7.2. Хороший Зохак — это Христос, а хитрый бес — это Иуда Тайная Вечеря

Далее в Шахнаме идет любопытнейший раздел под названием «Иблис в качестве повара». Иблис — это одно из прозвищ беса, дьявола, соблазнившего «хорошего» Зохака. На первый взгляд этот «поварской сюжет» носит бытовой характер и мало интересен. Однако, начиная понимать структуру первого тома Шахнаме, мы можем высказать мысль, что этот сюжет вовсе не случаен. Ведь пока ни одного случайного фрагмента мы не встретили: все главы Шахнаме приобретают вполне прозрачный и естественный смысл с точки зрения новой хронологии. Более того, поскольку персидская «обеденная история» помещена внутрь жизнеописания Андроника-Христа, есть все основания полагать, что мы натолкнулись на еще одну евангельскую сцену. На какую? Забегая вперед, сформулируем гипотезу: речь идет о знаменитом ужине — Тайной Вечере, незадолго до ареста Христа. Обратимся к Шахнаме. Мы не будем цитировать полностью и ограничимся лишь кратким пересказом [876:2в], с. 43–46.

Царь Зохак царит в Иране, причем в данном разделе Шахнаме он вовсе не наделен отрицательными чертами. И тут неожиданно появляется бес, принявший вид смышленого речистого удальца. Основными персонажами настоящего сюжета является хороший царь (Зохак) и плохой бес. Бес всячески обхаживает царя и, в частности, сообщает, что является искусным поваром. «И вот уже бес у владыки в чести, и кухню для беса спешат возвести, и ключ от поварни просторной царя вручил ему главный придворный царя».

Фирдоуси довольно долго описывает всяческие яства, которые коварный дьявол придумывает для царя. Бес-повар развивает бурную деятельность. Он убивает птиц и зверей, и четыре дня подряд готовит царю разнообразную и вкусную пищу. Этому посвящена целая страница. Сначала искуситель кормил царя желтками (?), что очень понравилось Зохаку. Затем бес усиливает изощрения в приготовлении все более вкусной еды для царя, и предлагает новые рецепты. Зохак восхищен. На третий день бес «сумел отпереть сердце царя», подав к столу цыплят, барашка (агнца!) с приправами. А на четвертый день зажарил спину быка с душистым шафраном и старым вином. Царь ел все это с удовольствием и восхитился настолько, что предложил бесу просить о любой милости. На это бес немедленно ответил так:

«„Меня дозволенья все ж удостой К ПЛЕЧАМ ТВОИМ, О ПОВЕЛИТЕЛЬ ВЛАДЫК, ЛИЦОМ И УСТАМИ ПРИЖАТЬСЯ НА МИГ“. Не мог разгадать скудоумный Зохак, что ВТАЙНЕ ГОТОВИЛ ЗЛОКОЗНЕННЫЙ ВРАГ. Он молвил в ответ: „Дозволенье даю“… И ХИТРОМУ БЕСУ ДОВЕРИВШИСЬ, САМ СКЛОНИЛ СВОИ ПЛЕЧИ К БЕСОВСКИМ УСТАМ. БЕС ДВАЖДЫ К ПЛЕЧАМ ВЛАСТЕЛИНА ПРИПАЛ и тут же — о чудо! — куда-то пропал. Царь видит: ИЗ ПЛЕЧ ЕГО ЗМЕИ ПОЛЗУТ, спасенья ища, заметался он тут; МЕЧОМ, НАКОНЕЦ, ИХ РЕШИЛСЯ ОТСЕЧЬ, надеясь от тварей себя уберечь. Но только срубил их испуганный шах, — ВНОВЬ ЗМЕИ. КАК ВЕТВИ, РАСТУТ НА ПЛЕЧАХ. Вот лекарей лучших собрался синклит, и высказать каждый догадку спешит. Но средство найти, чтобы сладить с бедой, не смог ни один врачеватель седой» [876:2в], с. 45–46.

Всмотримся внимательнее в этот запутанный рассказ. Если бы мы не знали, что он помещен внутрь жизнеописания Андроника-Христа, вряд ли нам удалось бы быстро понять, в чем тут дело. Но нам уже настолько много стало известно, что подлинная суть «обеденного сюжета» всплывает довольно быстро. В самом деле.

На сцене — два персонажа: царь Зохак, окруженный придворными, и хитрый дьявол-бес. Вероятно, в данном фрагменте персидского текста Зохак — это Андроник-Христос, а коварный бес — это Иуда Искариот. Правда, в предыдущем сюжете Зохак был отражением Иуды, однако это не должно нас удивлять. Дело в том, что, как мы показали в книгах «Христос и Россия…» и «Потерянные Евангелия», старинные летописцы иногда путали Иуду и Христа. Поразительно, но это так: яркие свидетельства мы приводили. По-видимому, именно с такой очередной подменой мы и столкнулись в старо-иранском Эпосе.

Большое внимание уделено четырехдневному пиршеству царя Зохака. Оно описано как непрерывный пир, во время которого подаются все новые и новые блюда, одно восхитительнее другого. Всем заправляет «бес», выступающий здесь и как повар и как владелец кухни-поварни. По нашему мнению, в таком виде на страницах Шахнаме описана знаменитая Тайная Вечеря Христа, рис. 2.9.

Рис. 2.9. Тайная Вечеря. Фреска Пьетро Перуджино (Perugino, Pietro). Якобы около 1500 года. Флоренция. Взято из [981:1], с. 692.

Напомним, что, согласно Евангелиям, перед арестом, Христос и апостолы собрались в уединенном месте, где ели и пили. Тайная Вечеря изображалась на множестве икон и картин, рис. 2.10-2.12. Сказано: «Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня… И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета» (Матфей 26:20, 26:26–29). Среди пирующих апостолов находится и предатель Иуда Искариот.

Рис. 2.10. Тайная Вечеря. Фреска Андреа дель Кастаньо (Andrea del Castagno). Якобы около 1450 года. Флоренция. Взято из [981:1], с. 25.

Рис. 2.11. Тайная Вечеря. Фреска Доменико Гирландайо (Ghirlandaio, Domenico). Якобы около 1486 года. Флоренция. Взято из [981:1], с. 378.

Рис. 2.12. Тайная Вечеря. Уге Хайме (Huguet, Jaime). Якобы после 1450 года. Барселона. Взято из [981:1], с. 480

Как мы показали в книге «Царь Славян», средневековый историк Робер де Клари, автор книги «Завоевание Константинополя» [729], тоже сообщает о Тайной Вечере с участием императора Андроника-Христа. Он вместе со своими спутниками, незадолго до своего ареста, ужинал в царь-градском кабачке. Им прислуживали хозяева заведения и их слуги.

Выходит, что Шахнаме рассказывает о Тайной Вечере Христа, назвав его здесь царем Зохаком. При этом «бес», прислуживающий Зохаку-Христу — это, скорее всего, коварный Иуда Искариот. Становится понятно, почему Фирдоуси столь много внимания уделил якобы четырехдневному пиру Зохака. По той простой причине, что на самом деле речь шла о знаменитой сцене из жизнеописания Андроника-Христа. Конечно, согласно Евангелиям и византийским источникам, ужин императора длился не четыре дня, а лишь несколько часов (хотя был довольно долгим). Может быть, растянув «пир царя» на четыре дня, старо-персидский автор желал особо подчеркнуть значимость события.

Становится ясно, почему «бес-повар», устроивший пир царю, описан в Шахнаме как коварный обманщик. С одной стороны, это — Иуда Искариот, который действительно обманул Христа, прикинувшись его другом, а на самом деле предав его фарисеям.

С другой стороны, в византийской версии Робера де Клари, именно жена кабатчика, хозяина заведения, опознала императора Андроника, в результате чего он и был схвачен солдатами. А Фирдоуси заявил, что во всем виноват «плохой бес-повар». В общем, иранский поэт все понимал правильно. Суть дела передал хорошо.

Далее следует особо любопытный фрагмент Шахнаме. Сказано, что коварный бес приобрел доверие царя Зохака. Это согласуется с евангельской версией, согласно которой Иуда Искариот был учеником Христа и какое-то время действительно пользовался его доверием. Даже во время Тайной Вечери, уже предчувствуя предательство Иуды, Христос воздержался от прямого указания на предателя, сохранив видимость дружбы.

Идем дальше по тексту Шахнаме. По завершении роскошного пира, хитрый бес просит дозволения прижаться устами «к плечам» царя Зохака. После всего, что стало нам известно, трудно сомневаться, что речь идет о знаменитом поцелуе Иуды. Коварный апостол вскоре после Тайной Вечери действительно подошел к Иисусу и поцеловал его. То есть прижался устами к голове Христа. На многочисленных иконах Иуда прикладывается к лицу Христа, при этом голова предателя оказывается как бы на плече Иисуса, рис. 2.2. Поздний поэт или редактор вполне мог слегка перепугать и вместо «поцеловал лицо» написал: «поцеловал плечи». В конце концов, плечи — рядом с головой, недалеко от лица.

Иранский Эпос говорит далее, что в это мгновение бес исчез, но зато из плеч царя Зохака тут же выползли две змеи. Все ясно. Мы уже неоднократно показывали, что коварного Иуду Искариота отождествляли со змеей (или со змеями). В частности, именно поэтому египетскую царицу Клеопатру (еще одно частичное отражение Христа, см. книгу «Начало Ордынской Руси», гл. 1) кусает змея, выползшая из корзинки с плодами и взобравшаяся ей на грудь. Такой же традиции придерживается, как мы видим, и старо-иранский Эпос. Борьба Христа со змеей или змеями активно обсуждалась самыми разными авторами. В книге «Геракл» мы показали, что этот христианский сюжет преломился, например, в виде известного «древне»-греческого мифа, согласно которому младенец Геракл задушил двух змей, подползших к его колыбели.

Более того, в живописной христианской традиции встречаются изображения юного Христа, убивающего змею. Одну из таких картин мы приводим на рис. 2.13. Оказывается, этот сюжет бурно обсуждался в свое время. «Во времена Реформации шел спор о том, кто поражает змея — Дева Мария или Христос. Согласно папской энциклике, они делают это вместе» [981:1], с. 176. Тем самым, бурная дискуссия о борьбе Христа со змеями поднялась на такой уровень, что потребовалось специальное папское постановление, чтобы успокоить верующих. Выходит, что иранский Эпос также уделил большое внимание этой христианской теме.

Рис. 2.13. Мадонна со змеей (Madonna dei Palafrenieri). Христос и Дева Мария убивают змею. Караваджо, якобы 1571–1610. Галерея Боргезе, Рим. Взято из [981:1], с. 176

Затем, по словам Фирдоуси, происходит следующее. Змей, выползших из плеч царя Зохака, ОТРУБАЮТ МЕЧОМ. Якобы это делает сам царь. Вспоминаем Евангелия. И сразу понимаем, что речь тут идет об известной сцене, когда апостол Петр, возмущенный арестом Иисуса, выхватывает свой меч и наносит удар рабу Малху — одному из напавших на Христа (Иоанн 18:10). При этом отрубает ему ухо! Но ведь змеи, выползающие из плеч царя, вьются, следовательно, около ушей царя. По-видимому, Фирдоуси не очень понял суть евангельской сцены и вместо апостола отрубающего ухо человеку, напавшему на Царя, изобразил дело так, будто сам Царь отрубил змею, извивавшуюся около его уха. Таким образом, суть сцены в общем сохранилась: удар меча, отрубленная часть тела, ухо, или что-то расположенное около уха. Однако «литературное оформление» у Фирдоуси стало более сказочным.

Вновь вспомним Евангелия. Далее сообщается, что Иисус исцелил раба Малха: отрубленное ухо приросло обратно. «Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его» (Лука 22:51). Замечательно, что фактически то же самое говорит и Шахнаме. Отрубленные «змеи» ВЫРОСЛИ ВНОВЬ, причем опять-таки «на плечах», то есть близко к голове человека. Скорее всего, здесь описано евангельское чудо с вновь выросшим отрубленным ухом (приросшим обратно к голове).

Итак, перед нами довольно яркое соответствие между персидской историей царя Зохака и евангельскими событиями.