Отдел логофобии
Отдел логофобии
Представьте себе специальные команды, которые имеют право ворваться в любую квартиру, где есть книги. Представьте поисковые компьютерные центры, которые «прочесывают» Интернет. Они ищут незаконные тексты. Запрещенные книги. Говорят, недавно в одной библиотеке — нашли. Куда их? В спецхран? Нет, никаких спецхранов больше не будет — найденные тома приказано уничтожить на месте.
О чем речь? Что за социальная фантазия? Погодите. Обо всем по порядку...
Сумароков еще в XVIII веке (тогда на Россию шла мощная волна иностранщины) предостерегал: «Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка». Понятие «порча» в данном случае может восприниматься двояко — и как неприятное засорение, и Как бесовское наваждение. Кто же насылает на язык порчу?
В рассказах Льюиса про Баламута старый умудренный бес пишет своему младшему «товарищу» о филологическом отделе, который исправно трудится в аду. Там придумывают, например, слова-заклинания вроде слова «демократия». Да, на каждом шагу видны результаты его деятельности. Только название «филологический» этому инфернальному подразделению не подходит. Не любовь к слову (тем более — к Слову) движет им. Он обуян страхом и ненавистью. Итак, несколько слов о работе «отдела логофобии» и его сотрудников (наподобие мэтров из Тавистока) в мире людей.
Афонский монах Афанасий пишет: «Имя должно наиболее точно, полно и образно выражать сущность означаемого явления, лица или предмета, давать о нем представление и определять у людей соответственное к нему отношение. Таковыми были имена, данные Адамом в раю Божиим тварям. Сатана же, лжемудрствуя все в подвластном ему мiре, стремится к обратному — ввести человека в заблуждение. Он или пытается словам, обозначающим грех и человеческие страсти, придать другие значения (например, обаяние, очарование — изначально колдовство, а сейчас — располагающее к себе поведение; прелесть — когда-то заблуждение, сейчас — чуть ли не красота и т.д). Или дать проявлениям греха и категориям грешников новые имена, что позволяет избегать устоявшегося негативного отношения к ним большинства людей».
Геи из Содома. Отступление
В России, — пишет монах Афанасий, — где еще каких-то 10— 15 лет назад не было оскорбительнее слова «пидарас», — за такое оскорбление, бывало, и убивали, — эти подонки стали хозяевами жизни. И для наших детей они уже «геи», и ими быть модно и престижно. Ведь средствами массовой информации создан образ романтического «гея» в антураже дорогих машин, шикарных ресторанов, импозантных нарядов».
«Не каждый знает, кстати, как расшифровывается слово «гей», придуманное самими гомосексуалистами. Непосвященные считают, что это от английского «веселый» (gay), и, наверно, недоумевают, в чем уж там особое веселье... Но немногие осведомлены, что это аббревиатура: «gay» расшифровывается как «good as you» — «такой же хороший, как вы». На этом основании они и добиваются для себя таких же «хороших» прав. И уж совсем мало кто знает, что, добившись равноправия в Европе и Америке, извращенцы идут дальше и выдвигают лозунг «better than you» — («мы лучше вас»).[33J. Члены клубов геев уже добились льгот при поступлении в некоторые американские университеты. Теперь они требуют преимущественного права преподавания в школах. Действительно, какой педофил не мечтает стать педагогом ?!
Да, только лексикон православного человека называет вещи своими именами. Для опознания тяжелого грешника его не нужно раскрашивать ни в голубой, ни в розовый цвет; достаточно сказать: «содомит» — происходящий из Содома.
Корни — вот что уничтожает «отдел логофобии». Выращенный на искусственном грунте овощеподобный народ-язык не должен соприкасаться с живой исторической почвой. «Из науки в идеологию, а затем и в обыденный язык перешли в огромном количестве слова-«амебы», прозрачные, не связные с контекстом реальной жизни. Они... могут быть вставлены практически в любой контекст, сфера их применимости исключительно широка (возьмите, например, слово прогресс). Это слова, как бы не имеющие корней, не связанные с вещами...» [27].
Пустота инфернального мира проецируется в сферу языка. «У всех психиатров есть характерная склонность давать определения [искусственно созданным] понятиям и затем рассматривать их так, как будто они представляют собой “что-то” существующее в объективной действительности... Термин “шизофрения” “не объясняет, что не в порядке у пациента, а лишь оправдывает то, что... психиатр делает с ним”». [52].
Термины термитами подтачивают корнеслов. С.Кара-Мурза обращает внимание на то, как в СМИ слово руководитель стремительно вытесняется словом лидер: «это слово (руководитель — Ю.В.) исторически возникло для обозначения человека, который олицетворяет коллективную волю, создан этой волей. Слово лидер возникло из философии конкуренции. Лидер персонифицирует индивидуализм предпринимателя».
Да, в первую очередь уничтожаются «корневые» слова: «Точно так же происходит настойчивое вытеснение слова избиратели и замена его на слово электорат. Когда депутат говорит “мои избиратели”, скрытые смыслы слова указывают, что депутат — производное от того коллектива, который его избрал (иными словами, создал). Выражение “мой электорат” воспринимается как “мой персонал”».
Среди средств информационной войны — «влияние на терминологию (пример чему дает радио “Свобода”: “бои российских войск с чеченскими” — как будто это два государства и на российской стороне вообще нет чеченцев) и даже влияние на языковые нормы (например, для закрепления расчленения Третьего Рима: “в Украине” вместо “на Украине”)...».[56]
Эта замена идет давно. «Каждый крупный общественный сдвиг ускоряет этногенез и усиливает словотворчество. Превращение народов средневековой Европы в нации привело к созданию принципиально нового языка с “онаученым” словарем. Теперь слова стали рациональными, они были очищены от множества уходящих вглубь веков смыслов. Они потеряли святость и ценность (приобретя взамен цену). Это “онаучивание” языка стало, как выражается Иван Иллич, одной из форм колонизации собственных народов буржуазным обществом. Это же стало и среде-, твом “пересборки” этих народов на новой основе. Создание новых “безкорневых” слов (слов-амеб) стало способом ослабления связующей силы национальных языков и инструментом атомизации общества, необходимой для сборки западных гражданских наций». [26].
Технология, как видим, все та же — порядок из хаоса.
Так же менялся и наш народ. Русский человек называл злодея определенного рода душегубом — преступник ведь сам губит свою душу. Советский человек выражался уже более нейтрально — убил кого-то, значит, — убийца. Россиянина научили слову «киллер». Для русского уха оно звучит, как название респектабельной профессии и ничуть не напоминает ни о смерти, ни о душе. Так же блудница превратилась в (профессиональную) проститутку, а затем — в (романтическую) путану.
После революции 17-го года русских людей буквально атаковал новояз. Словно в булгаковских «Роковых яйцах» жуткими анакондами поползли каббалистические аббревиатуры. Гении неологизмов, всевозможные маяковские и маньяковские, тоже немало помогли создать новый народ...
Чего хотели и чего добиваются рогатые лингвисты? Чтобы язык связывал сознание человека не с Богом, а с адом. Не с истиной, а с ложью. Человек ведь видит мир с помощью слов. Замечательный языковед адмирал А.С.Шишков писал: «Когда мы с богатым языком своим, имея премножество слов, сделаем их от невникания в коренной смысл пустыми, брошенными звуками и станем заимствовать слова из языков чужих.., то из каких бы мы ни стали черпать источников, ничего не почерпнем, и все, как решето, прольется прежде чем мы поднесем ко рту». (Цит. по: [78]). Ох, не любили же Шишкова масонские литераторы! «Арзамасцы», например, на своих театрализованных действах даже «убивали» чучело славного адмирала.
Когда язык превращается в «пустые звуки» — это не пустяк. Действительно, звуки — это только плоть языка, а есть у него и дух, соединенный с языком разум. Когда иссякает дух, тогда человек оглупляется.
Называть вещи своими именами подобно Адаму, может только православный человек, так как Церковь свята, как и Адам до грехопадения.
Вот, например, что касается материнства, моды на женское худосочие и связанного с ним патологического развития плода. Длинную тощую женщину с узкими бедрами, которую теперь именуют «фотомоделью», традиционно называли худосочной. Действительно, если такая бедолажка и рожает ребенка, то питает его своими «худыми», болезненными соками.
Слово «тощий» тоже говорит о многом. Оно родственно слову «тщетный» — напрасный, бесполезный. А архетипическое «кощей» и вовсе происходит от славянского «кощный», то есть — адский. Священный греческий язык столь же выразителен. Слово «патология», например, происходит от «патос», что означает «страсти». Больной ребенок — плод родительского греха. Такого понимания и боятся респектабельные кощеи — пропагандисты «гламурной» жизни. Вот вам и «патос»... Монахи-святогорцы, кстати, не раз обращали внимание на то, что постоянные реформы греческого языка, призваны к тому, чтобы новое поколение не понимало языка Святых Отцов.
Во время воцарения антихриста этимология будет одной из наиболее запрещенных наук. Она вскрывает то, что диавол хотел бы скрыть. Взять то же «очарование». Оно ведь одного корня со словом порча. В свою очередь, понятие порча на греческом языке означает «лишаться ума, страдать последствиями отравы, чародейства, волшебного напитка»...
И вот взгляд в будущее: сотрудники «отдела логофобии», вышедшего на поверхность, рыщут. Уничтожают этимологические словари и соответствующие файлы в компьютерах.
Конечно, руководитель этого подразделения засекречен. Говорят, что это какой-то рыжий человек. Но, кажется, его не видел никто.