Интерпретация

К интерпретации журналисты прибегают тогда, когда требуется объяснить тот или иной факт, истолковать то или иное явление, событие, действие. Ничего предосудительного нет в том, что журналист дает свой комментарий обнародованному факту или событию, высказывает свою точку зрения на происходящие процессы. У телезрителя или читателя это вызывает уважение, а порой и доверие. Однако немногие догадываются о том, что комментарий может быть заказным, то есть сознательно искажающим факт или событие.

В настоящее время телевидение, радио и пресса по каждому значительному событию в России стараются дать свой комментарий. Наблюдательный телезритель может заметить, что на разных каналах одному и тому яге событию даются совершенно противоположные оценки. Это свидетельство того, что журналист отражал заказную, чужую точку зрения… Конечно, бывает и так, что журналист «подбирается» или «покупается» под нужную позицию, взгляд, тогда он без особых усилий и издержек отстаивает точку зрения «хозяина». У политиков-западников и журналистов-западников не могут не совпадать взгляды, потому комментарии в средствах массовой информации искажают события реальной жизни, формируют необъективные оценки и мнения. Даже в тот момент, когда и не требуется интерпретация, средства массовой информации все равно близки к субъективности. В этом признался известный журналист-западник Марк Дейч, работающий долго в Москве на радио «Свобода»: «Я всегда говорил, что объективной журналистики в принципе не существует, это легенда. Журналистика субъективна. И любой журналист субъективен, даже если выдает только информацию, все равно субъективен: он решает, у кого брать интервью, какие вопросы задавать и т. п.». Правда, подобные высказывания Марка Дейча тут же вызывали у него самого риторические и неискренние вопросы, ставящие в недоумение и его, и собеседника: «Ну, почему в часовой информационной программе представители чеченской стороны могли высказываться в течение десяти минут, а аргументы российской стороны игнорировались?» Невдомек Дейчу, что специалисты информационных войн имеют не только определенную манеру подачи новостей, но умеют еще и использовать интерпретацию, как средство информационного воздействия на человека.

Одной стороне конфликта дать возможность прокомментировать события и факты, а другой отказать – тоже есть пропагандистский, информационный прием. Другой прием еще проще: избежать в комментарии основных требований к нему – лаконичности, точности оценок, понятных сравнений и т. д. Манипулирование фактами в комментариях – излюбленный прием современных телеведущих… Информационно-аналитические передачи на разных каналах допускают подобное манипулирование с присущей только им легкостью. И С. Доренко в программе «Время», и Н. Сванидзе в передаче «Зеркало», и Е. Киселев в передаче «Итоги» добились не только профессионализма в интерпретации, но и профессионального сходства передач. Если во времена президента М. С. Горбачева одни и те нее события программа «Время» преподносила так, то программа другого канала «Вести» преподносила иначе. Теперь в комментариях появилась согласованность. Подобную «согласованность» демонстрировал еще Гитлер, провозглашая: «Врага следует деморализовать и привести в состояние пассивности… Духовное смятение, противоречия чувств, нерешительность, паника – вот наше оружие». А в «Основных положениях военной пропаганды» фашистского генштаба писалось еще определеннее: «Человек больше всего поддается своим чувствам. Поэтому почти без исключения во всех случаях можно ожидать успеха, если адресоваться к чувствам, а не к сознанию». Согласованно вели свои комментарии, направленные к чувствам жителей Чехословакии, радиостанции «Голос Америки», «Би-би-си», «Свободная Европа», «Свобода», «Немецкая волна», американские передатчики службы РИСА в Западном Берлине… В этот период чехословацких событий 1968 года западники добивались одного – оторвать Чехословакию от России. Добивались разрушения СССР и комментаторы США… Тут им равных не было. Особо преуспели они в интерпретации фактов, в передергивании их и умении вырывать факты из контекста реальности. В «Наставлении по психологической войне», выпущенном в Америке, даны были точные указания: «Необходимо создавать впечатление, что все сообщаемое – правда, что гвоздь пропаганды, ее сущность слагаются из прямых суровых фактов. Искусство правды – не говорить прямую ложь, а избирать то, что требуется, и подмешивать ту правду, которую аудитория хочет услышать». Российские западники скоро и охотно переняли опыт своих единомышленников: их комментарии наносят непоправимый урон российской государственности.

Конечно, там, где западникам необходим был положительный результат, там они добивались сдержанных и выверенных комментариев, не допускали ложных интерпретаций. Особенно это проявлялось при арестах и похищениях журналистов-западников. Так, вице-премьер России В. Игнатенко признался, участвуя в освобождении журналистов из таджикского плена, что необходимо сделать средствам массовой информации для недопущения срыва переговоров: «… обязательно должна быть критическая ситуация, чтобы мы были исключительно точны, исключительно тонки в комментариях». Интерпретация или комментарий «по своему» не раз срывали важные, переговоры, вызывали напряженность в межнациональных отношениях.

Опосредованный субъективизм, с одной стороны, и агрессивная заданность, с другой стороны, превращали комментарии и интерпретации в опасные информационные инъекции… В период горбачевской перестройки о подобной «опасности» со стороны средств массовой информации предупреждали известные писатели Валентин Распутин и Юрий Бондарев. Опасность эта исходила прежде всего для общественной нравственности. Сам М. С. Горбачев не мог не понимать и не осознавать проблем информационной войны, иначе он не отзывался бы критически о телепередаче «Взгляд», не пытался бы снять с должности редактора газеты «Аргументы и факты», но он не предпринял никаких мер для того, чтобы избежать интерпретаций позиции писателей-патриотов. Для этого требовалась самая малость: не запрещать, не снимать, не критиковать, а дать возможность писателям-патриотам самим комментировать ту позицию, которую они обнародовали и защищали. К 1991 году в России уже сложилось четкое разделение в средствах массовой информации на западников и патриотов. Уже не одни коротичи и егоры яковлевы, поповы и нуйкины взрывали страну изнутри, но и те, кто был обманут их многочисленными статьями с интерпретацией истории, традиций, системы взглядов, фактов, явлений, законов. А закончились все эти интерпретации приватизацией государственного телевидения, скупкой газет, которые похерили эру гласности и отдали средства массовой информации в руки одной политико-финансовой группировки.

Самым продолжительным комментариям и извращенным интерпретациям подвергались статья Нины Андреевой в газете «Советская Россия» в марте 1988 года, выступление Юрия Бондарева на XIX партконференции, угрозы Гдляна-Иванова обнародовать только им известные факты коррупции первых руководителей страны, деятельность таких организаций, как ВООПИиК и общество «Память», беловежские соглашения, приход западников к власти… При этом патриоты лишены были возможности комментировать что-либо… А Гдлян так и не обнародовал те факты. Не дали поборники гласности прав на комментарий и интерпретацию беловежских соглашений политикам-патриотам, писателям-патриотам, ученым-патриотам. А западники в своих комментариях не придерживались точки зрения общенациональных интересов.

Так как информация зачастую порождает информацию, задача у западников была определенной – их интерпретация событий в стране должна быть истиной в последней инстанции. Противоборство Ельцина с Верховным Советом России поддерживалось радикальным стремлением интерпретировать конфликт, как проявление кризиса двоевластия, стремление оппозиции к свертыванию реформ и отступлению назад. Тенденциозность публикуемых сообщений, изначальная заданность позиций комментаторов привели к кровопролитию в октябре 1993 года. Отсутствие должного информационного обеспечения военных действий в Чечне, а также подмена этого «обеспечения» комментариями прозападных средств массовой информации привели к поражению «федералов»… Даже сепаратисты в это время понимали: главное – комментарий!.. Но для этого нужна монополия на комментарий! Так как монополия на информацию – это полбеды. Только монополия на оценку и интерпретацию делают телевидение, например, убийственным и сверхчувствительным информационным оружием. Западники предоставили телевидение сепаратистам…

Средства массовой информации получили от западников монопольное право подводить итоги всему, происходящему в нашей стране, делать в аналитических передачах монопольные оценки и интерпретации… Константин Боровой, пользуясь монопольными услугами радиопередачи «Эхо Москвы», говорил о Джохаре Дудаеве как о гениальном полководце, остроумном и великодушном человеке. Россияне не видели, как российским солдатам дудаевцы отрезали головы… Но им иногда показывали, как боевики перед телекамерами и иностранными журналистами демонстрировали передачу пленных. Вслед такому материалу шел комментарий в духе интерпретаций Борового. Беспрецедентными были последствия комментариев и интерпретаций прозападных средств массовой информации при обсуждении темы Союза с Белоруссией. Доренко по телевидению сделал такое аналитическое трагическое обобщение, такой критический анализ Устава, что вся его фразеология сводилась к одному: «Россия третий день униженно утирается от плевка Лукашенко». Еще более подстрекательской была «демократическая» фразеология в «Итогах», мол, едва ли Президент подпишет Договор о союзе с тоталитарным режимом Лукашенко – Договор крайне не популярный среди мыслящей части общества, либеральной творческой интеллигенции, которая всегда поддерживала Ельцина. Западники вновь победили, выхолостив Договор, не дав Ельцину пойти на реальный Союз с Белоруссией.

Западники пытаются активно помешать России вести внешнюю политику, которая отвечала бы ее национальным интересам. Так, в первые дни приезда в Россию спикера иранского парламента Али Акбара Натек-Нури в телепередаче «Итоги» можно было услышать и слова Ельцина о «позитивной кооперации» между Россией и Ираном, и слова журналиста Киселева о том, что господин Нури является наиболее вероятным будущим президентом Ирана… Последние слова Киселев произносил в присутствии гостя. После отъезда Киселев отступил от ранее наложенной позиции и дал ирано-российским отношениям резко отрицательную оценку, обвинив руководство собственной страны даже в поддержке международного терроризма. Обычно о причислении Ирана к международному терроризму вещают американские средства массовой информации… Выходит, западники тут же уловили промах, решили исправить, ошибку, помешать налаживанию отношений, и под давлением идеологов нового мирового порядка без колебаний заговорили во все голоса о иранском терроризме.

Западники не раз демонстрировали силу своего информационного преимущества, которое заключается в способности не только контролировать средства массовой информации, но и влиять на ход событий в стране. Главное тут – не утерять монополию на интерпретации.