3. Встреча с Альбертом Шпеером
3. Встреча с Альбертом Шпеером
Я понял, какую решающую роль сыграла нефть в мировой войны, благодаря двум встречам, которые произошли с интервалом в один год: с одним нацистским лидером и с одним демократом, который, к несчастью, не понял, что мир после войны изменился. Два главных действующих лица одной трагедии, чьи свидетельства меня глубоко поразили.
1972 год. Я выхожу из поезда на вокзале в Гейдельберге, это мое первое путешествие в Германию. Мне двадцать пять лет, и эта страна остается для меня загадкой, бездной и постоянным вопросом: почему произошла эта смертельная глупость и как она могла произойти? Впервые в истории человечества режим, поддерживаемый партией народа, возжелал произвести настоящую хирургическую операцию, попытавшись стереть с лица земли евреев и цыган.
Такси подвозит меня ко входу большого городского дома, находящегося немного в стороне от города. Пожилая женщина с седыми волосами, одетая в брюки и шерстяную кофту, открывает мне дверь и ведет меня в маленькую приемную, где стоят три кресла из темного дерева с цветными подушками. Стены комнаты оклеены цветными обоями. «Мой муж прибудет через минуту», — говорит женщина. Я замечаю пару студентов, спускающихся по лестнице с верхнего этажа; она ловит мой взгляд и говорит с тяжелым вздохом: «Да, мы вынуждены сдавать комнаты, времена для нас сейчас нелегкие». Я озадачен этими словами, произнесенными жалобным тоном, и их невероятным неприличием. Это говорит жена Альберта Шпеера, любимца Гитлера, который был его личным архитектором, доверенным лицом, затем министром вооружений и военной промышленности Третьего рейха.
Шпеер, которого судили в Нюрнберге вместе с другими высшими нацистскими чинами, вышел в 1966 году из берлинской тюрьмы Шпандау, где он оставался единственным узником, не считая Рудольфа Гесса. Он погрузился в редактирование своих «Мемуаров», которые только что вышли и стали превосходной иллюстрацией к словам одного известного юмориста: «Я никогда не напишу своих воспоминаний, мне нечего скрывать». А у Шпеера было.
В своей книге он старается прежде всего защитить свое дело, уклониться от ответственности, притворившись, будто не знал о преступлениях нацистов. Это было и его линией защиты в Нюрнберге. Судья Эдгар Фор, который участвовал в процессе в качестве обвинителя и которому я через несколько лет расскажу об этой встрече, сказал мне: «В моих глазах Шпеер был самым презренным из всех этих преступников, потому что он одновременно был самым умным и самым беспринципным. Это был расчетливый честолюбец, отнюдь не фанатик, но он обольстил Гитлера, будучи загипнотизирован той властью, которую он мог от него получить. В сущности, это фаустовский персонаж».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.