О гнусности политической арифметики

О гнусности политической арифметики

После раздела Польши «привилегия» быть крепостными рабами нерусских дворян появилась и у крестьян западных губерний Малороссии и Белоруссии. До раздела этими крестьянами владели польские дворяне — ляхи. Ясно, что ляхи от раздела были не в восторге. Отсюда и польские восстания 1794, 1830, 1846, 1848 и 1863 гг. Ясно, что организаторами этих восстаний были ляхи. Царские войска эти восстания подавляли. Организаторов и командиров восстаний отправляли в Сибирь, а их владениями стали распоряжаться власти Петербург.

Ну и кому передавали владения сосланных?..

Во-первых, после раздела Польши к России отошла часть Прибалтики, где была большая доля немецкого населения. Русские цари широко привлекали немцев к себе на службу. Им для «кормления» передавали селения крестьян. Так Тарас Шевченко попал в крепостное рабство немецкому помещику.

Да и деревня Колотовка, описанная Тургеневым «состояла за каким?то петербургским немцем…»

Во-вторых, в эти десятилетия царь присоединял Кавказ. Так что нужно было заручиться лояльностью кавказских князьков русскому царю. Вот бывшими владениями ляхов в Белоруссии и Правобержной Малороссии царь и наделял кавказских гусар.

То есть Петербург XIX века действовал точно так же как и Москва после покорения татар. Немецких чиновников и кавказских князьков надо было наделять селениями крестьян — для «кормления». Царь и наделял их бывшими владениями ляхов.

Не надо обращаться к методам математики, чтобы понять гнусность такой политической арифметики Петербурга. Ведь освободили от ляха польского, отдали помещику немецкому или кавказскому.

Предлагаю читателю самому представить — как в XIX веке «белые девушки» целыми деревнями попадали в рабскую зависимость к сластолюбивым «черным кавказским орлам». Ведь зависимость была не просто формальная. Зависимость крепостных рабынь от барина была абсолютной.

Когда знакомишься с конкретными примерами гнусности политической арифметики царской власти — просто оторопь берет. До чего же терпеливый и покорный русский крестьянин. Его терзают, унижают люди совершенно иного менталитета, а он из поколения в поколение все терпит и терпит.