о каком «кружке радикалов» идет речь?^[17] Скорее всего, об одном из секретных сообществ, наподобие Хельфайр- клуба. Впрочем, эти Клубы Адского Пламени таились лишь до начала XVIII века. Со времени воцарения короля Георга I такие сатанинские организации стали функционировать в Англии открыто. Их легализации предшествовала публикация «Басни Пчел» Бернарда Мандевиля (1714 год). Мандевиль писал о том же, о чем впоследствии и Бентам. О том, что интересы государства — не более чем интересы максимального удовлетворения гедонистических потребностей его индивидуумов. Метафизический выверт Мандевиля звучал так: больше частных пороков — больше общественного блага. Начиная с 1721 года (это практически совпало с выходом на поверхность масонства),

Хельфайр-клубы не только размножились — они стали «внутренним святилищем» дегенерирующей британской элиты. Самый крупный из них, основанный в 1720 году лордом Уортоном, включал в обеденное меню: «Пунш адского пламени», «Пирожок святого духа», «Чертовы чресла» и «Груди Венеры» (украшенные вишенками вместо сосков).

В 1760-х годах (когда Бентам был подающим надежды юношей) большинство придворных короля являлись членами подобных сообществ. Их мироощущение проецировалось, конечно, не только в гастрономическую сферу. Адское пламя начинало бушевать уже не в кубке с горячительным напитком. Оно зажигалось подстрекательскими речами в палате лордов. Оно полыхало на полях сражений, и из этого огня англичане умело заставляли других таскать для себя каштаны. Оно, это «хельфайр»-пламя, тлело в типично британских политических интригах. Впоследствии именно оно вырвалось из жерла крейсера «Аврора».^[18] И из пистолета убийцы Распутина — тоже. «Пожилой джентльмен» всегда ненавидел наших старцев.