12. Хосров неожиданно передает власть «постороннему человеку» Лохраспу Это — странная передача «Грозным» своего трона «татарину» Симеону Бекбулатовичу

Далее в Шахнаме следует исключительно интересный сюжет, подобного которому в Шахнаме больше нет. Речь пойдет об очень странной передаче власти царем Кей-Хосровом вроде бы «постороннему человеку», якобы безродному. Этот неожиданный поступок царя поначалу вызвал брожение среди высшей знати Ирана. Дело было так.

После «показа и раздачи сокровищ» Кей-Хосровом, скорбь иранцев усугубляется, поскольку они все более убеждаются в том, что разум царя ослабевает. Фирдоуси говорит: «Плач витязей встал до небесных высот, печаль о властителе сердце им жжет. Все в горе взывают: „О царь, наш отец, кому оставляешь наследный венец!“», с. 523. В ответ на эти вопросы, Хосров начинает раздавать княжеские грамоты и уделы своим лучшим приближенным. Например, такие грамоты и соответствующие земли получают Ростом, Гив, Тус. Но всех в первую очередь волнует главный вопрос — кто унаследует трон и станет царем Ирана?

Далее в Шахнаме следует раздел под названием «Кей-Хосров передает царствование Лохраспу». Сказано следующее:

«Раздаче уделов конец подошел, и снова владыка воссел на престол. Не названо имя Лохраспа одно. Меж славных имен не звучало оно, Бижену Хосров привести повелел Лохраспа, венец принести повелел. Увидя, что витязь явился на зов, встал с трона и обнял его Кей-Хосров; ПОКИНУЛ ПРЕСТОЛ, что сиял белизной, СЛОЖИВ С ГОЛОВЫ СВОЙ ВЕНЕЦ ВЫРЕЗНОЙ, ЛОХРАСПУ ИХ ВВЕРИЛ И БЛАГОСЛОВИЛ НА ЦАРСТВО и так при мужах возгласил: „Отныне землей кеянидов владей, ВСЕЙ ВЛАСТВУЙ ОТНЫНЕ ЗЕМЛЕЮ МОЕЙ, НАСЛЕДНИКОМ СТАНЬ ВСЕХ СОКРОВИЩ МОИХ“», с. 528. См. рис. 6.11.

Рис. 6.11. Кей-Хосров (то есть Иван Грозный) венчает на царство Лохраспа (то есть Симеона Бекбулатовича). Миниатюра из рукописи, хранящейся в библиотеке Королевского азиатского общества в Лондоне. Взято из [876:2д], вклейка между стр. 528–529.

Далее следуют наставления Хосрову новому царю.

Такой неожиданный выбор Хосрова вызвал бурю возмущения среди иранской знати. Дело в том, что Лохраспа ранее считали безвестным и безродным воином, «чужим», «посторонним». Выдающиеся иранские вожди даже считали его «пылью», см. ниже.

«Той речью воители удивлены, как тигры свирепые разъярены. Что кроется здесь никому невдомек. Лохрасп — их глава! КТО ПОДУМАТЬ БЫ МОГ? Встал Заль, от лица именитых мужей сказал, не скрывая досады своей:

„О царь, что могло твою душу смутить? ИЛИ ХОЧЕШЬ ТЫ В ЗОЛОТО ПЫЛЬ ОБРАТИТЬ? Была бы душа черным прахом взята того, КТО СВОИ ОСКВЕРНИЛ БЫ УСТА, ЛОХРАСПА ВЛАДЫКОЮ ПРОВОЗГЛАСИВ. Неправедный мы отвергаем призыв. К Зереспу ОН НИЩИМ ПРИШЕЛ, НИЧЕГО С НИМ НЕ БЫЛО, КРОМЕ КОНЯ ОДНОГО. Ты войско и стяг, и броню ему дал и в землю аланов сражаться послал. ОН ВОИН БЕЗВЕСТНЫЙ, БЕЗРОДНЫЙ. О ШАХ, НЕ СЛЫХИВАЛ Я О ПОДОБНЫХ ЦАРЯХ! УЖЕЛЬ ТЫ МЕЖ СТОЛЬКИХ КНЯЗЕЙ НЕ НАШЕЛ ДОСТОЙНЫХ ВОССЕСТЬ НА КЕЯНСКИЙ ПРЕСТОЛ?“

Нет мочи молчать и другим храбрецам. Все вторят Дестановым гневным речам, кричат, стали яростью взоры гореть:

„На битву с врагом не поднимемся впредь! Слуг верных ты более в нас не найдешь, коль ныне Лохраспа на трон возведешь!“», с. 528–529.

Выслушав все эти возмущенные крики, Кей-Хосров обращается к своим князьям и знати со словами увещевания, призывая их принять решение царя. Хосров заявляет что Лохрасп добродетелен, скромен и наделен здравым умом. Кроме того, как неожиданно выясняется, Лохрасп — представитель древнего и почтенного рода. Хосров сообщает: «Нет мужа достойней, свидетель Йездан! Пешина он внук и Авзерда он сын», с. 529.

Услышав это, придворные, наконец, соглашаются с выбором Хосрова. Он завершает свою речь словами:

«Ему, как царю, возгласите привет, разумный и добрый примите совет! А пренебрежете советом моим — развеются ваши заслуги, как дым. Нарушите также Йезданов наказ, постигнут бедой будет каждый из вас», с. 530.

Тогда иранские вожди присягают на верность Лохраспу: «Заль, это услышав, пронзенный стыдом, до самой земли преклонился, потом горсть праха набрав, к ней уста приложил, ЛОХРАСПА ВЛАДЫКОЮ ПРОВОЗГЛАСИЛ. Сказал он царю: … „Но кроме тебя, кто же знал, что ведет Лохрасп от властителей древних свой род… Я прахом поклялся — прости мне вину!“

И вот уж приветствуют вождь за вождем Лохраспа и сыплют алмазы дождем.

С престолом наследным простился Хосров, затем возгласил пред собраньем бойцов:

„Земную покину юдоль и о вас МОЛЬБЫ ВОЗНЕСУ, пред Йезданом склонясь“.

И витязя каждого к сердцу прижав, прощается с ним повелитель держав; в час горький разлуки, объятый тоской… И вопль над толпой удрученной встает. И в граде несется из каждых дверей плач женщин-затворниц и малых детей. В жилищах, на улицах и площадях день скорби: с народом прощается шах. Ирана мужам Кей-Хосров говорит: … „Я, с миром простясь, ни о чем не тужу: ведь добрую славу снискав ухожу. Отверг я земную тщету“…

К владыке скакун вороной подведен, послышался витязей горестный стон. И вот уж владыка пускается в путь, в раздумье главу опустивши на грудь», с. 530–531.

Обратимся теперь к русской истории.

В книге «Новая хронология Руси» мы подробно обсуждали известный сюжет из жизнеописания Ивана Грозного. Якобы в 1575 году Грозный добровольно «отрекся от короны и посадил на трон служилого татарского хана Симеона Бекбулатовича. Татарин въехал в царские хоромы, а „великий государь“ переселился на Арбат. Теперь он ездил по Москве „просто, что бояре“, в кремлевском дворце устраивался поодаль от „великого князя“, восседавшего на великолепном троне, и смиренно выслушивал его указы» [776], с. 195.

Романовские историки с трудом «объясняют» такой поворот событий. Трудно представить, чтобы всесильный правитель вдруг ни с того ни с сего отказался от власти и собственноручно возвел на трон вместо себя другого человека, превратившись в его подданного. Поэтому позднейшие комментаторы рассуждают о некоем «маскараде», говорят, что «церемония передачи власти Симеону носила двусмысленный характер. По замечанию летописи, царь посадил его на престол „своим произволением“… Грозный не спешил с окончанием маскарада» [776], с. 205.

Как мы показали ранее, на самом деле речь шла о вполне законном восшествии на престол четвертого хана из «Грозной» эпохи — Симеона Бекбулатовича. Никакого маскарада не было. Не было нелепой картины, когда всесильный царь будто бы смиренно восседал у подножия своего трона, куда сам же посадил марионетку.

Как мы показали в книге «Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана», данный сюжет отразился и в «античной» истории Рима. Оказывается, император Тиберий (еще одно отражение «Грозного») «тоже» добровольно уступил власть. Светоний сообщает следующее.

«Но среди потока этих успехов, в расцвете лет и сил ОН НЕОЖИДАННО РЕШИЛ ОТОЙТИ ОТ ДЕЛ и удалиться как можно дальше. Быть может, его толкнуло на это отвращение к жене… А по мнению некоторых, он, видя подросших внуков Августа, ДОБРОВОЛЬНО УСТУПИЛ ИМ МЕСТО и положение второго человека в государстве, занимаемое им так долго» [760], с. 80.

Итак, здесь тоже звучит тема ДОБРОВОЛЬНОЙ ПЕРЕДАЧИ ВЛАСТИ «внукам Августа». Вероятно, перед нами преломленный рассказ о передачи власти Иваном Грозным хану Симеону Бекбулатовичу во второй половине XVI века.

Итак, двигаясь последовательно по персидскому Эпосу, мы подошли именно в тому моменту, когда на страницах Шахнаме должен был всплыть рассказ о Симеоне Бекбулатовиче. Как мы видим, он действительно обнаруживается, причем в яркой форме и «там, где нужно». Получается, что в данном разделе Шахнаме хан Симеон Бекбулатович (1572–1584) описан под именем шаха Лохраспа. А Иван Грозный — как шах Хосров, добровольно передавший власть Лохраспу-Симеону.

Обратите здесь внимание на близость персидской версии именно к романовской версии русской истории. В самом деле. Обе версии уже забыли, что никакой «странной передачи власти» не было. А был просто приход к власти нового хана-императора Симеона, сменившего на троне своего предшественника — Ивана V (1563–1572). Романовские и «древне»-персидские летописцы уже сбиты с толку ошибочной версией, согласно которой вместо четырех царей в Империи 1547–1584 годов будто бы правил один царь-хан под общим условным именем «Грозный». Отсюда следует, что персидский Эпос Шахнаме редактировался поздно, в XVII–XVIII веках.

Пойдем дальше.