7. Царевича Сиавуша соблазняет жена царя, что вскоре приведет к конфликту в царской семье Это — третье отражение истории Есфири

Туранская красавица (имя не названо), жена иранского шаха Кавуса, рожает младенца, названного Сиавушем. «Гадал о младенце седой звездочет, и вскоре поведал ему небосвод свое предсказанье: гласило оно, что МНОГО ЦАРЕВИЧУ БЕД СУЖДЕНО… И шаха-родителя предостерег, поведал, что К СЫНУ НЕМИЛОСТИВ РОК… Года миновали» [876:2 г], с. 101–102.

Как мы вскоре увидим, речь тут идет об Иване Молодом, сыне Ивана Грозного. Действительно, как мы знаем из русской истории, судьба его была трагической.

Далее Фирдоуси говорит, что Сиавуш какое-то время воспитывался вдали от престола, но потом вернулся и был ласково встречен отцом. «Как только увидел царевич отца на царском престоле, в сияньи венца, к престолу припал… Поднявшись, к Кавусу приблизился сын, и ласково обнял его властелин. С собой усадил на сапфировый трон… Очей не сводил с молодого вождя… Был счастлив и горд повелитель держав» (876:2 г), с. 104.

Кавус вовлекает сына в управление страной и собирается венчать его на царство. Но тут неожиданно умирает мать Сиавуша. Вероятно, здесь сказано о смерти Анастасии, первой жены Грозного [776], с. 207. Именно она, 28 марта 1554 года, родила царевича Ивана, названного в иранском Эпосе Сиавушем.

Далее в Шахнаме следует раздел под названием «Судабе влюбляется в Сиавуша». После смерти матери Сиавуша, шах женится на другой. Но тут оказывается, что новая жена шаха Кавуса без ума от его сына. Мачеха рискует своим положением, но ничего не может с собой поделать. А дело было так.

«Шло время, душой расцветал властелин; его утешеньем был доблестный сын. Однажды сидел, с ним беседуя, шах, как вдруг Судабе показалась в дверях. Едва увидав Сиавуша, она любовью внезапно была пронзена. Томилась и таяла, стала, как нить… К царевичу вестника шлет: „От меня спеши передать, осторожность храня, „В гарем заглянул бы к отцу своему, никто удивляться не стал бы тому““.

Слуге Сиавуш, возмущен и суров, промолвил: … „В гарем повелителя я не ходок; мне хитрость чужда, ненавистен порок“.

Всю ночь пролежала царица без сна, наутро к царю поспешила она» [876:2 г], с. 106–107.

Она расхваливает Кавусу его сына, а потому просит разрешить Сиавушу посещать гарем, поскольку в гареме его все уважают и любят, будут рады беседовать с царевичем. Не подозревая подвоха, шах Кавус соглашается, призывает сына и, ничего не подозревая, рекомендует ему появляться в отцовском гареме: «С тобою ведь в близком родстве Судабе — недаром душой потянулась к тебе… В царице найдешь благосклонную мать…»

«В тревоге, в смущении слушает сын и так размышляет, молчанье храня, печаль и глухое сомненье гоня: „Царь, видно, испытывать верность мою задумал“…

Начало такое недобрый конец ему предвещало; страшился мудрец, что в сеть попадет он к жестокой судьбе — в гареме ПОГУБИТ ЕГО СУДАБЕ» [876:2 г], с. 107–108.

Тем не менее, царевич подчиняется желанию шаха Кавуса и соглашается посещать его гарем. Так Сиавуш сделал первый шаг по ошибочной дороге. Шах Кавус, сам того не понимая, подталкивает ситуацию к роковой развязке. Он искренне требует от своего слуги, чтобы тот передал Судабе свое пожелание получше встретить его сына.

Сиавуш приходит в гарем. Его роскошно встречают красавицы: «Дирхемы царевичу сыплют к ногам. Путь устлан китайской парчой золотой… Кружится пленительных дев хоровод… На троне, блистая красой неземной, сидит Судабе, ликом схожа с луной. Светила Йемена затмила она!.. Лишь князь к престолу направился… царица поспешно с престола сошла… И вот у прекрасной в объятиях он. ЦЕЛУЕТ ОНА МОЛОДОГО ВОЖДЯ, и молвит, с прекрасного глаз не сводя…» [876:2 г], с. 110.

Далее начинается откровенное обольщение Сиавуша мачехой-царицей — «объятья горячие царской жены…», с. 111. Испуганный царевич удаляется, оставив гарем в восхищении его красотой.

Сиавуш докладывает отцу о посещении гарема. Царь затем спрашивает жену о ее впечатлениях. Та — в полном восторге. Однако Сиавуш продолжает уклоняться от визитов к Судабе, заявляя царю: «„Незачем впредь мне к царице ходить“. Кавус улыбнулся; В ТОТ МИГ РОКОВОЙ ОН ТОПЬ НЕ СУМЕЛ РАЗГЛЯДЕТЬ ПОД ТРАВОЙ. Сказал он: … „Царица, заботясь о благе твоем, тебя обласкает, поможет во всем“… Но думы царевича все же смутны, он чует: ТО ЗАМЫСЕЛ ЦАРСКОЙ ЖЕНЫ, ТО ЕЮ РАСКИНУТЫ ЗЛЫЕ СИЛКИ. И сердце — в тисках затаенной тоски» [876:2 г], с. 113.

Драма развивается быстро. Нетерпеливая Судабе направляет посланца к Сиавушу, страстно призывая его к себе. «Известьем таким Сиавуш удручен… смятеньем объятый, не видит пути, как злую беду от себя отвести, к царице направил стопы, наконец» [876:2 г], с. 114.

Фирдоуси подробно рассказывает о красоте женщин гарема и о беседе Судабе с Сиавушем. Наконец, все деликатно удаляются, оставляя их наедине. Царица сначала предлагает ему выбрать себе в жены ее малолетнюю дочь, но тут же, не утерпев, открывает свои подлинные желания и предлагает себя в качестве любовницы: «„Опасения прочь! Уста разомкни для обета любви, моей благосклонности счастье лови… Меня ты лелей до скончания лет. Стою пред тобою, ЛЮБВИ НЕ ТАЯ, ДУШОЮ И ТЕЛОМ ОТНЫНЕ ТВОЯ. Рабою к тебе я попала во власть, — сама в твои сети желала попасть“. И шею царевичу крепко обвив, целует его, о стыде позабыв.

Но стыд Сиавушу ланиты обжег, из глаз заструился горячий поток. Он думает: „Сети раскинул мне бес… Могу ль вероломно отца обойти, предать его — с дьяволом дружбу свести! Но если красавицу я оскорблю, холодным ответом в ней гнев распалю — прибегнет к коварству бесовских сетей, владыку опутает ложью своей. Нет, лучше с ней ласково речь поведу, ее ублажив, отвращу я беду“» [876:2 г], с. 115–116.

Сиавуш начинает лавировать и многоречиво пытается успокоить возбужденную Судабе. Через некоторое время он поспешно покинул покои царицы.

«Меж тем все сильней ПРЕСТУПНАЯ СТРАСТЬ РАЗГОРАЕТСЯ В НЕЙ», с.117. Наконец, она решается: «Открыто и тайно я к средствам любым прибегну; красавца, что мною любим, коль силою чар не сумею привлечь — решусь на позор всенародно обречь», с. 117.

Она воссела на трон и призвала Сиавуша в третий раз. «Речами его начала искушать… „Найдешь ли предлог, чтоб отвергнуть меня… А если не хочешь покорность явить и юной любовью меня оживить — тебе отомщу я: престола лишу“…

В ответ ей царевич: „Тому не бывать. Мне ль, страсти покорствуя, честь забывать! Отца обмануть, добродетель поправ… Нет, чужд вероломству мой нрав!.. Подобным грехом ты гнушаться должна!“ …

Ланиты себе исцарапала вмиг и разорвала одеяния; крик донесся из женских покоев дворца… И весь зашумел, всполошился дворец… Лишь вопль до ушей властелина дошел, он тотчас покинул державный престол… В гарем торопливо направился он. На лике царицы кровь видит супруг, шум, крики прислужниц, смятенье, испуг… Коварства жены Кей-Кавус не постиг… Рыдая, предстала пред ним Судабе… кричит: „Сын твой дерзостный миг улучил, в объятья меня, как в тиски, заключил, шепча: — Я любовного полон огня… Взгляни, разорвал и одежду мою“…» [876:2 г], с. 118–119.

Царь разгневан, но в то же время смущен. Он не знает, кому верить. Если выяснится, что права жена, то он казнит Сиавуша. После долгого раздумья, Кавус отсылает всех и призывает к себе только жену и Савуша для очной ставки. Сначала обратился к Сиавушу: «В беде своей сам я повинен, не ты… Зачем я в гарем распахнул тебе дверь!», с. 120. В ответ Сиавуш правдиво рассказывает — что и как было. Царица тут же заявляет, что Сиавуш лжет, и что он вероломно пожелал овладеть ею, непорочною.

Тогда Кавус притягивает к себе сына и обнюхивает его одежду, после чего делает то же самое с женой. И обнаруживает, что жена надушена амброй, а от сына такого запаха не исходит. Значит, Сиавуш не касался Судабе. Царь вспылил, поняв, что жена его обманывает («царь гневной хулой оскорбил Судабе»), и у него возникает мысль казнить ее. Однако, поразмыслив, решает не выносить сора из избы. Сыну он говорит: — Забудь это все, и «чтоб нас не порочили злою молвой, от мира ты все происшедшее скрой», с. 122.

Но Судабе не успокаивается в своем мщении. Следующий раздел поэмы называется так: «Судабе прибегает к помощи колдуньи». Об этом мы поговорим чуть позже, а пока прервем цитирование и осмыслим услышанное от Фирдоуси.

В истории Есфири законная жена царя-хана Ивана Грозного отстраняется от власти. Ее отодвигает Есфирь — молодая жена Ивана, сына Грозного. Есфирь становится любовницей отца.

Аналогично, иранская версия сообщает о «смерти» первой жены шаха Кавуса и о его женитьбе на Судабе. Эта новая жена влюбляется в Сиавуша, сына царя.

Кроме того, как мы говорили, первая жена Грозного — Анастасия — действительно умерла, родив сына Ивана. Которому потом и будет суждено погибнуть от руки отца.

Дальнейшие события, описанные Фирдоуси, практически тождественны ветхозаветной истории Иосифа Прекрасного, которого пытается соблазнить жена Потифара, царедворца египетского фараона. Однако Иосиф не помается на провокацию, отказывается спать с влюбленной в него женщиной (Бытие 39:7-20). Тогда она приходит в ярость, поднимает крик и заявляет сбежавшимся домашним, что Иосиф захотел «лечь со мною», а когда она, дескать, возмутилась и закричала, он выбежал прочь, рис. 5.12. Потифар, господин Иосифа, узнав о случившемся, приходит в ярость и бросает его в темницу.

Рис. 5.12. Иосиф (Сиавуш) и жена Потифара (Есфирь). Якопо Робусти (Тинторетто). Якобы около 1555 года. Взято из [689], с. 277

Трудно сомневаться, что данный библейский рассказ и сюжет из иранского Эпоса про Сиавуша и Судабе — всего лишь два слегка различных отражения одной и той же истории. Какой? Мы это уже хорошо знаем. В книге «Потерянные Евангелия», гл. 5, показано, что сюжет о библейском Иосифе является частичным отражением истории Есфири из XVI века. При этом коварная жена царедворца — это Есфирь (Елена Волошанка), а Иосиф — частичный дубликат Ивана Молодого, сына Грозного.

Итак, иранский Эпос сообщает о драме, разыгравшейся в царской семье Кей-Кавуса. Сам он, по-видимому, является отражением Ивана Грозного. Его сын — Сиавуш — отражение Ивана Молодого. А Судабе — отражение Есфири. Она старается соблазнить сына, причем втайне от отца. В русской истории, правда, Елена Волошанка является женой Ивана Молодого, и соблазняет отца, то есть Грозного. То есть отец и сын в Шахнаме переставлены местами. Вероятно потому, что иранские летописцы жили вдали от русско-ордынского двора и могли слегка путаться во внутри-дворцовых интригах далекой от них метрополии.

Фирдоуси подчеркивает, что отец любит сына и доверяет ему, несмотря на обвинения жены (любовницы?). То же самое мы знаем и из русской версии: Грозный любил сына, и убил его случайно, впав в неистовый гнев. После чего от горя чуть было не лишился рассудка.

Стержнем всей этой иранской истории является тема ПРЕЛЮБОДЕЯНИЯ ВНУТРИ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ. При этом для многих оставалось неясно — состоялось ли прелюбодеяние на самом деле, или нет.

Главным мотивом истории Есфири (Елены Волошанки) является то же самое: прелюбодеяние в царской семье. Здесь тоже бытовали разные мнения: было оно или не было.

Итак, перед нами — хороший параллелизм между «древне»-иранской и русско-ордынской версиями московских событий XVI века.

Двинемся дальше по персидской поэме.