183. Улица Тиршап

183. Улица Тиршап

Выйдя из Крытого Рынка, вы попадаете на улицу Тиршап, милую сердцу каждого скряги. «Почему?» — спросят меня. Потому что он там составляет себе костюм, подобно тому как современный писатель создает трагедию из набранных отовсюду кусочков и лоскутков.

Скупой входит в узкую улицу, где развешены тысячи отрезков материи всевозможных цветов, размеров и кроек, и, путешествуя из лавки в лавку, находит наконец нужную ему ткань. Изощренный скупец узнает ее с первого взгляда. Глаз его не обманет; он знает, сколько кусочков требуется на платье, фасон которого запечатлен у него в голове. Он поучает удивленного и недовольного портного и выдает ему и материи и подкладки ровно столько, сколько нужно: ни клочка лишнего. Какая точность! Какая аккуратность! Портной молчит, но удивлен и, видя перед собой человека бывалого, довольствуется одной платой за работу.

Судья, или разбитая кружка. С гравюры Ле-Во по рисунку Дебюкура (Гос. музей изобразит. искусств).

Кажется, будто на этой улице живут одни евреи, настолько жители ее грязны и скучены. И та же жадность во взглядах, та же вкрадчивость в речах! Лавки полным-полны; непонятно, где спят обитатели этих домов, внутренние перегородки которых образуются кипами товаров, возвышающимися до самых потолков. Развешенные ткани служат занавесками, и все спят погребенные под лоскутьями. Приходится зажигать сальную свечу, чтобы пообедать там в полдень, а чтобы разглядеть цвет какого-нибудь лоскута, приходится подносить его к самому окну, стекла которого покрыты грязью не зря.

Этот еврейский люд богат. Он с утра до вечера разрезает куски шелковых и бумажных материй и создает деньги из того, что другие сочли бы пригодным лишь для корзины тряпичника.