Темный лес и райский сад
Темный лес и райский сад
Еще в 1913 году к созданию такой бомбы, которая заставила бы национальные государства отказаться от независимости и передать власть Мировому правительству, призвал Герберт Уэллс. Тот самый? Писатель? Миллионы людей с увлечением читали его «Человека-невидимку», а избранные — труд, который не издавался большими тиражами. Он назывался «Открытый заговор — планы мировой революции» и фантастикой отнюдь не являлся. Более того, автор в самом названии подчеркнул, что важнейшие процессы происходят у всех на виду. Но — не понятые, не расшифрованные.
Кстати, Уэллс возглавлял Британское отделение Фабианского общества. Оно было создано во второй половине XIX века для формирования глобальной системы управления. Причем, — эволюционным путем. С помощью незаметных изменений социальных форм и самого человека.
Вы ничего не слышали о фабианстве? Опасность этого движения как раз и заключается в том, что его «тела, корпуса никто не видит». Фабианство — фантом. Идея, охватившая деятельных, влиятельных, зачастую неструктурированных людей. Но как «общество-невидимка» сочетается с открытостью заговора? К этому мы еще вернемся. А пока отметим: сам термин «мировое правительство» принадлежит именно Уэллсу.
Соратником «фантаста» был философ и математик Бертран Рассел. Уже в 1946 году он призывал к атомным бомбардировкам СССР. Ярость мыслителя вызвало то, что Сталин встал на пути его «идеи фикс». Что он воспротивился идее преобразовать ООН в Мировое правительство.
О том, как это чудище вылупилось из ханжеской протестантской морали, рассказывает дневник Рассела: «Мои родители — лорд и леди Эмберли — считались ужасными людьми из-за передовых для своего времени взглядов на политику, теологию и мораль. Когда в 1874 году мать умерла, ее похоронили без всякой религиозной церемонии рядом с домом в Вай Вэлли. Отец хотел, чтобы его тоже похоронили там, но, когда в 1876 году он умер, его желаниями пренебрегли и обоих перевезли в фамильный склеп в Шени. В завещании нашими с братом опекунами отец определил двух своих друзей, разделявших его взгляды, однако с завещанием не посчитались, и решением Верховного суда мы были отданы на попечение бабушки и деда. Мой дед, известный государственный деятель, умер в 1878 году, и вопрос о том, как меня воспитывать, решила его вдова. Она принадлежала к шотландским пресвитерианам, а затем постепенно стала унитарианской. По воскресеньям меня попеременно брали то в приходскую церковь, то в пресвитерианскую церковь, а дома воспитывали в духе унитаризма. Не было проповеди вечного наказания и веры в буквальную истинность Библии, а воскресенье не соблюдалось, если не считать того, что в этот день — чтобы не смущать слуг — старались не играть в карты. Но в остальном мораль была строгой, считалось само собой разумеющимся, что совесть — это око божье — непогрешимый руководитель во всех практических затруднениях.
Пятнадцати лет я записал в этой тетради: «Рассматривая свободу воли, мы не видим ясной разделительной линии между человеком и простейшими. Следовательно, если мы наделяем свободой воли человека, мы должны также наделить ею и простейших. Но это трудно сделать.
Следовательно, если мы не желаем наделять свободой воли простейших, мы не должны наделять ею и человека. Это, однако, хоть и возможно, но трудно себе представить. Если — что кажется мне вероятным — протоплазма организовалась в силу естественного хода вещей, без какого-либо вмешательства бога, тогда мы, как и все вообще животные, живем просто за счет химических сил и ничем не лучше деревьев (о которых никак нельзя сказать, что они обладают свободой волей»).
Человечество для таких мыслителей — темный лес. Ясно одно: его надо преобразовать в райский сад. Причем, здесь, на земле. Одни деревья полить, другие — выкорчевать. Глобальным садовником и должно стать Мировое правительство.
Итак, идея с бомбой. Все же она явно говорила о недостатке терпения у самих «постепенных» фабианцев. Эволюционный процесс идет ведь не скоро. И всегда возникает соблазн подтолкнуть его.
Это касается и изменения человека. Масоны прекрасно знают, как быстро «трансмутируется» личность. Нужен лишь набор шоков, вызываемых ритуалом инициации. Модифицированное существо должно уподобиться отшлифованному каменному кубу. Молоток мастера стесывает все человеческие «шероховатости» вроде сострадания. И «куб», холодный и блестящий, ложится рядом с ему подобными в стену нового Соломонова храма — Всемирной власти.
На том же построен и неолиберализм. На том же базируются и его классики наподобие Хайека. «Основная масса трудов фон Хайека посвящена разработке методов, позволяющих добиваться полного отчуждения между людьми, лишать их дружбы и альтруизма. Пропаганда эгоизма и преимущества своих интересов над общими стала главной миссией американцев в мире... Хайек предлагает постоянно перемешивать и перемещать население Всемирной Империи, чтобы не возникало прочных местных структур». (Цит по: [71]).