Америка России подарила Оппа

Америка России подарила Оппа

В начале 90-х в Москве было не так много американцев – они в мелких дозах приезжали сюда на поиски приключений и считались экзотикой. Экспаты составили достаточно интересную колонию. Эдди Опп не такой, как все: он обрусел, для него Россия – «подарок от Бога». В новой стране Эдди стал видным российским фотографом, получил самые солидные призы. А после сделал карьеру менеджера, и весьма завидную: уже десять лет он командует фотослужбой ИД «Коммерсантъ». Помню множество русских девушек – фанаток Эдди: они мечтали выйти за него замуж и уехать с ним в Штаты. Но он пока ни на ком не женился и никуда не уехал. Да и в Штатах теперь, как он считает, особо делать нечего…

Американцы – тупые?

– Эдди, тебя, наверно, часто спрашивают: «А почему американцы такие тупые?»

– Не спрашивали никогда.

– Не может быть!

– Не спрашивают. Потому что никто не думает, что американцы тупые.

– Ошибаешься. Думают. Об этом у нас часто говорят.

– Что, тупые прямо? Умные русские могли бы так подумать, но не средние же…

– Для тебя это, значит, новость. Это, наверно, потому, что вокруг тебя вежливые люди.

– Американцы – они не тупые, они просто скучно живут. И образование у них хуже. Там любознательность перестала иметь значение. Говорят, что хороший художник – голодный художник. Там художник уже не голодный, и ему ничего не надо. Он там может кайфовать и есть бутерброды с икрой. Такой способ жизни, как в США, – это не исключительно американский атрибут, а атрибут хорошо работающей страны. Это просто волна современной жизни, которая достигла Америки в первую очередь. Но эта печальная участь постигнет и Россию, когда она разбогатеет. Чем больше Россия будет работать, тем больше она будет похожа на Америку.

– Среди экспатов, живущих в Москве, я встречал мнение, что американец, если он не идиот, в Штатах не будет жить ни за что, а только в Москве.

– Ну, понятное дело. Я согласен. Ну может, не в Москве, а в Питере, например (очень красивый город), но точно не в Америке.

– Ты с земляками, кстати, тусуешься на чужбине?

– Нет. Я тут не вижу американцев, я не знаю, где их найти.

– Многие наши эмигранты-репатрианты, да и ваши, которые тут живут, говорят, что основная причина переезда в Россию – это бабы. Там у вас бабы слишком политкорректные.

– Более того: в Америке женщин нет. Давно. Женщина там превратилась в человека. Ничего хорошего в этом нет… Там нет мужчин и женщин, а есть только люди.

– И порно у вас холодное, бездушное, бездуховное.

– Я видел российскую порнуху, она веселая. Но сделана халтурно.

– Там видно человеческое! А в американской – не видно.

– А почему порно должно отличаться от других проявлений культуры?

– Действительно…

Демокра-а-тия

– Эдди! Раньше вас попрекали тем, что вы негров вешаете. И во Вьетнаме зверствуете. А теперь вот Ирак. Куда вы принесли демократию. Давай выскажись по этому поводу. Настало время объясниться!

– Есть статистика. Шестьдесят процентов американцев хотели завоевать Ирак и изменить там образ жизни. Сорок процентов этого не хотели. Шестьдесят по-прежнему хотят изменить Ирак, но не хотят в это играть, потому что иракцы палят по американским солдатам…

– Вот она, мораль цивилизованного общества, о которой ты столько говорил.

– …и половина этих шестидесяти процентов уже не хочет воевать. И в итоге семьдесят процентов – против войны. Одни вообще против этой войны, а другие против потому, что не удалось сразу и без потерь победить.

– Ну и?..

– В чем Запад виноват – и Америка в первую очередь, – так это в идее, что весь мир хочет жить так, как американцы и европейцы. Они думают, что все хотят демократии. А это заблуждение.

– Да. Демократия у нас не нужна.

– Это просто. В какой-то момент Западу казалось, что Россия была похожа на западного ребенка. Она была как Запад. Западу было интересно смотреть на своего нового ребенка, на него возлагали какие-то надежды… Думали: надо с ним пока понянчиться, а со временем он станет хорошим товарищем. Но после Россия стала возвращаться к своим корням. Надежды ельцинской эпохи были ложными. Хотя ничего плохого в этом нету…

Русские – дикие?

– Эдди, а почему ты тут все-таки задержался? Потому что тебя взяли фотографом в серьезную фирму, а там, в Штатах, ты работал официантом?

– Да, работал в свое время. Что плохого? Общение с людьми, деньги платят… Мне нравилась эта работа.

– Ну так иди и тут работай официантом.

– У меня сейчас есть другая работа. Не хуже. Мне просто нравится в России!

– Что именно?

– Вообще я русофил, мне нравится русская культура. Мне нравятся открытость, живость, спонтанность. Западному человеку это все очень симпатично, он к этому приспосабливается и что-то перенимает… Моя жизнь в России очень меня обогатила. В России человек виден больше, чем в Америке, правильно?

– Ну-ка, ну-ка, расскажи об этом…

– Я думаю, что это очевидный факт, всем это известно… Вообще же российская культура поведения примитивна – примитивна не в плохом смысле, а просто в научном смысле.

– Ну, мы дикая страна!

– Дикая – это уже оценка! Я же о примитивности. Примитив можно оценить не как минус, а как плюс. Допустим, какие-то цивилизованные слои, которые лежат на людях западной культуры, очень сковывают человека; и это что – плюс? Нет. Как себя вести, забота о манерах, хороший тон – в России об этом мало думают. Что люди хотят сказать, то и говорят. Это дает, на мой взгляд, более раскованную жизнь. Люди живут больше.

– Больше? Да у нас средняя продолжительность жизни только-только за 60 лет перевалила!

– Не дольше, а больше. Больше жизни тут! Тут люди живут, а там – функционируют. В России хуже функционируют, но живут хорошо. Но при этом Россия – высококультурная страна. Российская культура сложна и интересна. То есть Россия не цивилизованная страна, но высококультурная. Получается одно бесконечное Pajama Party. Я нахожу, что в России жить лучше, чем на Западе. Хотя я недавно обнаружил, что мне стали нравиться немножко цивилизованные удобства американские. Там просто так удобно, так налажено все… Я думал, думал и понял, что Америка все-таки место неплохое. Там очень много хорошего.

– Это возрастное у тебя. Америка и правда страна пенсионеров, рай для старичков.

– Ну почему же… Считается, что с возрастом человек становится более терпимым. Но не факт. Несмотря на то что здесь полный кайф и живут здорово, в смысле открыто, с интересом, я замечаю, что у меня кончается терпение к глупостям. А глупостей в России много. Глупости надоедают… Игорь, я помню, ты писал о сходстве русских с неграми – я согласен с этим на сто процентов.

– Да, негры тоже безответственные, простодушные…

– …и живут сегодняшним днем. Не планируют на завтра жизнь. Расслабленные…

– …и думают, что все им должны.

– Точно, есть такой момент.

– Вот еще о разнице стран. В России тебя, как известно, два раза ограбили – обчистили квартиру и после на улице отняли сто долларов, четыре тысячи рублей и мобильный телефон. А в Америке сколько раз?

– Ни разу.

– Там, значит, логово желтого дьявола, холодные бездушные люди, а тут веселые высококультурные русские ребята тебя ограбили. Вот оно как… Ты сопротивлялся?

– Нет, конечно! Я никогда ни с кем не дерусь.

– Это ты так проявляешь политкорректность?

– Нет, просто я считаю, что драться глупо, это идиотизм. Драться? Ради чести? Зачем ломать себе какой-то палец или даже руку из-за какого-то дурака? Можно сломать даже ногу и хромать всю жизнь. Пусть берут деньги и идут, что им доказывать что-то?

– То есть в этом ты русских еще не понял?

– Нет, ну почему, я могу тоже горячо. У меня не только ведь немецкая кровь, но и ирландская, и я могу горячо к чему-то относиться. Но когда речь идет о том, чтоб что-то себе сломать…

– У меня такое чувство, что у тебя со страховкой проблемы.

– У меня обычная корпоративная страховка. Я пытался получить дополнительную страховку в Штатах, но это сложно, если ты там не работаешь.

– Вот скажи, Эдди… Ты вроде как боишься что-нибудь сломать, волнуешься из-за страховки. Но ведь ты сделал себе имя на репортажах со штурма Белого дома, на поездке в Буденновск… Нет тут противоречия? Ты думал тогда о том, что тебе могут оторвать голову? Насколько это тебя беспокоило? Расскажи-ка подробней про опасности и героизм и роль страховок. Что б с тобой было, если б в Чечне тебе оторвало ноги? Или тебя взяли бы в заложники? Кто платил бы выкуп?

– О собственном героизме говорить нечего. А опасности, естественно, были. Я просто считал, что личный опыт, приобретенный от увиденного там собственными глазами, был важнее безопасности. К тому же можно сделать хорошую, значимую фотографию, в том числе и для публикации. Это важно. И на первой войне, как помнишь, журналистов в заложники не брали. Тогда федералов все боялись.

– Эдди! Одно из отличий между нашими двумя народами в том, что русские не очень работящие.

– Да. Если тебе нужен хороший результат, то американцы – это самое то. Они как роботы. Они очень хорошо работают. А русские гениально творят, но работают хреново. Но хорошая работа – это самоцель, что ли?

– Гм, действительно… Разве в этом смысл жизни? Русские – это нация господ, философов и воинов. А так можно нанять кого-то, и пусть себе работают…

– Пятьсот лет назад можно было нанимать кого-то, люди, например, копали, и это поднимало экономику. А сегодня копать недостаточно. Надо организовать.

– Вот и тебя, американца, взяли, чтоб ты все организовал, чтоб был результат.

– Нет, не это было причиной. Просто появился западный человек, вот меня и взяли. Меня взяли не потому, что у меня больше организаторских способностей, а потому что плохо лежал.

Мораль

– Эдди! Ты в Бога веришь?

– Куда?

– В Бога, спрашиваю, веришь?

– Ну конечно. В Бога как можно не верить?

– Но ты понимаешь, что русский Бог и американский – это… чуть не сказал «два разных человека».

– Оба они не то. Как говорил кто-то из европейских философов, «твой Бог слишком мал для меня». Человек себе придумывает Бога, когда не удается найти другого ответа на сложную проблему в жизни. Когда понимает, что не может объяснить собственную смерть. Бог появляется от непонимания. И больше ни от чего. У людей умных Бог посложнее, у менее умных – попроще.

– Эдди, расскажи, пожалуйста, историю про то, как в 1994 году в Москве ты спасал женщину от насильников. Этот случай, кажется, даже в сводки милицейские попал.

– Это было так. В четыре утра слышу крик на улице: «Люди, помогите!» Крик был вправду ужасный. Я надел штаны, кроссовки, схватил нож и выбежал на улицу.

– Выбежал один американец, а больше никто. Ты подумал про своих русских соседей «вот пидорасы!»?

– Ну что я, дурак, что ли, такое думать? Женщин везде насилуют, не только в России.

– Но почему русские не выбежали, а выскочил американец? Вот что важно. А ты чувствовал себя Рэмбо?

– Нет, я чувствовал, что надо что-то делать.

– И все-таки опиши свои мысли по этому поводу.

– Как тебе объяснить? В России нет морали, а есть совесть. Совесть – это эмоции, это чувство к ближнему, а мораль – это чувство к незнакомому. Мораль – это более хладнокровные правила жизни. А совесть – это, блин… Она тебя мучит, когда ты обижаешь свою бабушку. Или друга. Совесть есть и у собаки. А мораль – это отстраненное правило жизни.

– Так-так. Значит, совесть – одно, а мораль – совершенно другое. Одно у нас есть, а другого нет…

– Совесть мучит, когда человек насилует знакомую женщину. А когда незнакомую, тогда его мучит мораль. Понятно?

– И ты об этом обо всем думал, когда с ножом побежал.

– Не думал. Но я знаю, что русский человек очень неэгоцентричен по отношению к близким, а к неблизким очень эгоцентричен.

– Это обычная племенная мораль.

– Конечно, – говорит он с облегчением. Ему, кажется, приятно, что разговор идет не к драке, просто люди обмениваются мнениями и не переходят на личности. Я сам не люблю спорить с русскими, они часто обижаются и переходят на уровень дискуссии «сам дурак». Эдди продолжает:

– Конечно, племенная! Поэтому хули на это реагировать каждый раз? Это и есть примитивная цивилизация. Вот и все! А если накладываются слои цивилизации на человека, он становится более моральным. Но это не обязательно хорошо.

– Гм… Значит, ты выбежал на улицу с оружием в руке…

– С ножом. Побежал… И вижу, на дороге стоит женщина в разорванном платье. Уже никакая. Я подбегаю: «Что случилось?» Мужчины, говорит, приставали. Она трясется, плачет, в истерике. И в этот момент – о чудо! – появилась милицейская машина. Менты видят женщину в порванном платье, а рядом полуголый мужик с ножом…

– По идее они должны были тебя побить и упаковать.

– Да-да, а потом разбираться. Но они почему-то выслушали меня и побежали ловить хулиганов. Одного из нападавших поймали.

Налоги

– Игорь, чтоб ты понял, о чем я, приведу такой пример морали. Вот у меня в этом году превысился доход, он достиг такой суммы, что теперь я должен платить налоги не только в России, но и в Штатах. Теперь я заплачу в Америке 30 тысяч долларов дополнительно к тем налогам, которые я по закону плачу в России. Я мог бы смолчать, скрыть это, но я считаю, что надо платить. В России же маленький налог, 13 процентов – это позор! Состоятельные люди должны платить больше! А у нас в Америке при такой зарплате, как у меня, на налоги уходит 30 процентов. Вам давно уже пора переходить на прогрессивную налоговую систему. Ну хотя бы 20 процентов платить. Почему уборщица платит 13 процентов и я 13? Я за то, чтоб были ясные отношения. Я предлагаю повысить налоги и уменьшить взятки. Теоретически, если платить больше налогов, можно повысить зарплату чиновникам и потом сажать их за взятки.

– Вот именно – теоретически.

– Я верю все-таки в то, что можно построить что-то хорошее! Я за то, чтоб богатые платили больше, чем бедные.

– И наших чиновников немедленно замучит совесть. Или даже мораль.

– Мы все знаем, что большая часть налогов идет налево. Ну и что с того?

Дальше мы начинаем орать и перебивать друг друга. Я ругаюсь матом и крою наивных американцев, он возмущается, что я не понимаю простых вроде вещей. Все, что я могу по этому поводу сказать, любой читатель легко сформулирует без моей подсказки. А вот доводы слегка обрусевшего американца могут показаться любопытными.

– Зачем выгонять или ссылать чиновника N.? Он среднестатистический человек. Его положение займет человек такой же или еще менее моральный. Люди у власти – это представители своего народа… Русский грабит по мере своих возможностей… Это я не осуждаю, потому что это часть жизни, часть общей культуры. Ну есть люди, которые не грабят, но их меньшинство. Поэтому что толку осуждать N.? И его жену, которая вдруг стала обладательницей огромного капитала? Уменьшение грабежа и размера взяток – это одно, а налоги – другое, эти вещи не пересекаются… Поднять налоги, если люди перестанут грабить? Тупиковая ситуация…

– Понимаешь, американцы сидят себе тихо и скромно. И особо не воруют. Китайцы воруют, но их за это расстреливают. Ты предлагаешь третий путь. Ну понятно, про русских все так думают, что им надо, чтоб не как у всех – воровать много и не расстреливать.

– Нет…

– Ты просто экстремист. Это как бороться против войны в Ираке, но при этом увеличивать финансирование армии, сажать антивоенных активистов и еще платить по сто долларов за скальп иракца.

– Ты сам не веришь в то, что говоришь. Ты сам понимаешь, что надо начинать с себя. Начни с себя, тогда у тебя будет моральное право требовать с других. Бедные рабочие платят столько же, сколько богатые люди, – это же позор! Неужели в белую сейчас платят только из страха, чтоб не посадили? А мораль? Вот лично я с завтрашнего дня согласен платить 25 процентов налогов! Спокойней спать буду… Неужели тебя устраивают эти 13 процентов?

Путин?

– Эдди, а еще американцы не любят Путина.

– Долгое время я сам был против многого из того, что делает Путин. И только в последние полтора года понял, что Путин – это самое то.

– Ты отражаешь настроения американских избирателей, когда хвалишь Путина?

– Нет, это моя личная позиция. Путин – это самый правильный представительский руководитель для России. Другого сейчас быть не может. А что, ты хочешь туда поставить Явлинского?

– Явлинского не хочу. Но у меня к тебе такой вопрос. Связано ли твое одобрение Путина с тем, что издательский дом, где ты работаешь, купил олигарх Усманов, чрезвычайно лояльный к Кремлю человек?

– Ну конечно, нет.

– То есть никак не связано?

– Никак.

– Ответ принят. А теперь правильный ответ! Ха-ха-ха!

– Перестань. И еще это не связано с тем, что мне могут визу не дать. При Ельцине такого быть не могло, чтоб мне не дали визу, если я сказал какую-то херню про Ельцина. А при Путине такое быть может. Если я скажу что-то лишнее…

– А ты не говори лишнего.

– И тем не менее я говорю, что думаю: Путин – это самое правильное решение для России. Потому что Путин…

– Прекрасные формулировки. Литые. Очень красивые.

– …потому что Путин олицетворяет свою нацию. Это же не случайно, что у него такой высокий рейтинг. Не учреждать же тут западный либерализм… Страна не готова. Народ живет и пусть живет, как хочет жить. Единственная у меня претензия к Путину такая: чтобы он не только отражал свою нацию, но и чтоб как-то ее вел в моральном плане. Нужна еще высокая моральная планка.

– Эдди, я вспомнил концепцию, которую ты мне излагал в свои первые годы жизни в Москве. Новая страна – соответственно новый язык; новые девушки – новая профессия. После Франции (литература), Швеции (программирование) и России (с которой все понятно) ты планировал уехать в Китай и изучать там медицину. А заодно китайский язык и местных девчонок.

– Что-то я про Китай не помню… Но во всяком случае, я туда пока ехать не планирую. Если ехать, то куда-то в теплые края… Испания… Остров какой-нибудь… Эх! Но пока у меня нет планов менять свою жизнь.

Личное дело

Эдди Опп (полная фамилия – Оппенгеймер) родился в 1957 г. в г. Вичита-Фоллз (Wichita Falls), штат Техас, США. Учась в школе, работал фотографом местной газеты The Herald and News. Хотел стать профессиональным гитаристом, но повредил сухожилие на руке и музыку оставил. Высшее образование получил в Lewis and Clark College, закончив его в 1980 г. по специальностям «экономика» и «французская литература».

Работал в США и Швеции аналитиком по статистике и маркетингу, программистом. В 1990 г. приехал в Ленинград и там в университете учил русский язык. («Я чуть не упал от впечатлений, увидев этот город. Я влюбился в него, в его архитектуру, в девушек и решил тут остаться».) В 1992 г. переехал в Москву, где получил работу фотокорреспондента в газете «КоммерсантЪ». В 1994 г. за репортаж «Штурм Белого дома» стал лауреатом конкурса World Press Photo. Уйдя из «Коммерсанта», одно время работал фри-ланс и печатался в Time, Washington Post, The New York Times, The Financial Times, Paris Match, The Sunday Times, Dagens Nyheter. В 1996 г. стал призером российского конкурса «Интерфото» за репортаж «Захват Буденновска» и портрет Бориса Ельцина.

С 1998 г. – директор фотослужбы Издательского дома «КоммерсантЪ». В 2003 г. получил приз «Золотой глаз России» за «событийные репортажи в экстремальных условиях и неоценимый вклад в российскую профессиональную фотографию».