Улица Петра Алексеева, дом 5а

Улица Петра Алексеева, дом 5а

В Москве, как уже было сказано, осталось три действующих барака, и два из них располагаются на одной тихой улочке, отходящей перпендикулярно от респектабельного Можайского шоссе. Бараки стоят ровно друг напротив друга. Один большой, другой поменьше.

Дом пять а - длинный, одноэтажный, деревянный, зеленый. Старый, смиренный, усталый. К входу в дом пристроено застекленное крыльцо, внутри заметно присутствие человека. Вхожу. У окна курит симпатичная черноволосая женщина. Назовем ее условным именем - Светлана - настоящее она назвать почему-то отказалась - «да ну, зачем, мало ли что, знаете». Это не очень понятно, но да будет исполнена воля моей собеседницы, пусть она будет Светланой.

Приехала в Москву в 1982 году из небольшого поселочка недалеко от Боровска Калужской области. С конкретной целью - работать ткачихой на ткацкой фабрике «Октябрь» (фабрика, теперь уже бывшая, в двух шагах). В советское время это была знаменитая фабрика. Что называется, гремела на всю страну. Предприятие специализировалось на выпуске высококачественных костюмных тканей, из которых, в частности, шили костюмы для членов Политбюро. Высокие, стабильные зарплаты. Мощная «социалка». Жила в соседнем общежитии, современном, вполне благоустроенном. Семья, дети. Детский сад, школа. Завидная участь.

В начале 90-х, понятное дело, все стало рушиться. Скоропостижная приватизация, невыплаты зарплат, сворачивание производства, сдача площадей в аренду. Как везде. Общежитие расселили, приспособили под что-то коммерческое. Светлане сначала дали комнату в другом общежитии, в Солнцево, а через пару лет - поселили в этот барак, в дом пять а. Вскоре фабрика окончательно встала, пришлось уволиться. Сейчас Светлана работает на каком-то заводе неподалеку (она произносит длинную аббревиатуру, которая моментально вылетает из моей памяти).

- Знаете, я сейчас думаю: зря я в Москву уехала. Нет, уезжать так и так надо было - у нас в поселке ловить нечего, никакой работы нормальной, ни жилья, ничего. Вот только надо было не в Москву ехать, а в Обнинск. Наши многие туда уехали и довольны - все уже жилье нормальное получили давно, и работа есть, город красивый, много новых домов строят. Надо было мне тоже в Обнинск ехать. Молодая была, позарилась на Москву. Хотелось в столице жить, в большом городе. Вот, живу. Зарплата копеечная, денег в обрез, дети уже большие, школу заканчивают, сплошные траты на них. Живем в комнате. За коммунальные услуги мы тут платим от трех до пяти тысяч в месяц.

От названных сумм я впал в легкое остолбенение. Почему так много?

- А хозяева так решили.

Кто владеет домом, Светлана не знает. По крайней мере, говорит, что не знает. Фабрика давно дом продала, потом его еще несколько раз перепродали. И вот сейчас им кто-то владеет (не город). И этот кто-то требует от трех до пяти тысяч в месяц. С обитателей тесных комнаток в одноэтажном бараке. В случае неуплаты инициируется процесс выселения (хотя до этого пока не доходило).

За открытой дверью во всей своей красе простирается Коридор. Длинный, кажущийся бесконечным. По бокам - двери, двери. Кухня общая. Санузел (там можно воспользоваться туалетом и принять душ) - тоже общий. У стен и на стенах стоит и висит дикое количество разных предметов - велосипеды, сундуки, какие-то баки, тазы.

- А перспективы есть?

- Перспективы… Пока никаких перспектив. Ничего нам не говорят, ничего не обещают.

Светлана улыбается спокойной, отрешенной улыбкой человека, который долгое время на что-то надеялся, а потом перестал.

- А вот этот дом напротив - он тоже фабричный? Что там?

- Там все то же самое, что у нас, да, тоже наши фабричные живут. Только там отдельные квартиры сделали, там еще как-то жить можно, не то что у нас…